От звезды до звезды. Беглецы (СИ)

Йонге застонал.

Шурша балахоном, жаки поднялся с места.

– Предосторожность и предусмотрительность, – воздел он палец, – вот краеугольные камни разумного общества. Во избежание досадных мелочей, в рамках недопущения трагических последствий…

– Пункт четыре, моллюск, – неожиданно сказал Сайнжа.

– Простите?

– Пункт четыре, – повторил яут. – Дословно: “в том числе права на все производные плоды труда, независимо от способа и метода создания”. Плохо составлено. Нужно переписать.

– Это почему же плохо? – встопорщился жаки. – Вы… вы подвергаете сомнению?

– Плохо, – снова повторил Сайнжа. – Часть созданных ими вещей принадлежит мне. Переписать.

Под грянувшую бурю Йонге добрался до аквариума, прислонился к стенке и медленно сполз на пол. Рудольф подвинулся.

– Как твои ребра? – светски поинтересовался Йонге у напарника.

– Заживают с пугающей скоростью, – Рудольф осторожно постучал по груди. – Прямо самому хочется подать прошение о генетической экспертизе.

– Не напоминай.

Ворохнувшись, Йонге развернул собственную клавиатуру.

– От имени расы инсалар, – пробормотал он, – просим произвести полную генетическую дешифровку с целью выведения на чистую воду…

– Мудаков, – подсказал Рудольф.

Йонге старательно удалил последнее словосочетание.

– С целью получения доказательств злоумышленного создания нашего вида, как биологического оружия и допущения присвоения данному оружию индекса разумности, – продолжил он. – И, тем самым, такого же злоумышленного причинения страданий… Нет, херня какая-то.

В пластик аквариума негромко стукнулся хоботок. Йонге покосился на инсалар. Хвостатый поднял руку и выразительно поскреб стенку. Йонге тоже поднял руку, прислонил к преграде, и клавиатура оказалась внутри. Инсалар мягко коснулся виртуальных клавиш.

“…причинения страданий и мучительной гибели нашим предкам”.

Рудольф шумно вздохнул.

Йонге подождал и аккуратно убрал руку. Опустил ее на колено. Казалось, что написанное, словно кипяток в тонкостенной чашечке из паутинных листов. Только шевельнешься – и прольется.

Упражняться в остроумной бюрократии расхотелось.

По рубке плыл хвойный запах. Теперь точно стало ясно: выражает он крайнюю степень растерянности и раздражения у синерылого. Подобрав раскрашенный балахон, жаки прошествовал к аквариуму. Сайнжа по-прежнему оставался в кресле, лениво водя пальцем по строчкам. На каком пункте закончились переговоры, Йонге упустил.

– Что вы делаете? – курлыкнул жаки. – Вы приступили к разработке прошения? Или у вас есть какие-то иные приоритетные интересы?

Рудольф скривился. Узор лопнувших сосудов скривился вместе с ним, почерневшая верхняя губа приподнялась, обнажая белые зубы.

Йонге протянул руку с браслетом, свободной рукой укрывая коротенький текст.

– Вот.

Жаки наклонился, прищурился, и Фелиция еле слышно закурлыкала. Синерылый нахмурился. Кожа на гладком лбу собралась изломанными складками, почти нависая над глазами. Почти осторожно он вызвал виртуальный стилус из собственного браслета. Крючковатая вязь немедленно заструилась в общем поле.

– Подтверждаю, – сказал жаки. – Подписываю для передачи в Арбитраж.

*

– Это же хорошо, что он сразу в Арбитраж нас запилил, – Рудольф зачищал контакты. Вывернутая панель валялась на полу. – Не придется оббивать пороги и рисковать задницей, да?

– Факт. Главное, побыстрее допрыгать, – поддакнул Йонге. – А, кстати, что это?

– Управление бортовыми орудиями.

Йонге прищурил глаз и уставился на механика. Рудольф сосредоточенно всматривался в провода, примерял их друг к другу, а потом быстро соединил и тут же запаял. Под мешаниной кабелей негромко щелкнуло.

– Конфигурация обновлена, – приятным голосом сообщила Фелиция.

– А это, – догадливо сказал Йонге, – чтобы сопровождать наш путь фейерверками и раздачей призов? Я ничего не перепутал?

– Абсолютно, – довольно сказал механик.

Сайнжа, до сих пор молчаливо наблюдавший за процессом, поднялся и встряхнулся.

– Да, умансоо. В любой непонятной ситуации – выпусти оппоненту кишки.

Второй день подготовки шел своим чередом. В абсолютном молчании Фелиция по-прежнему сидела на отмели. Периодически Йонге посматривал в зеленые небеса, но пришедших по их душу злодеев не наблюдалось.

Яут занимался освоением водных территорий. С инсалар они сошлись на выращивании очередного монстра, и хвостатые поклялись, что на этот раз никаких неприятностей не будет.

Жаки, невероятно оскорбленный внесением редакций в его безупречный документ, лечил душевные травмы непрерывным принятием солнечных ванн. Иногда Йонге казалось, что даже в космос они выйдут с приклеенным к обшивке синерылым.

Вместе с инсалар к экипажу присоединилась киберик. Рудольф честно предложил инсалар забрать оговоренную добычу, но хвостатые отказались, сославшись на невыполнение уже собственных обещаний.

“Когда мы узнаем истину, – сообщил житель колбы, – тогда мы будем в расчете”.

Против ожиданий, скучно ему не было. Вертясь в колбе, инсалар едва не сверлил хоботком пластик, стремясь разглядеть, как все работает.

– А сами вы планируете в космос выходить и все такое? – не выдержал Йонге.

– После признания нашей расы полноценными в блоке Фузии, – мгновенно ответил инсалар. – Полагаю, мы сможем обеспечить торговлю на взаимовыгодных условиях. Но в том числе нам интересно, сможем ли мы построить свои корабли. В ваших так много… они все неживые. Извините.

Покончив с обновлением конфигураций, Рудольф направился в кают-компанию, честно сообщив, что собирается бездельничать. Йонге так же честно попробовал занять себя чем-нибудь полезным и не тащиться за напарником, словно репей, но дельных начинаний на ум не шло.

С жаки общаться не хотелось. Инсалар еще раз извинился и ушел в дремоту, в том числе распространяющуюся на киберика.

Помимо перевернувшегося вниз головой инсалар, внимание притягивал разве что экран с выведенными обращениями. Оба висели в виде торжественных записей на рог-спике, снабженных массой переводов. Чем дольше Йонге смотрел на них, тем сильнее хотелось выйти за пределы туманности, оказаться поближе к населенным регионам и к стражам правопорядка.

Уделив добрых пятнадцать минут щепетильной проверке всех каналов связи, Йонге смирился с участью закончить свое самостоятельное плавание в кают-компании.

Переступив порог, он инстинктивно напрягся. Воздух был полон жутких рож.

Мгновением позже Йонге облегченно вздохнул.

Рудольф пролистывал бесконечные голопроекции яутов, разнящихся цветом кожи, телосложением и степенью обряженности в ритуальные боевые костюмы.