То, что нас объединяет (СИ)

Затем она вышла в сад, и сама удивилась тому, как светло еще было на улице несмотря на девять вечера. Сара выложила горку недоеденных сэндвичей в кормушку для птиц, подаренную ей Брайаном и Кристиной на прошлый день рождения. Вернувшись в дом, она протерла сушилку для посуды и подмела пол.

Освободившись от фартука, Сара присела у стола и развернула письмо Хелен О’Дауд. Усилием воли она заставила себя прочесть его второй раз.

Соберите своих безупречно-прилизанных и банальных героев, которые варятся в своем безмятежном существовании, и навсегда сотрите их со страниц романа.

Ее герои не были такими уж безупречными, вовсе нет. Взять, к примеру, экономку, миссис Хастингс, которая своим злым язычком регулярно доводила до слез бедняжку Бетси, одну из служанок поместья. Или вот лорд Делонти. Если вдуматься, настоящий донжуан – сделать предложение леди Пенелопе Смит, а затем без зазрения совести соблазнить в своем саду все ту же глупышку Бетси…

Да, ее роман не блистал свежестью и новизной. Она и не думала, что пишет вторую «Войну и мир». Так, ненавязчивая история. Если хотите, чтение для души. Что-то, к чему вы потянетесь в конце долгого, утомительного дня…

Стоп. Ненавязчивая история. Чтение для души. Такое чувство, что она сочиняет литературный аналог грелки.

Она вновь бросила взгляд на письмо. … Банальных героев… усыпят ни в чем не повинного читателя…

Герои и правда были банальными. Сара прочла бесчисленное количество романов, которые так и кишели язвительными экономками, робкими и ранимыми служанками и не обремененными моралью лордами из высшего общества. Она обожала то, что принято называть историческим любовным романом, и вот уже несколько лет извергала из себя сцены, героев и сюжеты, позаимствованные в чужих трудах. В ее сочинении не было ни капли нового – не блистало оно ни оригинальностью, ни творческой задумкой.

Хелен О’Дауд права. Не прочитав ни строчки из романа Сары, даже не переговорив с ней по телефону, она, тем не менее, попала в точку.

Сара молча сидела за столом. Холодильник время от времени принимался негромко урчать, кран ронял иногда очередную каплю, и откуда-то издалека раздавался собачий лай.

Наконец она встала и вышла из кухни. Поднявшись на второй этаж, она вошла в крохотную спаленку. На столе, который Сара привезла из родительского дома, лежала толстая пачка исписанных от руки листов. Она смотрела на эту стопку и думала о тех часах, которые вложила в свою работу, о вычеркнутых и переписанных страницах, о заново придуманных сценах. Столько труда, и все впустую.

Взяв эту пачку, она перенесла ее на кухню. Здесь Сара сняла крышку с мусорного ведра и принялась за работу: разрывая пополам несколько листков, она по очереди швыряла их в ведро.

На все про все ей потребовалось несколько минут. Она даже не думала о том, что делает. Когда с рукописью было покончено, Сара вновь закрыла ведро и вышла из кухни, так и не оглянувшись назад.

Хелен

Протянув руку, она еще раз взглянула на светящийся циферблат часов: десять минут шестого. Да это просто смешно – третья бессонная ночь подряд. Ненормально, что и говорить. Обычно она спала как убитая. С трудом выволакивала себя из постели и бродила по дому как сонная муха. И так до первой чашки кофе. Даже в те тягостные месяцы, когда Кормак боролся с болезнью, Хелен не страдала бессонницей, хотя каждое утро спешило обрушить на нее весь ужас их ситуации.

Выругавшись, она сбросила одеяло и выбралась из постели. Протерев глаза, Хелен на ощупь пробралась к двери. На лестнице было светлее – здесь горела тусклая лампочка, оставленная по просьбе Элис. Задержавшись, Хелен прислушалась к дыханию дочери, доносившемуся из-за приоткрытой двери спальни. Та часто и ритмично втягивала воздух, будто не переставала удивляться даже во сне.

Позевывая, Хелен зашагала вниз по лестнице. Одной рукой она придерживалась за стену, и где-то на полпути пальцы ее наткнулись на фотографию. Подарок Кормака на вторую годовщину их свадьбы. Семейное фото. Единственный раз, когда он промахнулся с выбором.

В самом снимке не было ничего ужасного. Локоны Хелен, которыми она так гордилась, свободно падали на плечи ее цветастого платья. Белые босоножки на высокой платформе позволяли полюбоваться ярко-алыми ногтями. Браслет из разноцветных бусин украшал одну из лодыжек.

Кормак счастливо улыбался в объектив. На лице его не было и тени тех страданий, которые принесет с собой болезнь. Одной рукой он крепко обнимал Хелен за плечи. Полуторогодовалая Элис в желтом платье и с желтым бантом на голове удобно примостилась на колене у отца. Девочка послушно улыбалась кукле, которой размахивал перед ней фотограф. Идеальный семейный снимок. Ничего ужасного или неприятного.

Но Хелен с детства ненавидела фотографироваться, так что улыбка ее на этом снимке выглядела донельзя вымученной. «Подумайте о чем-нибудь приятном», – посоветовал ей тогда фотограф, что только усилило ее желание послать его куда подальше. Сам снимок она оставила на стене только потому, что ей необходимо было посматривать время от времени на счастливую улыбку Кормака.

Спустившись на первый этаж, Хелен на ощупь пробралась к выключателю. На кухне она вывалила на пол содержимое мусорной корзины и отыскала там помятый конверт с адресом Сары Флэннери.

За эти три дня он успел прийти в полную негодность, но под разводами кетчупа и пятнами из-под кофе еще просматривались фиолетовые чернила. Скопировав адрес на чистый конверт, Хелен направилась к столу. В голове у нее уже крутился набросок письма.

Она сунула было в машинку чистый листок, но тут же передумала – лучше написать это послание от руки.

Все эти три дня она ощущала смутное беспокойство. С усердием вычесывая волосы Элис новым гребнем, а затем промывая ее голову какой-то дурно пахнущей жидкостью, она все яснее осознавала, что повела себя слишком жестоко по отношению к Саре Флэннери.

Одно дело – пройтись по только что вышедшей книге. Честная игра, ведь она уже стоит на полке. И совсем другое – обрушиться на того, кто позволил себе довольно осторожную критику в адрес самой Хелен. В конце концов, за те три года, которые она посвятила журналистике, ей доводилось выслушивать и не такое.

Конечно, Сара Флэннери была той еще тряпкой и явно не тянула на автора хорошей книги, и все же она не заслуживала письма, которое отправила ей Хелен. При всех своих недостатках – а Хелен знала их наперечет – она старалась держаться определенных границ, но на этот раз ей не удалось справиться с гневом. Можно сказать, Сара Флэннери попала ей под горячую руку.

Нужно исправить свою ошибку, иначе она рискует бороться с бессонницей всю оставшуюся жизнь. Сняв колпачок с чернильной ручки – подарок самой себе с первого чека за работу, – Хелен принялась писать.