Стражи: Gelidus Corde (СИ)

— Подожди, — я поднялся с кровати и осторожно подошел к ней.

— Комната твоих родителей, почему ты не пойдешь туда? — ранее Кетерния заглянула туда и вновь притворила тяжелую деревянную дверь.

Девушка горько усмехнулась.

«Дурак», — обозлился я сам на себя и, схватив стражницу за руку чуть выше локтя, решительно направился вглубь коридора, игнорируя протесты Кетернии.

Я резко открыл дверь и завел нас в безжизненную комнату ее родителей. Казалось, что стражница даже прекратила дышать, она загнанно смотрела на давно знакомые предметы: несколько фотографий, покрытых толстым слоем серой пыли, рабочий стол отца, где покоились потертые глазные лупы, пинцеты, отвертки, горстка старых монет и чертежи, подписанные размашистым каллиграфическим почерком. Кетерния вцепилась в мою руку, а затем закрыла глаза, медленно вдыхая и выдыхая спертый воздух.

— Я сейчас приду, — пообещал я, выскакивая из комнаты за своими вещами.

Девушка лишь кивнула, не открывая глаз. Схватив свою сумку, я торопливо пошел назад, боясь оставлять ее там одну: я не знал, до чего ее может довести такое свидание с прошлым. Кетерния держала в руках одну из фотографий, она закусила губу, сдерживая жгучие слезы, собиравшиеся в уголках ее глаз. Я заглянул через плечо стражницы и разглядел старый выцветший снимок: мама Кетернии в белоснежном свадебном платье держала за руку своего новоиспеченного мужа, довольно улыбавшегося в камеру.

— Надо спать, — внезапно сказала Кетерния, с грохотом опустив фоторамку на тумбу.

Через пару минут мы с ней лежали спиной друг другу, стараясь уснуть. Я слышал, как тяжело вздыхала Кетерния, перебирая в руках край одеяла.

— Оружие, которое ты использовала, это какой-то кастет? — заговорил я, стремясь вырвать ее из мрачных мыслей.

— Катар, индийский кинжал для ближнего боя, но держишь ты его как кастет, — пояснила девушка, ложась на спину.

— Себастьян посоветовал? — я перевернулся и слегка коснулся ее руки.

— Нет, я сама нашла его в книгах. Мне бы очень хотелось сражаться чем-нибудь другим, может, копьем, но я намного сильнее в ближнем бою, — объяснила Кетерния и щелкнула пальцами, рассеивая мелкие огоньки по комнате.

Я замолчал, не зная, что еще можно было ей сказать. Она, похоже, тоже не горела желанием продолжать этот бессмысленный разговор. Тишина медленно копилась в темных углах, опутанных легкой паутиной, колыхавшейся от любого ветерка. Я чувствовал, что совсем скоро засну.

«Вот так просто отпускаю свое счастье?» — прозвенело у меня в голове.

— Александер, — сонно заговорила Кетерния, испепеляя меня своими золотыми глазами. — Ты так и не ответил тогда.

Я повернулся к ней, выдохнул, отбрасывая все свои сомнения прочь:

— Хорошо, я не буду смотреть.

Кетерния мимолетно улыбнулась, затем кивнула, словно одобряя мое решение, и повернулась ко мне спиной.

Все закончилось.

***

Мы сидели вокруг костра: мы решили, что еще одна тренировка нам не нужна.

— Лучше расслабимся, поговорим по душам, — предложил Себастьян, развалившись на земле и заломив руки под голову.

— Тебе бы только болтать, — слегка раздраженно сказала Марисса, отпивая сок из пакета: Кетерния запретила посуду, аргументировав это тем, что так веселей, но британке явно было не так хорошо, как предполагала огненная стражница.

— Да просто кровь в жилах стынет, Мари, — развязно ответил Леруаморо, слегка безумно улыбнувшись. — Завтра последняя проверка, а потом мы станем настоящими стражами.

— Смотри от радости не помри, — Кетерния швырнула в парня зефиром, но тот поймал его и съел.

Где-то в лесу, окружавшем нас, заухала сова, проснувшаяся для ночной охоты.

— А ты, Александер, что думаешь? — спросил Леруаморо, нагло приподняв бровь.

Я встретил его довольный взгляд. У меня не было никакого желания вступать с ними в дискуссию: мне нужно было придумать, как сделать предложение Мариссе.

— Я тоже этого жду, — холодно ответил я, вперив взгляд в костер.

Леруаморо усмехнулся, а затем заговорил с Кетернией, продолжавшей невозмутимо поедать зефир.

— У тебя все хорошо? — внезапно спросила Марисса, осторожно дотрагиваясь до моей руки.

Я сдержал дрожь от ее прикосновения и кивнул, успокаивая ее.

Наша последняя ночь перед сражением была в самом разгаре: на фантомном небе горели беспорядочно разбросанные звезды, в глуши леса бесшумно двигались хищники, ища добычу.

«Марисса, я верю, что…» — бесполезно начинал я, не зная, во что я верил, я даже не мог представить, какова будет наша с ней жизнь.

Я бросил взгляд на Кетернию с Себастьяном: он что-то прошептал ей, внимательно посмотрев ей в глаза, а затем она в шутку ударила его, рассмеявшись.

— Марисса, — тихо заговорил я, обращаясь к девушке, грустящей подле меня. — Как ты думаешь, мы когда-нибудь сможем так же?

Ледяная стражница удивленно посмотрела на меня и засмеялась, совершенно теряя свою маску.

— Ты так серьезно это спросил, — пояснила она свой смех. — Конечно сможем, как только все уляжется, я уверена, мы будем счастливы.

Огненные стражи не услышали ее слов, приглушенных резким порывом ветра, принесшего с собой несколько осенних листьев, с шорохом опустившихся на землю. От слов Мариссы на душе стало так легко, словно все ошибки, что я допустил и что висели камнем на сердце, внезапно растаяли, как туман под первыми лучами солнца. Я взял девушку за руку, переплетая наши пальцы. Мне показалось, что по коже пробежал холодок, давший понять, что это правильно. Мы пересели поближе к огненным стражам.

— Вы решили вступить в наше общество безнадежных идиотов? — поинтересовалась Кетерния, отодвигаясь от Себастьяна, беспомощно тянувшего руки к ней.

— А что такое? — спросила Марисса, устроившаяся у меня на груди, я обнял ее, не поднимая глаз на Кетернию.

— Я просто провоцирую ее: она скрывает какой-то прием, — пояснил Леруаморо, лениво зевнув.

— Будь осторожен, ее новая техника убийственна, — предупредил я, наконец-то искренне улыбнувшись Себастьяну, к которому теперь почему-то не чувствовал ненависти.

— Я уже понял, — Леруаморо откинул темную челку назад. — Она просто чертовка.

Сердце глухо забилось.

— Сам-то, — буркнула огненная стражница и отвернулась от нас, опустив взгляд на свои руки.

Установилась доверительная тишина: мне впервые казалось, что мы будем отличной командой.

«Конечно, мы никогда не достигнем идеала, но все-таки мы можем неплохо поладить», — думал я, упираясь лбом в затылок Мариссы.

Слева раздался шелест голых веток, плачущих горькими алыми слезами, уносившимися ветром вдаль. Марисса задумчиво перебирала пальцами, создавая маленькие вихри, приносившие долгожданную прохладу. Себастьян прикрыл глаза, словно задремав, на его губах блуждала таинственная улыбка.