То, что нас объединяет (СИ)

Нужно послать ей подарок, решила она ни с того ни с сего. Хелен же прислала ей крем, когда Сара чувствовала себя так ужасно, и этот подарок тронул ее до глубины души. Она тоже выберет что-нибудь приятное для подруги, когда пойдет за покупками, – так, небольшой пустячок, вовсе не обязывающий Хелен отвечать тем же.

Ах, да, не забыть бы еще и про Элис! Бедняжка Элис. Мало того, что она растет без отца, ей еще приходится приноравливаться к любовнику матери. Сара найдет какой-нибудь подходящий презент, завернет его в красивую бумагу и перевяжет розовой ленточкой. Элис всего двенадцать – совсем еще девочка, что бы там Хелен ни говорила про нее. А какая девочка не любит красивые упаковки?

На работе не продохнуть , написала она через пару дней, поскольку моя помощница Бернадетта слегла с гриппом. Кое-кто из наших постояльцев тоже заболел. Одного даже пришлось отправить в больницу. Я навестила его прошлым вечером – принесла бедняге кусок свежего пирога. Но он даже не выказал желания поесть.

Погода тоже не радует – давно уже не было таких холодов. Дома у нас уходит около мешка угля в неделю. Нил каждый вечер приходит с работы промерзшим до костей и сразу принимает горячий душ. Вот они – прелести работы под открытым небом. Счастье еще, что он любит свое занятие.

В воскресенье мы ждем к себе на ужин моего отца и мать Нила. Нуала только что вернулась из Джерси, где гостила у друзей. Ей уже семьдесят один, а она по-прежнему полна энергии. Такая жалость, что отец Нила заболел совсем молодым – вместе они могли бы прожить замечательную жизнь. Я была бы только рада, если бы у них с моим папой завязались отношения, но пока что они держатся, как чужие.

Прилагаю к письму маленький подарок – так, без повода. Просто я увидела его и решила, что тебе может понравиться. Надеюсь, я не ошиблась: не так-то просто угадать вкусы человека, с которым ты никогда не встречался (хоть иногда мне и кажется, что я знаю тебя очень хорошо!). Еще я прилагаю отдельный подарок для Элис (надеюсь, ты не против?). Не хочу, чтобы она чувствовала себя обделенной.

Только прошу тебя – не чувствуй себя обязанной отвечать тем же. Я поступаю так потому, что мне самой этого захотелось. По сути, я делаю это не только для тебя, но и для себя. Тем более что ты уже прислала мне крем (нет-нет, я дарю тебе подарок вовсе не по обязанности!).

Как развивается твой роман? Надеюсь, ты счастлива. И очень надеюсь, что Элис привыкла к твоему возлюбленному.

Поморщившись, она перечитала написанное. Пустая болтовня, любезности. Ни слова о том, что ее действительно волновало. Ну же, давай.

Хелен, мне нужен твой совет. Несколько дней назад Нил ни с того ни с сего поинтересовался, что я думаю об усыновлении. Признаться, я слегка вспылила. Я знаю, он сделал это исключительно с благими намерениями – его тревожит, как могут сказаться на моем здоровье все эти выкидыши. Знаю также, как много детей-отказничков нуждаются в любящей семье. Но мне ужасно хочется выносить и родить собственного ребенка. И согласиться на усыновление – это все равно что признать свое поражение. Возможно, я слишком эгоистична и недальновидна, как тебе кажется?

Она перечитала абзац. Ну вот, главное сказано.

Нил пристроил к окну гостиной специальный ящик (после бесконечных просьб с моей стороны). На выходных я высадила туда бегонии, которые подращивала до этого в горшках. Мне ужасно нравятся эти цветы – такие яркие, что просто душа радуется.

В каком-то смысле, письмам ее было далеко до писем Хелен – у той постоянно случалось что-нибудь новое. Не исключено, впрочем, что Хелен как раз и ценила обыденность Сариной жизни, стабильную работу в доме престарелых, счастливый брак и размеренный ритм ее будней. Не исключено, что Хелен, с ее случайными заработками и неустроенной личной жизнью, даже завидовала слегка подруге по переписке.

Но у Хелен был ребенок. За это преимущество Сара охотно отдала бы все остальное.

Хелен

– Он сегодня немного не в духе, – сказала Кэтрин. – Домашние неурядицы, я полагаю. Ну просто, чтоб ты знала.

– Шутишь, – хмыкнула Хелен.

Жена отговорилась ночью головной болью или потратила больше положенного. И тут появляется она, Хелен, с просьбой повысить ей зарплату. Удачнее момента не придумаешь! С другой стороны, что можно считать удачным моментом при переговорах с такими, как Брин?

Кэтрин нажала кнопку вызова.

– Мистер Брин?

– Да, – голос его, пропущенный через аппарат, обрел металлический оттенок.

– Здесь Хелен Фицпатрик, – сообщила Кэтрин. – Хочет поговорить с вами.

В ответ послышалось невнятное ворчание, которое могло означать что угодно.

– Отправляю ее к вам, – Кэтрин выключила связь. – Ну, удачи тебе.

– Спасибо, – подойдя к двери, ведущей в кабинет Брина, Хелен постучала. Тишина. Ладно, плевать. Потянув за ручку, она заглянула внутрь.

– Доброе утро, – сказала Хелен, делая шаг вперед.

Брин стоял у открытого окна. На Хелен он взглянул с привычным недовольством.

– Итак?

Привет и тебе. Прикрыв за собой дверь, Хелен присела на стул для посетителей. Обойдемся и без приглашений.

Третий ее визит в офис Брина за прошедшие восемь лет. Причем первые два раза она заглядывала сюда по его просьбе. Разумеется, речь шла о статьях, которые он давал ей в работу. На этот раз она заявилась по собственному усмотрению.

– Вы просили меня написать на тему референдума по абортам. Статья готова.

– Могла бы оставить ее у Кэтрин. Или отправить по почте.

Голос у него звучал не столько резко, сколько устало. Не исключено, что виной всему – бессонная ночь.

– Могла бы, – кивнула Хелен. – И все же решила прийти и вручить ее вам лично. Вы же знаете, как я к вам расположена, – открыв сумочку, она достала оттуда статью.

– Тебе что-то нужно, – констатировал Брин, наблюдая, как Хелен кладет статью на стол.

Та взглянула на него с наигранным непониманием. По большому счету, ей даже нравились их перепалки.

– Откуда в вас этот цинизм? Разве не может ваша любимая журналистка заглянуть к вам просто так, без задней мысли?

Брин тоже уселся за стол. Пару секунд он разглядывал Хелен, не обращая внимания на статью.

– О’Дауд, да ты родилась с подобными мыслями.

Хелен подавила желание в очередной раз сказать, что ее фамилия – Фицпатрик. Под глазами у Брина залегли темные круги, плечи слегка поникли. Что-то и в самом деле выбило его из колеи. Ладно, это его проблемы.

– Вообще-то, – осторожно начала Хелен, – мне и правда надо было кое-что обсудить с вами.

Выражение лица его нисколько не изменилось. Он по-прежнему смотрел на нее с каменной невозмутимостью. Мог бы быть очень даже ничего, подумала Хелен, если бы почаще улыбался. Не Аль Пачино, конечно, но и не урод. Ярко-синие глаза, темные с проседью волосы. И не скажешь, что ему скоро шестьдесят.