ЛенаФуксия - Небо на двоих

Снова присоединился Зиль:

I'll be with you soon …

Just me and you.

We'll be there soon …

So soon.

….

Fighting the storm,

Into the blue,

And when I loose myself I think of you,

Together we'll be running

somewhere new …

And nothing can hold me back from you 6 6 Я скоро буду с тобой Только ты и я.. Скоро мы будем здесь.. Совсем скоро.. Я буду бежать сквозь муссон, Вопреки миру До скончания времён. Туда, где дождь не сможет ранить Буду бороться с бурей, Пока небо не прояснится И когда я буду теряться в себе, я подумаю о тебе О том, как мы вместе будем бежать к чему-то новому И ничто нас не разлучит .

И опять все вместе:

Through the monsoon.

Through the monsoon.

Just me and you.

Through the monsoon.

Just me and you. 7 7 Сквозь муссон Сквозь муссон Только ты и я Сквозь муссон Только ты и я. (Monsoon. Tokio hotel, 2005)

Прозвучали последние аккорды. Я восторженно развела руками, не в силах произнести ни слова. Такого эксклюзивного выступления группы для меня, душечки, я даже не смела ожидать! И что-то мне подсказывало, что поющие Гюнтер и Матис – это мегаэксклюзив! А вот солирующий Куп…

– Спасибо, – вымолвила восхищенно. – Как же круто ты поёшь и играешь!

– А я не только умею петь и играть, – одарил меня косой улыбочкой и облизывающим взглядом из-под пушистых ресниц.

Я сразу вспомнила его самоуверенность в туалете, внутри кольнула холодная иголка.

– Вау! Ты всесторонне развитая личность? – оценивающе взглянула, приподняв бровь.

– О да! У меня есть один талант, который очень любят девушки. Большой такой… – Самодовольно ухмыльнулся.

– Девушки любят? – переспросила излишне недоверчиво.

– Угу, – он лениво провел языком туда-сюда по колечку пирсинга и остановился взглядом в моем декольте. – У тебя такие… – перевел взгляд на лицо. – Глаза. Такие выразительные…

Я одарила его кривой ухмылкой и томным взглядом. И, непроизвольно, облизала губы.

В это время прозвучало приглашение на сцену.

Ребята дружно рванули с мест. Куп и Матис схватили гитары. Зиль и Гюнтер выбежали первыми. Гюнтер вспомнил о палочках и метнулся в свою гримерку.

Кто-то из ребят, кажется Матис, вытолкнул меня в коридор:

– Пойдём!

– Можно я здесь останусь, – заныла. – Там шумно, душно…

– Нельзя, – он подтолкнул меня в сторону сцены.

– Оно того стоит, – улыбнулся появившийся Гюнт, поигрывая палочками в одной руке, а второй схватил меня за локоток и потащил по коридору. Бежать было поздно.

Достаточно быстро мы оказались в тесном пространстве перед выходом на сцену. Как по команде все замерли в ожидании.

– Микрофон! Я не взял микрофон! – спохватился Зиль.

– Он у меня, – апатично вздохнул Куп, вытащил из кармана позолоченный микрофон и протянул брату. – Держи!

– Пятиминутная готовность, – вынырнул откуда-то из темноты коридора Болен.

– Ребята, я, правда, не люблю большие концерты, – у меня еще была надежда на побег. – И потом это не входит в мои обязанности!

Куп, Матис и Гюнт одновременно одарили меня сердитыми взглядами. Я безнадежно выдохнула.

– Черт! Какой это город? – нервно вскрикнул Зиль.

– Питер! – ответила я.

Зиль отвернулся и пробормотал: «Здравствуй, Питер!», «Хорошьего вьечера!»

Я осторожно выглянула в зал из-за кулисы. Ничего не разглядела против света, но сказала:

– Ого, сколько народу!

– Тринадцать тысяч, по билетам с местами, количество зрителей без мест дирекция сообщает после концерта, – отозвался Болен.

– Вот это да! – ахнула я. – Аншлаг?!

– У нас только так! – Гюнтер гордо расправил плечи и прокрутил палочки в обеих руках.

Сбоку затрещала рация на поясе Болена. Он что-то послушал, ответил и кивнул группе:

– Можно?

– Да, – Зиль глубоко вдохнул. – Вперёд.

Куп первым рванул на сцену, накидывая на бегу ремень гитары.

Гюнтер последовал за ним. Матис чуть задержался, вслушиваясь в первые аккорды Купа, в нужном месте вступил и выбежал на сцену.

Зиль застыл, глядя в никуда, втягивал носом воздух и прислушивался к происходящему на сцене. Он напомнил мне какого-то большого хищника, выслеживающего добычу.

И вдруг запел!

Сделав два огромных прыжка, он оказался в центре сцены. Все софиты настроились на него.

Зал взревел! «Ледовый» и до появления солиста истерил, но с его выходом начало твориться что-то неописуемое. Фантастика!

Общая эйфория передалась мне, и я быстро нашла себе местечко в технической зоне, решив посмотреть, что же вызывает такую реакцию толпы. С моего места не было видно зал, но я отлично слышала вопли обезумевших фанаток. А еще мне был виден один из огромных мониторов, транслирующих многократно увеличенные лица ребят. Чаще всех на экране показывали Зиля, реже Гюнтера. Матис и Куп попадали на экран, только в качестве фона для Зильбе.

Вдруг прожектора осветили зал. И я увидела «Ледовый» во всей его красе. Несколько тысяч человек вожделели эту тонкую и хрупкую фигурку солиста. Все внимание было приковано к нему. Партер тянул руки и бесновался! Руки, руки, руки! Бесконечный океан рук! Камера остановилась на лице Зиля и я увидела его глаза. Он наслаждался этим безумием, этой нереальной энергетикой зала. Он получал удовольствие. Он заряжался этой энергией и в какой-то момент мне показалось, что стал возвращать эту энергию зрителям. Я заметила искорки в его глазах, нет, не искорки, а целые костры. Он был счастлив. Он лучился энергией, как солнце. И вдруг это солнце улыбнулось во весь экран и произнесло на русском:

– Здравствуй, Питер! Хорошьего вьечера! У-да-чи!

И зал в ответ послал такую волну эмоций, что её можно было сравнить с атомным взрывом, с ураганом, с цунами! Как крыша «Ледового» осталась на месте непонятно. Но зрители, вернее зрительницы, продолжали посылать волны обожания, восхищения и восторга одну за другой. Зиль стоял на краю сцены и, казалось, впитывал энергию этих волн без остатка. Сейчас он был Повелителем этой энергии! Богом, принимающим дары!

– Питер, я вас льюблью! – радостно сообщил он в микрофон.

Зал взорвался, окатывая новыми волнами обожания.

Зиль отстранился от микрофона, повернул лицо в сторону, выдержала паузу и спросил громким шепотом в микрофон:

– Вы нас льюбитье?!

Зал взвыл, почти хором сообщая о любви к этим мальчикам. Но Повелителю этого было мало. Он жаждал большего.

– Was sagen Sie? Ich kann Sie nicht hören 8 8 Что вы говорите? Я вас не слышу! (нем.) ! Вы нас льюбитье?!! – прокричал он в микрофон.

Боженьки! Я не представляла, что нелепой фразой на смеси языков можно отыметь более пятнадцати тысяч человек одновременно. «Ледовый» отозвался стоном оргазма и забился в мегаэкстазе.

Зиль поднял руки в стороны и несколько минут со счастливой улыбкой впитывал мощную энергетику зала. Камера выхватила в глазах Повелителя удивление – неужели это из-за меня?