Рейчел Стаффорд - День, когда я перестала торопить своего ребенка. История современной мамы, которая научилась успевать главное

Пока моя дочка стояла там, лучась своей прекрасной улыбкой, махая рукой и глядя мне прямо в глаза, я ощутила сильное желание упасть на колени. Я была безумно благодарна за то, что сейчас нахожусь не на ее выпускном вечере по случаю окончания средней школы и смотрю не на ребенка, которого не знаю. Я могла запросто пронестись вихрем через восемнадцать лет ее жизни, даже не подозревая обо всем, что упустила. И я была к этому пугающе близка.

Дело в том, что я потеряла два года общения с дочерью. Не было никакой личной трагедии, болезни или моей недееспособности. Нет, трагическое двухлетнее отсутствие было моим личным выбором. Это не самое приятное признание для родителя, но я пишу об этом в надежде, что кто-нибудь прочтет эти строки и скажет: «Это я. Я на грани утраты такого дорогого, что никогда не вернуть».

Когда Эвери было два года, Натали пошла в детский сад. Предыдущие пять лет я провела в качестве матери-домохозяйки, сосредоточившись исключительно на делах семьи. За короткий период мы несколько раз переезжали из города в город. Поэтому, когда Натали пошла в садик, а Эвери вышла из младенческого возраста, я окунулась в волонтерскую деятельность, которая стимулировала мысли, позволяла раскрыть Богом данные таланты и давала возможность плотно общаться с другими взрослыми – то, чего я была так катастрофически лишена. С каждым успешно проведенным мероприятием, которое я организовывала, я чувствовала новую уверенность в себе. Я обнаруживала в себе новую личность – помимо «мамы». Я заполняла пятилетний пробел.

Но я зашла слишком далеко.

В то время как я творила добро для других, моя семья потерялась, особенно двухлетняя светловолосая дочь с конопушками на носу. Благодаря своему спокойному характеру она позволяла мне таскать ее за собой с одного собрания на другое. Она терпеливо сносила мои нескончаемые волонтерские обязанности и постоянную готовность помогать всем, кому требуется, в школе, в церкви, на общественных мероприятиях. Мое дитя никогда не жаловалось на постоянно напряженную, обремененную кучей дел женщину, которую называла «мама». Моя милая двухлетка просто следовала за мной в моей суматошной жизни, не сознавая, что ей достаются объедки, ничего не значащие клочки времени и внимания от матери, замахнувшейся на слишком многое.

У меня было какое-то тревожное чувство из-за чрезмерного количества обязательств, но я оправдывала трещащий по швам календарь тем, что мое участие всюду необходимо. Я благополучно отрицала тот факт, что вся эта разнообразная деятельность подрывает мои отношения с близкими, мое здоровье и благополучие.

Но это отрицание закончилось в тот день, когда у меня произошел кардинальный перелом-прорыв. Мне пришлось остановиться во время утренней пробежки, потому что я не видела дороги перед собой. Пока слезы градом сыпались по моим щекам – по одной за каждый упущенный драгоценный момент, – я поняла, что больше не хочу так жить. Ни единого дня. Но как? Как я могу прекратить быть тем человеком, к которому все уже так привыкли?

В этот момент мне показалось, что Бог положил руку мне на голову – как отец ребенку – и произнес: «Если ты позволишь себе отдых, я помогу тебе возродиться и ниспошлю покой». Мне вдруг пришло в голову: что, если «делать» – совсем не то, что мне предназначено в жизни? Может, мне попробовать просто «быть» ради Бога? Это откровение дало мне основание включить в жизнь моменты отдыха – просто быть для Бога и быть для семьи. Я дала клятву прекратить разбрасывать свои силы во все стороны и сосредоточиться на одном направлении.

В тот же день я сделала первую попытку просто быть. Я начала с Эвери. Я чувствовала, что она – главная жертва восхищавшей меня способности «сделать все». Я просто села с ней рядом. Я слушала, смотрела, впитывала каждую волшебную мелочь, которая исходила от нее. Внезапно меня охватило ощущение покоя и цельности, совершенно чуждое моему прежнему жестко регламентированному существованию. Я продолжала множить моменты простого бытия. И благодаря им я узнала свою дочь.

Я узнала…

Она боится щекотки под подбородком, в той нежной точке под круглым личиком, на котором еще остался след от подушки.

У нее немножко искривлен левый верхний зуб от бесконечного сосания большого пальца начиная с двухнедельного возраста.

Когда она очень сильно смеется, у нее начинается икота, отчего смех становится еще громче.

Я узнала…

Она делает такое задумчивое выражение своего ангельского личика, когда слушает про то, как она была маленькой.

Она говорит «хоня» вместо «соня», и мне мучительно думать, что очень скоро ее произношение исправится.

Она называет одуванчики «цветами желаний» и загадывает одно и то же, когда сдувает их белые шапочки: «Хочу жить в мире Диснея».

Я узнала…

Она великодушно предлагает мне помочь делать кексы и печенье и чудесным образом исчезает после того, как облизала взбивалку.

Она не очень уверенно берет двумя пальцами четвертую струну на своей маленькой укелеле, но первая струна звучит просто волшебно.

Она внимательно слушает песни по радио и огорчается, когда не согласна с какими-то строчками. «Мама, он неправильно поет. Извиниться никогда не поздно».

Я узнала…

Она прекрасно готовит салат, разве что съедает весь красный перец раньше, чем он окажется в миске.

Она сжимает кулачки на бегу.

Она очень радуется, наливая молоко в свой стакан.

Я узнала…

Она любит развлекать общество. И чем больше народу, тем лучше.

Она сама просится спать, когда устает.

Она любит характерный вкус хумуса и суши-роллов, но говорит, что зубная паста «слишком жгучая».

И я узнала…

Каким-то образом от нее пахнет леденцами, когда она просыпается (хотя она и отказывается пользоваться жгучей зубной пастой).

Она поет песенки собственного сочинения и подбирает к ним прекрасные мелодии.

Она способна остановить мое сердце, когда обнимает двумя руками за шею и шепчет: «Мама, ты моя лучшая подруга».

Этот перечень содержит лишь малую долю того, что я узнала о своей дочери после того, как перестала заниматься слишком многим за пределами священного периметра Бога и семьи. Я надеюсь с каждым днем все лучше узнавать свою дочь, просто находясь рядом, слушая и наблюдая. И как прекрасно будет, когда моя сияющая восемнадцатилетняя дочь появится на сцене в день окончания средней школы. Я тогда смогу сказать: «Это моя дочь, Эвери. Я ее знаю. Я знаю все хорошее, ценное и прекрасное, что в ней есть».

Я буду вечно благодарна за незабываемый урок, который получила раньше, чем стало слишком поздно. Урок, который я мысленно повторяю каждый день, напоминая себе, как я хочу жить: