Мэтью Арлидж - Вышел месяц из тумана…

Пять минут. Десять. Пятнадцать. Пока ничего. На заправках и в автомастерских, супермаркетах и диспетчерских такси – везде одно и то же: взгляд на фото и вежливое: «Нет, не видели» . Но что это за суматоха на улице? Крики о помощи. Не прошло и минуты, а Чарли уже была на месте. На земле лежала молодая женщина. Взгляд безумный, лицо в крови… Не то. Девица, явно обкуренная, попала под горячую руку бойфренду… Патрульный увел громко возмущавшегося обидчика прочь, и Чарли вернулась к своим делам.

Двадцать минут. Тридцать. По-прежнему никаких новостей. Вот же не везет. Микери просто растворилась в воздухе – чудеса, да и только. Ривз не солгала насчет планов Микери – в этом Чарли не сомневалась, ведь информацию из нее вырвали чуть ли не клещами, – так где же она, черт возьми? Ладно, сказала она себе, подождем еще полчаса. Должно же произойти хоть что-то.

Пошел дождь. Поначалу мелкий, он застучал вдруг большими тяжелыми каплями, а потом превратился в град. Ледяные горошины барабанили Чарли по мокрой голове, а она проклинала свое невезение. Но худшее ждало впереди.

– Отменяй поиск.

Чарли обернулась – Хелен. И явно не слишком довольная.

По пути в участок они не разговаривали. Ни до объяснения причин отмены операции, ни даже до выволочки из-за дважды упущенной подозреваемой Хелен не снизошла. Чарли не понимала, что происходит, и ей все это не нравилось. Впервые в жизни она начала догадываться, что должны чувствовать задержанные. Каково это, когда тебя подозревают. Ей отчаянно хотелось, чтобы Хелен наконец заговорила и рассеяла ее тревогу, но первой задать вопрос она не решалась. Сидела и молча страдала, рисуя в воображении тысячу самых мрачных сценариев. Прибыв в участок, они, так же не обменявшись ни словом, прошагали прямо к комнате для допросов. Хелен выключила мобильник. Женщины посмотрели друг на друга.

– Зачем ты пошла в полицию, Чарли?

Черт, почему она спрашивает? Такое начало беседы не сулит ничего хорошего.

– Делать свое дело. Ловить преступников.

– И как, по-твоему, у тебя получается?

– Конечно.

Долгая пауза.

– Расскажи мне о Ханне Микери. Расскажи, как ты ее упустила.

Чарли сдержалась. Какие бы обвинения ей ни предъявляли, она должна сохранять хладнокровие. От этого зависит, что будет с ней дальше. Она рассказала, как Ханна их перехитрила. Как они ее потеряли. Какой смысл оправдываться?

– Как давно ты знакома с Ханной Микери?

– Знакома?

– Как давно?

– Я с ней не знакома. Мы задержали ее, допросили, покопались в ее компьютере… Я совсем ее не знаю.

Они помолчали.

– Тебя возбуждают ее преступления?

Странный вопрос. К чему она клонит?

– Конечно нет. Это подло и отвратительно. Надеюсь, если Микери виновна, она получит по заслугам.

– Для начала ее еще нужно найти.

Удар ниже пояса. Но, несомненно, заслуженный. С Микери Чарли облажалась, это факт. А если погибнет кто-то еще? Не будет ли эта смерть на ее совести?

– Что ты почувствовала, когда услышала, что Питер Брайтстон покончил с собой?

– В каком смысле – «почувствовала»?

– Ты не подумала: «Вот слабак»?

– Нет. Конечно нет. Мне было жаль его. Нам всем нужно было…

– А как насчет Анны и Мари? Их тебе было жаль? Или ты считаешь, что таких жалеть нечего? Как там про них говорили соседи? Две уродины?

– НЕТ. КОНЕЧНО НЕТ. Никто не заслуживает такой смерти. И при всем уважении…

– У тебя есть денежные затруднения, Чарли? Долги?

