Лена Никитина - Я учусь быть мамой (сборник)

Оказывается, действительно все не просто: «лень» будущего поэта родителей в восторг не приводила. Они считали ее обыкновенной ленью – и ошибались!

То же случается и с современными родителями. Мы не умеем организовать труд ребят, часто не видим, что кроется за внешней их праздностью: то ли отвращение к любому волевому усилию, то ли, наоборот, предельная сосредоточенность на чем-то очень важном; то ли скрытый протест против каких-то наших родительских действий, то ли губительное равнодушие к любому делу? А может быть, это робость от собственной неумелости и неловкости или просто усталость от постоянного сидения над уроками? Выходит, лень наших детей – следствие каких-то неустройств в их жизни.

Посмотрите-ка, какое удивительное письмо прислала нам шестнадцатилетняя Марина С. из Нижнего Тагила: «С детства мне не давали возможности делать хоть что-нибудь самой. Мыть посуду было нельзя – вдруг разобьешь тарелку, пол подмести – рано еще, все равно после тебя переделывать придется. А сейчас заставляют это делать, а я не хочу. Понимаете, не хочу, и все. Может, и стала бы все делать, но как быть с родителями? Они будут считать, что это их заслуга, что это они перевоспитали меня: раньше, мол, не делала ничего, а сейчас вот работает по дому. Я не могу так, понимаете? “Гордость”, что ли, какая-то, какое-то чувство неподчинения. Уступать не хочется. Я понимаю, что это неправильно, но сейчас, видимо, уже поздно. Может быть, я вырасту и все пойму – как тяжело матери одной работать и т. д. Да я и сейчас это понимаю, но не могу себя переломить. Если бы родители попробовали говорить со мной иначе, а то только и слышишь: “Ничего не помогаешь, а ведь уже большая”».

Да ведь это настоящее средство защиты от несправедливости, форма протеста, пассивного, но протеста – против… нашей родительской лени. Вот ее-то оправдать ничем нельзя.

Я думаю, надо четко различать два вида нервных, психических напряжений.

Напряжение от сосредоточенности на каком-либо огромном, нужном, прекрасном деле – оно не во вред; наоборот, именно оно и растит, тянет вверх человека. Лень как неспособность к такого рода напряжениям пагубна для человека, растлевает его.

Но есть и другое напряжение – от суеты сует, когда силы, время человека растаскиваются по мелочам, на тысячи пустяковых забот, далеко не обязательных, часто ненужных, даже вредных. Это гнетет, оглушает – губит. И способ уйти от этого – отключение, расслабление – та самая лень-матушка, которая только и спасает.

А в делах семейных есть и то, и другое…

Видеть, что есть что – еще одно условие нашего семейного благополучия. Нужно научиться различать интуитивно найденные способы расслабления и отдыха – и вялое безволие, неспособность или нежелание напрячься для нужного дела, сосредоточиться, собраться.

Причем распознавать это надо как у детей, так и у самих себя.

Сколько мне помнится, ни одно родительское собрание в школе не обходилось без этого грозного слова – «контроль»: «Усильте контроль за детьми!», «Бесконтролье ведет к беде!», «Постоянно контролируйте, где, с кем проводит время ваш ребенок, чем он занят, во что играет!..»

Вот и в письмах все педагоги, написавшие нам, единодушны: контроль необходим, «бесконтрольность в учебное время, бесконтрольность на каникулах дают в девяти случаях из десяти нравственный брак» (С. Корягин, Смоленская обл.).

Мнение родителей: «Контроль за ребенком у родителей в крови – с первого шага, крика, слова» (Г. П., Воронеж).

Однако посмотрите! В письмах подрастающих наших детей – отчаянный протест: «Нам не нужен контроль, нужно доверие! Его нам так не хватает…» И в то же время просьба к взрослым: «Помогайте нам…», «Станьте собеседниками…» И тут же предостережение: «Но не опекайте нас».

Как же во всем этом разобраться?

Думаю, что все зависит от того, что понимать под словом «контроль». А понимают разное. Подростки протестуют против надоедливой опеки, сопровождающейся подозрительностью и недоверием. Писем от них много, а вот писем от родителей, практикующих такой «контроль», – нет. Может быть, это потому, что они и сами не чувствуют себя правыми, просто не знают, как быть. Не знают, как надо. Ведь болит сердце за детей, вот и мечется мать в страхе, желая только лучшего, только хорошего, а получается все хуже да хуже.

В школе твердят: «Плохо следите за сыном, контролируйте его строже». Она и контролирует, как умеет: «Где был?», «Выверни карманы!» «Сдачу всю принес?», «Покажи дневник!», «А не врешь? Я у учительницы спрошу – не отвертишься!..» А мальчишка обманывает все изощреннее, огрызается все наглее. «Ах, как трудно с подростками», – слышишь то и дело.

«А мне легко! – пишет Е. Трубкина (Челябинская область). – Когда есть доверие с самого раннего возраста, тогда и придирчивый контроль не нужен».

А если шагу не дают ступить без присмотра, получается вот что.

«Летом на даче мы жили по соседству с семьей, где была девочка трех лет, – рассказывает в письме москвичка Т. Денисова. – Уже с утра мама громко окликала дочку, которая увлеченно играла в песочнице: “Анюта, ты где?”

– Я играю.

Через несколько минут:

– Аня! Ты здесь?

– Да.

Через некоторое время – вновь мамин голос:

– Анюта! Что ты делаешь?! Брось сейчас же эту гадость! Зачем ты собираешь жуков? Вот дрянная девчонка! Сейчас я выйду!..

И такой “контроль” – весь день.

Однажды девочка перестала откликаться. Тогда бабушка в испуге выскочила из дома и бросилась искать внучку, продолжая кричать: “Аня! Аня!” Увидела и набросилась на нее:

– Ты почему не откликаешься?

И слышит в ответ спокойное:

– А вы мне все надоели».

А вот еще одна история: «Когда умерли наши родители, я осталась с двумя братьями 12 и 14 лет, а мне было тогда всего 17. Конечно, опыта в воспитании никакого, но я старалась мальчишек контролировать. Я, казалось, делала все: и с улицы вовремя звала их, и дома заставляла все делать, и в магазин ходить. А возраст-то у них какой: только смотри за ними да смотри. Но дела шли все хуже и хуже: ребята пытались где обмануть, где не послушаться. Старший вообще стал от рук отбиваться. И тут соседка посоветовала: “Ты ослабь опеку над ними, старайся, чтоб они чувствовали себя в ответе за дом. Будь ближе к ним, чаще советуйся, кому что купить. Не одна думай, а все вместе решайте семейные вопросы”. И вот как-то собрались все вместе, обсудили, сколько денег оставить на питание (сколько оставить, конечно, только я знала, но я объяснила, что нужна именно эта сумма), кому купить обувь, кому брюки, что делать сегодня, как отдохнуть в выходной. Прошел год. Ребята не по годам повзрослели, а мне стало куда легче, радостнее с ними» (Н. Фокина, Бузулук, Оренбургская область).