Ханна Кент - Вкус дыма

Маргрьет принесла из молочни еще одну миску молока. Ветер снаружи дул с такой силой, что отчетливо был слышен глухой стон.

Агнес наклонилась к очагу, поворошила кочергой раскаленные угли.

– Кизяка подбросить или торфа? – спросила она.

Маргрьет указала на кизяк.

– Продолжай. Пока мы здесь сидим, вполне можно поддерживать огонь.

– На чем я остановилась?

– Ты говорила, что Фридрик сделал предложение Сигге.

Маргрьет аккуратно налила в котелок молока. Струя зашипела, коснувшись раскаленного металла.

– После того как Сигга согласилась стать женой Фридрика, она очень боялась встречи с Натаном. Она спряталась в кладовой, но Натан отыскал ее. Позднее Сигга передала мне слова Натана: дескать, он вел себя неразумно, поскольку был ослеплен собственной неприязнью к Фридрику. Он дал Сигге благословение на брак и прибавил, что если она хочет стать женой сопляка без достойного имени и без гроша в кармане, то это ее право. Мне Натан сказал, что не станет мешать двоим щенятам играть друг с другом.

Я подумала, что Натан, вполне вероятно, осознал: если Сигга выйдет замуж за Фридрика, ему больше не придется сталкиваться с этим мальчишкой. Не придется беспокоиться за свои деньги, спрятанные на хуторе.

Миновали рождественские праздники, но мы их почти не отмечали. Натан отослал Даниэля назад в Гейтаскард, и я думала, что теперь все станет, как раньше, когда с Натаном были только Сигга и я. В праздник святого Торлака [16]я хотела прибрать в доме и приготовить ската, но Сигга после помолвки с Фридриком не выказывала ни малейшего желания разговаривать со мной. Она стала раздражительна, работала спустя рукава и все время выглядывала в окно. Вздрагивала, когда к ней обращались. Избегала смотреть в глаза. Натан сказал ей, что она может на Рождество пригласить Фридрика в Идлугастадир пропустить по стаканчику, однако Фридрик так и не появился. Быть может, Сигга не доверяла той благосклонности, которую Натан так неожиданно стал проявлять к ее жениху. Полагаю, она готова была сделать все, только бы эти двое не столкнулись лицом к лицу.

Как-то ночью я наконец решилась ему это сказать:

– Натан, я знаю, что ты спал с Сиггой.

Он дремал, но при этих словах открыл глаза.

– Я знаю, Натан. Я прощаю тебя.

Он поглядел на меня и вдруг рассмеялся:

– Прощаешь?

Я сжала в темноте его руку.

– Я говорю об этом не для того, чтоб затеять ссору. Просто хочу, чтоб ты знал, что я об этом знаю.

Рука Натана, которую сжимали мои пальцы, была неподвижна, как мертвая. Он о чем-то размышлял.

– Я знал, что ты наблюдаешь за нами, – сказал он наконец.

Эти слова точно ударили меня под дых. Я открыла рот и тут же закрыла, так ничего и не сказав. Потом выбралась из постели и принесла лампу. Я не могла продолжать разговор с Натаном, не видя его лица. Я не доверяла его словам, сказанным в темноте.

Отсветы лампы плясали на его обнаженной коже. Он смотрел на меня ледяными глазами, неотрывно, лишь единожды отвлекшись, чтобы глянуть в сторону Сигги и убедиться, что она спит.

– Натан.

Я услышала собственный голос, глухой, как у старухи. Потом опустила взгляд, увидела собственную наготу и впервые задумалась о том, какой видит меня Натан.

– Ты играл со мной.

Натан прикрыл глаза ладонью.

– Убери лампу, Агнес.

Я ухватилась за столбик кровати, чтобы не потерять равновесия.

– Ты жесток.

– Я не желаю об этом говорить.

– Ты с самого начала не собирался дать мне место экономки. Верно ведь?

