Адель Фабер - Свободные родители, свободные дети

Я была готова его убить. Но тут я спросила себя: «Какие действия я могу предпринять? Отобрать барабаны – но они слишком тяжелые!» Я не знала, что делать. Но, слава богу, в комнату ворвался мой муж. Он отобрал у Джейсона барабанные палочки и рявкнул: «Я все слышал, и мне это не нравится. Мама сказала: «После ужина!»

Доктор Гинотт одобрительно кивнул.

– В этом и заключается отцовский долг. Он должен защищать жену от собственных детей. Так он показал детям, что не позволит обижать тех, кто ему дорог, – обижать физически или вербально.

Все снова замолчали. А потом руку подняла Мэри. Она была новичком в нашей группе.

– А я, наверное, что-то сделала неправильно, – сказала она:

– На этой неделе я попыталась действовать, но у меня ничего не вышло. Джоди только что исполнилось четыре. Бабушка и дедушка купили ему замечательную пожарную машинку на день рождения. Она ему так понравилась, что я думала, он будет даже спать с ней, если я ему позволю. Единственная проблема – он практически разрушил собственную комнату.

Я ничего не имею против царапин, но на стене я обнаружила настоящие дыры. Он катал машинку по полу, а потом врезался ею в стену и кричал: «ПОЖАР!»

Раньше я бы сказала ему, что он плохой мальчик, и наказала, отобрав машинку. На этот раз я решила использовать навыки, которым научилась здесь.

И я сказала: «Джоди, мне не нравятся дыры в стенах. Тебе нужно сделать важный выбор. Или ты катаешь свою машинку подальше от стен, или вообще перестаешь играть с ней в доме. Подумай об этом и скажи мне, что ты решил».

Джоди ответил практически сразу же: «Я уже решил. Я хочу катать свою машинку, но буду осторожным».

И он был осторожным – примерно полчаса! «Все сработало», – подумала я. А потом стена снова зашаталась. Я была в ярости. Я объявила себе: «Этому ребенку нужно дать урок раз и навсегда! Пора действовать!»

Я вошла в его комнату, отобрала машинку, несмотря на все слезы и вопли, отнесла ее в свою комнату и заперла дверь. Когда он немного успокоился, то сказал мне обвиняющим тоном: «Ты забрала мою машинку. Она не твоя. Она моя».

Я очень спокойно ответила: «Мне не нравятся дыры в моих стенах». Мой поступок был не наказанием. Я всего лишь действовала и думала, что это его остановит. Но тем же вечером, когда я вернула ему машинку, все началось снова. И теперь я не знаю, что дальше делать.

– Мэри, – вздохнул доктор Гинотт, – если бы мы знали, какие действия дадут нашим детям урок «раз и навсегда», то составили бы список, опубликовали его и раздали всем родителям во всем мире. Но такого списка не существует. Когда мать говорит себе: «Я положу конец этому поведению раз и навсегда!», то она обречена на неудачу. Дети ничему и никогда не учатся «раз и навсегда». Они учатся сейчас, а потом снова, а потом снова.

Но не считайте, что ваши действия были бесполезными. Это не так. Кроме того, вы можете попробовать действовать по-другому. Попробуйте предложить ему фантазию, невозможную в реальности. Скажите: «Джоди, уверена, что ты хотел бы жить в доме с мягкими стенами, чтобы врезаться в них твоей машинкой, сколько заблагорассудится».

А если и это не возымеет действия, попробуйте установить в его комнате дорожный знак: «СНИЗИТЬ СКОРОСТЬ – ВПЕРЕДИ СТЕНА». – Доктор Гинотт усмехнулся. – По крайней мере, когда он пойдет в детский сад, то будет знать на четыре слова больше своих сверстников. Но лучше всего рассказать Джоди о проблеме и спросить, какое решение видит он . А если его предложения окажутся бесполезными, – придется ограничить игры с машинкой улицей и двором.

Я хочу сказать, что любое действие – это не «окончательное» решение. Это лишь временная мера, одно из множества орудий в нашем арсенале. Да, ценное орудие, но не панацея. Плотник не берет кувалду, когда может справиться с работой одним движением собственного пальца.

Обратите внимание, Мэри, я говорю не о повиновении, а о процессе сотрудничества с ребенком. Нехитрое дело – заставить Джоди держаться подальше от стен. Вы можете его ударить, обругать, наказать, и он больше никогда не тронет ваших стен. Но что будет твориться в его душе? Он возненавидит себя, будет желать вам смерти и одновременно терзаться чувством вины за подобные желания. Вот почему я всегда советую искать гуманные альтернативы.

– Думаю, я понимаю, что вы имеете в виду, – торжественно сказала Кэтрин. – Пожалуй, я даже начала так жить. На последнем нашем занятии со мной что-то произошло. Все, что я услышала в тот день, неожиданно нашло отклик в моей душе и в моем разуме – рассказы Джен и Хелен о гневе, ваши замечания о различии между наказанием и действием… Я подумала, что все это может изменить мои отношения с Дианой.

Вы знаете, я не часто говорю о Диане. Чаще всего я говорила о младших детях. И тому есть причины. Мне казалось, что все, чему я здесь научилась, к Диане не относится. Она такая упрямая и непослушная. Она не понимает слова «нет» и живет по собственным правилам. Любую самую простую мою просьбу она встречает в штыки.

А в последнее время она сделалась совсем невыносимой – наверное, начался переходный возраст. Она достала меня настолько, что не оставила мне выбора: пришлось ее наказать. Все остальное было бесполезно. И даже наказание подействовало на нее лишь временно. Мне это никогда не нравилось. Это шло вразрез со всем, чему меня здесь учили. Но мой муж – человек старомодный. Ему не хватает терпения на мои приемы. Он говорит, что я ей слишком много позволяю. Но я этого не делаю. Я наказывала ее чаще, чем в состоянии запомнить. И все это только потому, что я не видела другой альтернативы.

Но на нашем последнем занятии я увидела другой способ и подумала, что он мне, вероятно, поможет.

Тем же вечером Диана устроила очередную выходку. Весь день она каталась на коньках в парке и вернулась домой в десять вечера. (Причем, это было в третий раз за две недели.) Хорошо еще, что отца не было дома. Он ее убил бы.

Но мне все же хотелось что-то сделать. Например, отобрать у нее мобильный телефон и запретить встречаться с друзьями в течение месяца. Но потом я представила себе весь этот порочный цикл: Диана делает что-то не так, я ее наказываю, в отместку она поступает еще хуже, я наказываю ее сильнее, а она… И так далее и тому подобное!

Я не могла позволить себе снова скатиться к старым шаблонам. «Я с ума сходила от беспокойства! – закричала я. – Ты знаешь, что может случится с молодыми девушками в парках поздно вечером?! Я два часа места себе не находила! Я уже собиралась звонить в полицию!»

Диана начала оправдываться, но я ее остановила: «Если я услышу еще хоть слово, то разозлюсь окончательно. Может быть, мы поговорим утром. В любом случае, хорошо, что ты уже дома. Спокойной ночи!» И с этими словами я вышла из комнаты… Вероятно, вам покажется, что в этом нет ничего особенного, но для меня это был большой шаг.