То, что нас объединяет (СИ)

Посылаю Вам один из снимков, где я совсем маленькая – так, для смеха. Я тут просто уморительная!

Искренне Ваша,

Элис Фицпатрик.

Сара

Сара была в ужасе от того, что все началось по новой.

Она лежала в ванной, и через полуоткрытую дверь до нее доносился голос Нила – тот читал их дочери сказку на ночь. На этой неделе Марта требовала исключительно «Винни-Пуха». Сара представила, как малышка лежит в постели, прижав к себе плюшевую Бабу. Баба была маленькой черной овечкой с кремовыми ушками – Хелен прислала ее в подарок, когда Марта только появилась в их доме.

При мысли о том, что у нее есть дочка, Сара вновь просияла улыбкой. Месяцы ожидания тянулись бесконечно. Да какие там месяцы – годы! Почти два года с того момента, как Сара согласилась на усыновление, без особой уверенности в том, что поступает правильно.

Но Марта с ее крохотной лысой головкой и огромными голубыми глазами завоевала сердце Сары без малейших усилий. Обнаружив пустующее место в ее сердце, она прочно там обосновалась.

Все складывалось как нельзя лучше. Они с Нилом решили даже усыновить еще одного ребенка. И вот вам, пожалуйста.

«Мои поздравления», – сказал ей сегодня доктор. Он был запрограммирован на то, что беременность – это хорошо, даже если предыдущие три беременности закончились у тебя полным фиаско.

«Мы как следует позаботимся о вас, – заверил он Сару. – Не вижу причин, почему бы вам не доносить этого ребенка».

Сара не стала напоминать, что слышала это от него уже трижды. В конце концов, доктор желал ей только добра.

Лежа в ванной, Сара размышляла о том, когда ей лучше рассказать обо всем Нилу. Рано или поздно придется признаться, что у нее нет проблем с желудком, а регулярные тошнота и несварение вызваны совсем другими причинами. Разумеется, она сразу заподозрила неладное, и вот сегодня доктор подтвердил ее догадки. Оставалось только ждать, пока природа в четвертый раз осуществит свой жестокий замысел.

Может, не стоит беспокоить Нила? Не лучше будет сохранить все втайне? Что толку обрекать его на лишние страдания?

У них была Марта, и они собирались усыновить еще одного ребенка. Пожалуй, этого достаточно. Нет, она никому не скажет о беременности – даже Кристине, которая придет к ним завтра на обед. И отцу, обещавшему заглянуть в воскресенье.

Сара услышала, как Нил выскользнул из спальни. В следующее мгновение он заглянул в ванну:

– Я поставлю чайник? – шепнул он.

– Давай. Я скоро спущусь.

А когда все наконец закончится, стоит поговорить с доктором о противозачаточных. Хотя Сара и понимала, что это будет лучшим выходом, слезы покатились у нее по щекам, тихонько закапав в остывающую воду.

Хелен

Дом выглядел абсолютно пустым. Ни звука, ни огонька вот уже больше недели – с тех самых пор, как Элис заметила у дверей скорую. Хелен тут же поспешила на улицу, но машина уже уехала. Она покрутилась у дома, высматривая случайных прохожих, однако поблизости не было ни души.

Ну почему она не заглянула к Мэлоуну раньше? Надо было сразу поинтересоваться его здоровьем, даже если бы он наорал на нее. Даже если бы выставил за дверь. По крайней мере совесть ее была бы чиста.

Лужайка перед домом Мэлоуна густо заросла одуванчиками. Каждое желтое пятнышко будто укоряло Хелен за то, что она упорно игнорировала болезнь соседа, пока того не увезли на скорой. Ну что ей стоило проявить хоть капельку добросердечности? Неужели боялась, что это убьет ее на месте?

Каждый день она просматривала в газете извещения о смерти, однако имя Мэлоуна ей так и не встретилось. Разумеется, это еще ничего не значило. Однако спросить было не у кого, и Хелен оставалось только терзаться догадками. Почтальон по-прежнему приходил к дому каждую пару дней – на коврике, должно быть, скопилось немало рекламного хлама. В остальном же дом выглядел полностью заброшенным – никто не раздвигал занавески, не подстригал газон. Никто не кормил кота.

Кот. Она совсем забыла про кота. Неужели он все еще дома, медленно умирает голодной смертью? Тут она вспомнила, как швырнула в животное тряпкой, когда тот мяукал у нее перед дверью. Значит, не заперт. Что ж, уже неплохо. Правда, с того момента прошло немало времени.

Открыв холодильник, Хелен обвела взглядом полки. Яйца, масло, кусок сыра, пара морковок, пастернак и баночка с мармеладом. Единственное, что казалось более-менее подходящим – это сыр. Коты, вроде, едят молочное? Порезав кусок на маленькие кубики, Хелен положила сыр на тарелку и выставила ее за дверь. Если кот все еще здесь, вряд ли он побрезгует едой.

Выглянув через пару часов за дверь, она обнаружила, что тарелка пуста. Разумеется, сыр могли съесть и другие зверьки, но Хелен решила, что самым вероятным кандидатом был соседский кот.

Взяв список с покупками, она внесла туда кошачий корм . Вряд ли это способно искупить ее вину перед соседом, но так она хоть немного угомонит свою совесть.

Сара

Это зрелище разбило ей сердце.

Тощий, только кожа да кости. Серые застиранные штаны, рубашка с потрепанным воротником. Щетина на подбородке такая же седая, как остатки волос на голове. Каждый день он шаркающей походкой добирался до столовой, чтобы усесться с остальными за обеденный стол. Ел молча, даже не пытаясь ввязаться в общий разговор, после чего спешил скрыться у себя в спальне.

– Он жил совсем один, – сообщила Саре медсестра из дома престарелых. – Потом заболел, вроде как воспалением легких. Не мог даже выйти из дома. Скоро у него кончилась еда… хоть он, как видно, и не великий едок. Бедняга только что не умирал от голода, когда его наконец нашли. Месяц потом он провел в больнице.

– А кто его нашел?

– Понятия не имею. Должно быть, кто-нибудь из соседей.

Чарли всю жизнь прожил в Дублине, но поскольку дома престарелых там были переполнены, его отправили в приют Святого Себастьяна, за сорок миль от столицы. Сара заметила, что его никто не навещал. Домой ему, судя по всему, тоже не звонили. Такое чувство, что никому не было дела до старика.

В теплые дни Чарли, закутавшись в плед, выбирался в сад, чтобы посидеть на скамейке. Из окна кухни Сара видела, как он сидел там совсем один, и сердце ее сжималось от жалости.

А поскольку сама она изо всех сил пыталась забыть о том, сколько времени прошло с момента ее последних месячных (ровно семьдесят четыре дня), то и она выбиралась нередко на свежий воздух, чтобы поболтать немного с Чарли.

Поначалу разговор у них не очень-то клеился. Сара говорила что-нибудь насчет погоды или спрашивала, не холодно ли Чарли, а он отделывался обычно парой слов. При этом он не выглядел угрюмым – скорее отстраненным. Такое чувство, что ему не с кем было поговорить в последние годы, и он утратил способность поддерживать беседу. Как-то раз Сара поинтересовалась, что ему нравится из еды.