– Убери лампу, и давай спать. У тебя глаза точно дырки в снегу от мочи.

– Спать?! – Я смотрела на него во все глаза, терпеливо дожидаясь, пока смогу заговорить, не разрыдавшись. – Откуда ты знал, что я наблюдаю за вами?

Натан усмехнулся этим словам. И ничего не ответил.

– Ты меня любишь?

– Ты ведешь себя глупо.

– Отвечай!

Он протянул руку к лампе:

– Убери ее!

– Натан! – взмолилась я. И ужаснулась плаксивым нотам в собственном голосе.

– Разве я пригласил бы тебя в Идлугастадир, если б не хотел, чтобы ты здесь жила?

– Ну да, служанкой .

– Агнес, ты больше чем служанка.

– Правда?

– Убери лампу.

– Не уберу! – Я отдернула руку с лампой подальше, чтобы Натан не мог до нее дотянуться. – Ты не смеешь так со мной обращаться!

Глаза Натана вспыхнули.

– Хватит меня пилить!

И тут я взорвалась.

– Ах, пилить? Да иди ты к черту! Я всегда позволяю тебе делать все что вздумается. Разве я мешаю тебе вечно отлучаться из дома? Или барахтаться в соседней постели с Сиггой, когда ты думаешь, что я сплю? Да ведь ей всего пятнадцать! Кобель ты проклятый!

Натан откинулся назад, опираясь на локти.

– А с чего ты взяла, будто я дожидаюсь, пока ты заснешь?

Выражение его лица нельзя было назвать издевательским – скорее презрительно-веселым. Отчаяние утраты обрушилось на меня, и в один миг я оказалась погребена под лавиной непоправимого горя.

– Я тебя ненавижу. – Слова мои прозвучали глупо, ребячески.

– Думаешь, я тебя люблю? – Натан покачал головой. – Тебя, Агнес?

Он недобро прищурился и встал, жарко дыша мне в лицо.

– Ты дешевка, Агнес. Я ошибся в тебе.

– Если я дешевка, то только потому, что ты меня такой сделал!

– О да, продолжай. Ты чиста и свята, а виноваты все остальные.

– Нет, только ты!

– Прости, но я думал, что ты сама этого хотела. – Натан схватил меня за плечи и грубо притянул к себе. – Я думал, что ты хочешь выбраться из той долины. А тебе, как выяснилось, хочется именно того, что ты не можешь получить.

– Я хотела тебя! Я хотела покинуть долину, чтобы быть с тобой! – Меня замутило от бешенства. – Я больше не могу здесь оставаться.

– Так уходи! – Натан отступил на шаг и схватил меня за запястье. – Убирайся! Все равно от тебя одни неприятности!

С этими словами он поволок меня к выходу из бадстовы. Краем глаза я заметила, что Сигга проснулась и сидит на кровати, глядя на нас. Тоуранна расплакалась.

– Пусти меня!

– Я просто даю тебе то, чего ты хочешь. Ненавидишь меня? Хочешь уйти? Отлично! Вот порог.

Натан был невысок ростом, но силен. Он протащил меня по коридору и вытолкнул на крыльцо. Я запнулась о порог и, как была нагая, растянулась в снегу. К тому времени, когда я поднялась на колени, Натан захлопнул передо мной входную дверь.

Снаружи было темно и шел обильный снег, но от гнева и горя я словно утратила чувствительность. Мне хотелось замолотить кулаками в дверь, побежать к окну и крикнуть Сигге, чтобы впустила меня в дом… но еще мне хотелось наказать Натана. Обхватив руками голые плечи, я задумалась, куда же податься. Холод пробирал до костей. Мелькнула мысль покончить с собой, пойти на берег моря и окунуться в ледяную воду. Стужа убьет меня; даже не придется топиться. Я представила, как Натан найдет на берегу мое мертвое тело, выброшенное на берег вместе с водорослями.