От звезды до звезды. Беглецы (СИ)

Живительный баллончиковый нейтрокс начал отдавать тухлятиной. Йонге с отвращением откашлялся, расправил плечи и двинулся к месту загадочных действий.

Под пандусом плеснуло. Йонге заглянул через край и увидел, как рядом медленно кружит инсалар, расправляя зеленый веер хвоста.

На мгновение в глазах потемнело, сдавило грудь и зашелестело в ушах. Стиснув зубы, Йонге выпрямился.

– Они пытаются разговаривать с нами, – пояснил Сайнжа. – Я убедился, что теперь инсалар действительно может обладать индексом разумности. И готов подписать их прошение.

– Один вопрос, – прохрипел Йонге. – Почему головой вниз?

– Очищает сознание, – невозмутимо пояснил жаки.

Йонге сделал два шага к яуту. Ноги подкосились, и Сайнжа вытянул руку, ловя его в падении. Дернул к себе и крепко прижал, почти отрывая от пола.

– Не надо этих соплей, – сквозь зубы сказал Йонге. – Пусти по-хорошему.

– На жопу упадешь, умансоо, – снисходительно откликнулся Сайнжа.

Жаки скрестил ноги.

– Как видите, мы вступили в контакт, – по-прежнему невозмутимо прокурлыкал он. – Но вам придется использовать дополнительные средства связи.

– Это почему? А-а! С-са! Твою мать!

– Йхо-онхе! – сердито сказал яут. – Они убили моего монстра!

– Когти!

Сайнжа быстро отвел пальцы. Йонге злобно прищурился. Казалось, каждый кровеносный сосудик норовит выпятиться сквозь кожу – и прикосновение к ним делало больно. До колотья в носу.

– Вы не умеете воспринимать частоты, – охотно пояснил жаки. – Ваш уважаемый ведущий триумвирата использует прямую связь разумов, но с особенностями собственной расы. Я использую синаптическую контактную. У вас этих возможностей нет.

Йонге с отвращением задумался о количестве телепатов на квадратный метр пространства. За краем вновь плеснуло. Сайнжа зашевелился и сдвинулся.

– Эй, эй! – Йонге всерьез забеспокоился. – Стой!

В долю секунды вообразив, как его спихивают вниз, Йонге ударил локтем, попал в ребра и даже заорал. Голос тут же оборвался. Жаки обеспокоенно закурлыкал.

– Дай сесть, Йхо-онхе! – рявкнул Сайнжа.

Едва оба устроились на краю пандуса, опустив ноги в воду, как инсалар перестал кружиться и скользнул навстречу. Инстинктивно отшатнувшись, Йонге вжался в грудь яута. Инсалар замер, не дотянувшись на локоть.

Часто моргая – даже веки болели – Йонге все-таки протянул руку. И длинный хрупкий палец с крючковатым когтем зацепился за мизинец первого пилота.

Кожу сразу начало покалывать. Инсалар раздувал щечные мешки, словно задыхался от волнения. Йонге сжал губы. Если бы на нем оставались кольца – точно бы скакали искры вовсю.

Но перед погружением он их снял, а после надеть уже не смог – пальцы отекли. Глядя на глянцево поблескивающую кожу, Йонге надеялся, что это пройдет. Равно как и сосудистые узоры по всему телу, и синяки, и чертова боль. Он пошевелился, и Сайнжа под ним тоже поерзал.

Йонге мимолетно порадовался, что не приходится сидеть на жестком железе.

Щекотка начала пульсировать не только в пальцах, а и выше по руке – от локтя медленно устремляясь к груди.

– Мне это не нравится, – краем рта сказал Йонге.

– Пытается говорить, – немедленно откликнулся Сайнжа.

– Ты все-таки понимаешь?

– Нет. Моллюск понимает, они используют… технический язык, да. Мне нужен транслятор.

