Unknown - Аромат лимонной мяты. Книга первая (СИ)

Она хмыкнула, вспомнив, как несколько лет назад на заседании в министерстве при обсуждении школьной программы Гризельда со свойственной ей прямотой орала Дамблдору, выступавшему за очередное упрощение, что, в таком случае ему следует мочиться сидя, а то они в неравных условиях, что ее очень огорчает. А потом попросту хлопнула дверью, заявив, что последний приличный волшебник на ее памяти выпустился из Хогвартса в 1978 году, причем не благодаря, а вопреки, а это недоразвитое поколение Дамблдор будет аттестовать сам.

Шаркая ногами, Батильда подошла к замурзанному окну, с трудом пропускающему свет, послюнила палец и провела по стеклу, размазывая грязь. Теперь через него можно было увидеть сад, неухоженный и дикий, и покосившийся коттедж.

Она как сейчас помнит, как в этот дом переехала Кендра Дамблдор с двумя мальчиками, Альбусом и Аберфортом. Как же давно это было! Она напекла тогда пирожков и пошла знакомиться. Ну да, познакомилась. Открыла ей брюнетка с пронзительными черными глазами с невозмутимым, даже суровым лицом, в чертах которого явственно угадывались следы индейской крови. Впрочем, расисткой Батильда никогда не была и с улыбкой начала свою приветственную речь. Договаривала она ее уже в захлопнувшуюся перед носом дверь. Неприятно, но навязываться Бэгшот не собиралась. Развернулась и ушла. И лишь иногда поглядывала в окно на соседский участок.

А детей-то у соседки оказалось трое! Была еще дочка. Только она ее почему-то прятала и выводила на улицу только поздно ночью. Естественно, Батильда навела о соседях справки через министерство, используя свои связи и возможности Зельды. А там оказалась такая история!

Кендра переехала в Годрикову Впадину из Насыпного Нагорья после того, как ее муж, Персиваль, убил трех мальчишек-маглов. За что — никто так и не узнал: на суде он молчал, как рыба. Ну и отправился на пожизненное романтическое свидание с дементорами. А девочка, Ариана, по документам в министерстве числилась сквибом. Как же! Сквиб!

Помнит Батильда, как проснулась от дикого крика и, выбежав на крыльцо в одной ночной сорочке и с палочкой в руке, увидела факелом горящую Кендру, мечущуюся по своему саду. А Ариана стояла под липой и лишь пальчиком на маму показывала. Девочку тогда уволок прибежавший Аберфорт, а сама Батильда еле успела потушить Кендру.

Притащила ее тогда в свой дом, положила в гостевую спальню и несколько дней зельями поила да ожоги залечивала. В Мунго Кендра ехать категорически отказалась. Оно и понятно. Потому что следом, но в отделение для душевнобольных, отправилась бы и Ариана. Вот только девочка бы оттуда никогда не вышла.

Все те дни, что Кендра провела у Батильды, она вываливала на нее свою жизнь: сначала в бреду, а потом уже в здравом уме и твердой памяти. Видимо, припекло: с сыновьями-то не поделишься наболевшим, дети еще.

***

Кендра родилась в Америке. Она была метиской, индианкой по матери, хотя и выглядела как индианка чистокровная. Годам к семи у нее случился первый магический выброс. Родители волшебниками не были, но если для матери ее способности были великим даром, поскольку индейцы «говорящих с духами» уважали и берегли, то отец-пуританин, весьма религиозный человек, воспринял все очень и очень плохо. Кендру от отцовского суда Линча спасла собственная мать, попросту пырнувшая разъяренного мужа ножом в живот.

После этого они несколько лет безвылазно сидели в родном племени матери, скрываясь от всех и вся. Индейцы приняли бывшую соплеменницу с полукровным ребенком только из-за способностей Кендры, которую взялся обучать шаман. Старалась девочка неимоверно, а вот дар у нее оказался не слишком сильный: немного целительства и чуть-чуть предвидения. К некромантии и стихийной магии таланта не было в принципе. Ценность ее для индейцев падала в геометрической прогрессии, поскольку влиять на погоду она была не в состоянии, на урожайность маиса тоже. А самое главное, не могла говорить с духами предков.

В общем, когда Кендре исполнилось одиннадцать, их вежливо попросили на выход. Ушли они в никуда и с пустыми руками. Впрочем, нет. Кендра унесла с собой несколько тетрадей из грубой бумаги, где скрупулезно описала все целительские и некромантические ритуалы племени, ловец снов и маленький кожаный барабан.

Помыкавшись по городам и штатам, они, а точнее, Кендра, привлекли внимание созданного после гражданской войны министерства магии США. Девочке приобрели дешевую волшебную палочку и определили во вновь открытую Салемскую школу. Отношение к маглорожденной волшебнице с примесью индейской крови было отвратительным, стандартные экзамены в конце пятого года она сдала скверно, поэтому продолжить обучение на казенной основе не получилось. Мать ее к тому времени уже скончалась, а брать на себя ответственность за шестнадцатилетнюю девушку никто не собирался, поэтому Кендру быстренько эмансипировали.

Она устроилась горничной в гостинице в магическом квартале Нью-Йорка. Впрочем, это было куда больше, чем она рассчитывала. Гостиница приличная, платят неплохо, под юбку никто не лезет. Жить и… ну, если не радоваться, то уж точно не плакать.

Возможно, она бы так и прожила свою жизнь и умерла старой девой, если бы через двенадцать лет в той же гостинице не познакомилась с английским чистокровным волшебником Персивалем Дамблдором, который предложил ей руку и сердце. Он ей показался чудным. По любым меркам, чудным. А как еще можно назвать человека, который, делая предложение женщине, мотивирует свое желание не любовью и страстью, пусть даже мифическими, а вероятностью произведения на свет удачного потомства? Особенно первенца. По его заверениям, на уровне если не Мерлина, то основателей школы Хогвартс.

Правда, он, по его же собственным словам, ученый. Пусть, немного помешанный на экспериментах по увеличению магической силы, но кто бы отказался? Кроме того, Персиваль был на двадцать с лишним лет старше нее самой, и все его странности Кендра списывала в основном на разницу в возрасте и, как следствие, в восприятии окружающего мира. К тому же, чего скрывать, семью хотелось! В общем, предложение она приняла и в Англию переехала.

Первое время Кендра была вполне удовлетворена своим выбором. Жили они, правда, небогато — аристократом муж не был, да и все свободные деньги тратил на свои исследования, которые, как оказалось, не были нужны никому, кроме него самого, — но всяко лучше, чем она в Америке. Кроме того, Персиваль был очень и очень мил и заботлив. До рождения первенца. Нет, Альбус был смышленым и способным ребенком, но – увы! — Мерлин не задался. Аберфорт разочаровал мужа еще сильнее. А вот Ариана сначала порадовала: ранние и довольно сильные стихийные выбросы.