– Нет.

– А дом побольше не нужен? Новая машина?

– Нет. Мне хватает зарплаты.

– Деньги нужны всем, Чарли. Весь вопрос – на что? Как насчет тебя? Играешь? Пьешь? Занимаешь у кого ни попадя?

– Нет! Сто раз нет!

– Тогда зачем ты это сделала?

Вконец сбитая с толку, Чарли подняла глаза:

– Что сделала?

– Если честно признаешься, я смогу тебе помочь.

– Я не понимаю…

– Я тоже не понимаю. Не понимаю, почему ты попалась к ней на удочку. В лучшем случае – она тебя чем-то прижала. В худшем – ты такая же дрянь, как она. Послушай меня, Чарли. Если сейчас, сию же минуту, ты не расскажешь мне правду – всю, до последней детали, – то до конца жизни будешь гнить в тюрьме. Ты знаешь, что случается с продажными копами за решеткой?

Ах, вот оно что!

– Я этого не делала.

Молчание.

– Я знаю, есть подозрение, что ей кто-то помогает. Кто-то из наших. Но это не я.

– Я знаю, что это ты.

– У меня есть алиби. Да, я в тот день была в участке, но не здесь. Я ходила к Джеки Тайлер в отдел по розыску пропавших без вести. Просидела у нее не меньше сорока минут, проверяла исчезнувшие пары…

– Она говорит, что тебя там не было.

– Как это? Джеки сразу сказала, что я…

– Она передумала. Говорит, ошиблась со временем.

Ошеломленная, Чарли на миг утратила дар речи. Впервые за все время к глазам подступили слезы.

– Сначала она не придала этому значения, но позже вспомнила, что ты пришла к ней вскоре после двенадцати…

– Ничего подобного! Я была у нее, мы вместе отсматривали материалы по пропавшим людям… Я могу назвать фамилии…

– Ты подвела меня, Чарли. И предала всех нас. Если бы в тебе оставалась хоть капля порядочности, я бы тебе помогла, но теперь тобой будет заниматься отдел по борьбе с коррупцией. Они будут здесь через пять минут. Подумай, что ты им скажешь…

Чарли подалась вперед и схватила Хелен за руку:

– Это не я.

Молчание в ответ.

– Я знаю, что меня считают слабым полицейским. Я никому здесь не нравлюсь. Но клянусь , это не я. Я бы…

Слезы хлынули у нее из глаз.

– Я бы никогда… Я бы не смогла… Да как вообще можно подумать, что я на такое способна? – Чарли не выдержала и всхлипнула. – Это не я.

Несколько секунд Хелен наблюдала за ней, потом сказала:

– Все в порядке. Я верю тебе.

Чарли уставилась на нее недоверчивым взглядом.

– Но…

– Никого из антикоррупционного я не вызывала. И Джеки не опровергала своего заявления – у тебя и правда железное алиби. Прости, что подвергла тебя испытанию. У меня нет выбора. Мне нужно выяснить, кто это сделал.

– И?

– Ты чиста, Чарли. Об этом разговоре никто никогда не узнает. Иди умойся и возвращайся к работе.

С тем она и удалилась. Чарли закрыла лицо руками. Вместе с облегчением пришло ощущение полной опустошенности. Но на душе остался гадкий осадок – никогда еще она не ненавидела Хелен Грейс так, как в эту минуту.

Выйдя в коридор, Хелен перевела дух. У нее скрутило живот. Не из-за того, как она поступила с Чарли. Из-за того, что означала ее невиновность. Что предатель – Марк.

Кэролайн напряженно вслушивалась в тишину. После освобождения прошло четыре дня, но сон к ней так и не вернулся. Перед глазами то и дело вставала Мартина – разинутый, ловящий воздух рот, выпученные глаза, – но уснуть не давал не этот образ, а страх. Эйфорию, пришедшую вместе со спасением, постепенно вытеснял неотступный сверлящий ужас. Почему ее освободили? Какая участь ждет ее, убийцу?