Дергать начало уже в груди, и Йонге осторожно убрал руку. Покачал головой и похлопал себя по уху, всем видом выражая, что не понимает. Инсалар задышал еще чаще, и его хоботок уныло обвис. В следующее мгновение инсалар резко выбросил руку вперед, и длинные пальцы оказались у Йонге на загривке. Инсалар дернул.

Еще мгновение – и Сайнжа стиснул хватку на хоботке. Задыхаясь от резкого страха, Йонге, словно в увеличении телескопа, видел, как поблескивающие черные когти впиваются в зеленую кожу.

По позвоночнику прошла невыносимая щекотка, пульсирующая и настойчивая.

– Са… подожди, – почти простонал Йонге. – Отпусти… Он…

Сайнжа слегка разжал пальцы. Щекотка усилилась. Йонге застонал сквозь зубы и наклонился вперед, усилием воли подаваясь навстречу. Ноги заелозили сами собой. Дыхание начало сбоить, в ушах глухо запульсировало. Сайнжа обхватил его за пояс, не давая упасть.

“Мы… ждем”.

– Хорошо! – взвыл он. – Да!

Инсалар отдернул руку. Йонге выдохнул. Трясущимися пальцами накрыл ладонь Сайнжи.

– Отпусти… Это… ух… словно связь.

– Умансоо, ты не бредишь?

Йонге мотнул головой и похлопал по грубым костяшкам. Сайнжа с ворчанием убрал руку, выпуская хоботок. Инсалар булькнул в воду, удивительно человеческим жестом потер его и раздул мешки.

– Я понял, – Йонге бормотал больше для себя, но яут наклонился, вслушиваясь, и вытянутые челюсти оказались справа от головы пилота. – Они же как рыбы, у них там эта… боковая линия и электричество… а у меня – спинная. Понял?

Сайнжа зашипел и негромко защелкал.

– Не понимаю.

Соленый воздух впивался в глотку. Йонге поднял маску и прислонил к лицу. Несколько вздохов прочистили легкие. Он осторожно кашлянул.

– Ну я вроде тоже их слышу, даже понять могу.

Оглянувшись на выразительное шлепанье, он убедился, что жаки не смог пропустить мероприятие. Расправляя балахон, синерылый тоже плюхнулся на край.

– Уважаемый экипаж, вы намерены принимать меры?

– А давайте вас сквозь мясорубель пропустим, – недружелюбно сказал Йонге, – и посмотрим, как вы побежите планы выполнять.

– Меня? – жаки почти взвизгнул. – Это угроза?

Йонге поболтал ногами – холодная вода смывала боль – и тяжко, со вкусом фыркнул-выдохнул.

– Уйди, моллюск, – прорычал Сайнжа. – Ты непочтительно относишься к чужим телесным страданиям! Имей терпение!

Жаки тоже фыркнул – куда менее выразительно – и начал мочить в воде краешек балахона.

“Йонге!”

Первый пилот дернулся.

“Мне не спится! – продолжил механик. – Принеси ораубик!”

“Ты там не охренел?”

“Или ораубик, или я встану и пойду настраивать “Колибри”!”

Йонге приподнялся и втянул воздуха для достойного ответа. Мгновенно разобравший кашель получился таким глубоким и надсадным, что слезы потекли в три ручья. Барахтаясь и отплевываясь мерзопакостными сгустками, он смог только ухватиться за яута покрепче.

Сайнжа позволил ему наклониться и неожиданно боднул между лопаток. Йонге еще и расчихался, а затем верхом пошла желчь, и ему стало окончательно нехорошо.

“Йонге? – Рудольф говорил очень осторожно. – Ты… ты живой?”

– Живой, – вслух прохрипел Йонге. – Ох…

“Я тебя не слышу”.

“Живой я. Принесу твою жижу”.

“Подожди, не надо! Это я просто… в общем, не ходи лишний раз! Что там у вас?”

“Все-таки принесу, – Йонге окончательно сдался и распластался на живом кресле. – Только отдохну. Чисто за “Колибри” принесу. Чуть все мозги не утопил окончательно”.