Фредрик Бакман - Вторая жизнь Уве

Он лишь что-то бурчит басом в ответ, решив, что пререкаться с бабами себе дороже, что с одной, что с другой. И отправляется к машине.

– Да поболтали о своем, о женском, – нехотя отвечает Парване, вернувшись наконец на парковку и забираясь на водительское сиденье. Что она имеет в виду, Уве не знает, а расспрашивать не решается. На заднем сиденье старшая помогает младшей пристегнуться. Йимми, Мирсад и Патрик тем временем еле-еле втискиваются в машинку к Адриану. В его «тойоту». Крайне сомнительный выбор, коли думать головой, не один раз твердил ему Уве уже в автосалоне. Добро хоть не француза взял. Да еще стараниями Уве сбили цену на восемь тысяч и выпросили для парня зимнюю резину в подарок. И то хлеб.

А ведь не дойди Уве до салона, получилось бы еще хуже: этот салага уже приглядел было «хёндай».

По дороге домой заезжают в «Макдоналдс», чтобы порадовать Йимми и девчонок. А еще из-за того, что Парване приспичило. Больше, конечно, ради этого. Вернувшись в поселок, расходятся по домам. Уве и Мирсад с кошаком, помахав на прощание Парване, Патрику, Йимми и девочкам, заходят за угол сарая.

Трудно сказать, сколько протомился у дверей Уве квадратный человек. Может, прождал все утро. Лицо сосредоточенно-бдительное, стоит по стойке «смирно», как дозорный на боевом посту. И мороза будто не чует, точно из дубовой колоды вытесан. Но тут из-за угла выходит Мирсад, и человек вдруг оживает: квадратное туловище вдруг переступает с правой ноги на левую.

– Здравствуй, – говорит он, приосаниваясь, и тут же переступает обратно на правую.

– Здравствуй, папа, – смущается Мирсад, останавливаясь метрах в трех от отца, сжавшись, точно не зная, куда спрятаться.

Вечером Уве ужинает на кухне у Парване с Патриком, пока в его собственной кухне отец с сыном на двух языках беседуют о разочарованиях и надеждах и о том, что значит быть мужчиной. Больше всего, вероятно, говорят о мужественности. Соне бы их беседа по сердцу пришлась, знает Уве. Улыбается в усы – так, чтоб не заметила Парване.

Старшая же, перед тем как лечь спать, вкладывает ему в руку бумажку, на которой написано «Приглашаю на деньрожденье». Уве внимательно читает от корки до корки, словно ему дали ознакомиться с нотариальным договором дарения доли квартиры.

– Эх ты. Так тебе небось и подарок нужен, – бурчит он наконец.

– Не надо мне ничего покупать. А вообще я хочу только одну вещь.

Уве сгибает приглашение пополам, отправляет в задний карман штанов. Уважительно разводит руками.

– И какую же?

– Дорогущую, мама мне все равно такую не купит, так что без разницы, – отвечает девочка, не поднимая глаз, и качает головой.

Уве понимающе кивает, как уголовник, получивший сигнал от товарища, что их телефон прослушивают. Оба озираются, не затаились ли за ближайшим углом папа с мамой. Наконец девчушка, сложив ладони рупором, шепчет Уве на ухо:

– Айпад.

Судя по виду Уве, слово это говорит ему приблизительно столько же, сколько какой-нибудь «ватленьшкаваос».

– Компьютер такой. Там есть специальные программы для черчения. Для детей! – шепчет она уже чуть громче.

И в глазах ее будто загорается огонек.

Ой как знаком Уве этот огонечек.

Люди делятся, грубо говоря, на две категории. На тех, кто понимает, сколь хороши белые шнуры, и на тех, которым без разницы. Йимми вот принадлежит к первой. Он обожает белые шнуры. И белые телефоны. И белые планшеты с надкушенным яблоком на задней стороне. Примерно это успевает усвоить Уве, пока они едут в город: всю дорогу Йимми восторженно трещит о вещах настолько скучных всякому рационально мыслящему человеку, что Уве погружается в некоторое медитативное состояние, и треп толстоватого юноши превращается в невнятный гул.

Едва Йимми со здоровенным бутербродом, щедро намазанным горчицей, плюхнулся на переднее сиденье «сааба», как Уве пожалел, что попросил парня о помощи. В магазине оказалось не легче: едва вошли, Йимми сперва принялся бесцельно слоняться между полками, а потом со словами «Щас, только шнуры гляну» пропал и вовсе. Хочешь что-то сделать – полагайся только на себя, лишний раз убеждается Уве и направляется к кассе один. И лишь когда неопытный продавец пытается познакомить Уве с ассортиментом портативных компьютеров, а тот ревет на весь зал: «Ты чё, блин, жертва фронтальной лоботомии?» – лишь тогда толстяк спешит на выручку. Но выручать не Уве, а работников магазина.

– Мы вместе, – кивает Йимми продавцу с таким выражением, словно тайным рукопожатием сигнализирует: «Не волнуйся, я – свой!»

Продавец от расстройства делает долгий вдох, жалуется на Уве:

– Я ему помочь хочу, а он…

– Впарить мне ТУФТУ, вот чего ты хочешь! – гремит Уве, не давая тому договорить, и хватает с ближайшей полки первый попавшийся предмет с небезобидным намерением запустить в продавца.

Уве даже не знает толком, что подвернулось ему под руку, вроде какая-то белая розетка – в любом случае штука довольно увесистая: продавцу мало не покажется, если что. Продавец глядит на Йимми, уголки глаз нервно дергаются – от общения с Уве тик такого свойства нападает на людей столь часто, что впору говорить о нем как о синдроме имени нашего героя.

– Слушай, он же как лучше хотел, чувак, – смело встревает Йимми.

– Я ему макбук показываю, а он мне: «Что у тебя за машина?»

– Вполне резонный вопрос, – бормочет Уве, уверенно кивая Йимми.

– А у меня нет машины! Мне машина вообще не нужна, я в принципе за экологический транспорт! – отвечает продавец, в голосе – смесь безотчетной злости с желанием спрятаться, свернувшись клубочком.

Уве смотрит на Йимми и разводит руками: мол, с этим гусем все понятно.

– Ну, спрашивается, как с таким разговаривать? – кивает Уве на продавца в явном ожидании немедленной поддержки.

Чтоб утешить продавца, Йимми кладет тому руку на плечо и призывает Уве успокоиться и сбавить обороты. Уве, и не думая успокаиваться, возражает, что и так спокоен как слон.

– А тебя где черти носили? – напускается он уже на Йимми.

– А? Я-то? Да так, там мониторчики позырил – думал, свежачок какой подвезли, – оправдывается Йимми.

– Тебе что, монитор нужен? – не поймет Уве.

– Да нет, – пожимает плечами Йимми, как будто Уве что-то странное спросил – так Соня обыкновенно изумлялась: «А при чем тут это?» – поинтересуйся Уве, на что ей сдалась еще одна пара туфель.

Продавец под это дело пытается слинять, но Уве резко выставляет ногу, отрезая ему путь к отступлению.

– А ты куда? Мы только начали!

Лицо у продавца становится грустным-грустным. Йимми, подбадривая юношу, хлопает его по спине: