Лена Никитина - Я учусь быть мамой (сборник)

Все это было так однотонно, с привычной полузевотой. Отбыв «положенный для поглощения кислорода» срок, мама удалилась из скверика, изящно катя впереди себя коляску. Я смотрела ей вслед с невольным тяжелым чувством: зачем ей ребенок и зачем ребенку она?

«Считаю, если мать не умеет играть с детьми, дети – бедны», – написала одна мама, которая «двух сыновей вырастила достойными людьми, потому что хоть и уставала, игр не было, а сама их придумывала и играла вместе с ними». А потом появились и инструменты в доме, и шумные приятели, «и стружки, и грохот…». А мама – вместе с детьми во всех огорчениях и радостях, и во всех играх. «Как хорошо, – подводит она в письме итог, – некогда им бездельничать, мальчишки на глазах. Всё вижу: как с товарищами умеют ладить, как привыкают к инструменту…»

Просто? Для этой матери – да, она естественно входит в игру, труд, саму жизнь сыновей, не подменяя при этом себя своим карманом. Многие ли из нас, родителей, столь же щедры? Конечно, все мы готовы купить любую игру или игрушку своему ребенку, лишь бы она ему на радость и на пользу пошла, а вот придумать и сделать ее вместе с ним, даже просто поиграть с детьми, способен далеко не каждый. Для этого нужна особая щедрость, обеспечиваемая не рублями, а богатством иного рода: развитым воображением, находчивостью и смекалкой, чувством юмора и веселым лукавством, мастерством на все руки и артистичностью….

Откуда же всего этого набраться? Да в самой игре!

Игра требует всех этих качеств, но она же их и развивает, как бы повышая творческий потенциал человека, превращая каждого из нас чуть-чуть в волшебника. К тому же в игре неизбежно проявляется своеобразие и детей, и взрослых, делаются настоящие педагогические открытия.

Для меня, например, удивительным оказалось то, что мамы и папы играют с ребятами совсем по-разному.

Женщинам обычно хочется как-то «поублажать» малыша. И игры матерей и бабушек нередко сводятся к развлечениям, показам, рассказам, где ни риска, ни азарта, ни мало-мальского напряжения умственных и физических сил, в общем-то, не требуется. Зато в них много ласки, нежности, взаимного любования и тонкого прислушивания к сиюминутному настроению, состоянию друг друга. Возможно, это школа чувствования, проигрывание с детьми самых разных переживаний – от испуга до восторга.

А когда берется за дело отец или старший брат, тогда игры приобретают подвижность, стремительность, включают в себя элемент риска, уйму неожиданностей и всяких задач, которые непременно надо преодолеть, чтобы достичь желанной цели.

Честно признаюсь: мне было сначала страшновато, когда в нашем доме отцовскими стараниями стали появляться всевозможные спортивные сооружения для игр в летчиков, космонавтов и смелых путешественников. И я не отважилась бы нагрузить ребят такими головоломными задачами, какие предложил им отец в своих «развивающих играх». И страху я натерпелась, когда во дворе у нас начались азартные сражения «танковых армий» из спичечных коробков с микровзрывами и пожарами.

Но, набравшись терпения, наблюдала и убеждалась: как же нужно все это ребятам! И поэтому, когда у нас во дворе мы залили маленький каток и открыли первый хоккейный сезон с настоящими клюшками, шайбами и синяками от них, я тоже вышла на лед, в валенках, правда, но на равных правах со всеми участниками этой отважной игры.

И тут же обнаружила, что равные права не вернули мне детства: я, как и все почти женщины, в играх с детьми так и осталась мамой, взрослой – старшей. Невольно позавидовала я мужчинам, которые, играя, сами превращаются в мальчишек, ровесников тех, с кем играют. Это, как магнит, притягивает отцов и детей друг к другу. И может быть, уже поэтому нам, женщинам, не упрекать нужно мужчин в мальчишестве, а почаще восхищаться этим удивительным их свойством. Ну а мужчина, даже придя с работы домой усталый и голодный, – да не оборвет он нежную воркотню матери с малышом грубым окриком: «Сюсюкаешь все, лучше бы делом занялась!»

Игра – это серьезно. Она помогает нам постигать совсем не игрушечные закономерности жизни. Она способна волшебно превращать обязанность в потребность (вспомните, как красили забор приятели Тома Сойера), необходимость – в удовольствие (подвижные игры, например, побуждают двигаться до изнеможения), трудность – в радость напряжения, преодоления и победы.

Давайте учиться играть с детьми , вкладывая в этот процесс и все свои умения, и творчество, и эмоции.

Да, игра – это серьезно. С нею связана и другая проблема: как не подменить игрой саму жизнь, как уже не в игре, а в настоящем деле преодолевать, создавать, напрягаться и побеждать? И делать это с удовольствием!

Трудолюбие безусловно включает в себя удовольствие, наслаждение от работы и ее результатов. Но ведь труд чаще всего связан с суровыми понятиями «должен», «обязан» и не очень считается с разными «хочется», «интересно», «приятно» и т. п. Какое же может быть удовольствие от необходимости работать?

Вот письмо: «Многие мамы боятся дать в руки своей дочке или сыну грязную тряпку. Меня в свое время часто осуждали: мол, если она такого ребенка (7–8 лет) заставляет трудиться, то она не мать, а мачеха, которая не любит ребенка. А сейчас, когда сын вырос хорошим мне помощником, они же и завидуют» (Т. Михайлова, Днепропетровск). Завидуют, потому что просчитались: спасая от труда своих подрастающих детей, они обрекли их на неприспособленность к жизни, на черствость и эгоизм…

Да, домашний труд бесконечен, однообразен, неблагодарен, непроизводителен – всё так. Как и большинство женщин, испытываю это на себе ежедневно. И ворчу, и дохожу до отчаяния: «Да когда же эта каторга кончится?!..»

И все же, все же… хочу сказать этой «домашней каторге» свое материнское похвальное слово. Без всякой иронии. Да, игра для детей необходима, это главная форма их жизненной деятельности. Но игра – это для себя. Да, творчество детей, все виды творческой деятельности, конечно, крайне нужны для развития личности. Но – своей личности. И учение с увлечением – развитие разнообразных интересов – прекрасно! Но и здесь идет речь только о своих интересах. Даже самообслуживание – и то обслуживание себя.

А что остается для других?

Вот здесь и выручает домашний труд – как школа заботы о близких .

В нем я вижу главную и едва ли не единственную возможность для ребенка с самого нежного возраста не на словах, а на деле помочь другому, ощутить радость и гордость отдачи. Вот оно, главное удовольствие от трудовых усилий: ощущение своей полезности, нужности людям. Но это ощущение не приходит само собой. Оно питается благодарностью тех, для кого ты делаешь что-то. А если ее нет, если твой труд не ценят – приходят горечь, обида, злость, отвращение к делу, к людям.