Сборник - Цветы и плоды нашей жизни

«Снисходительность по-христиански – это более, чем прощать; это оправдывать, истолковывать чужие недостатки и промахи в выгодную для них сторону… Быть снисходительным – это значит к вечеру забывать оскорбления, полученные в течение дня, а утром внушать себе: сегодня я буду более сдержан и не подам повода к какому-либо столкновению… Снисходительность к другим сопровождается самообвинением в недостатке доброты, уступчивости и осторожности. Быть снисходительным – это значит не только с радостной готовностью принимать извинения, но предупреждать их, идти навстречу людям, не решающимся по робости принести извинение».

«Как бы мы ни хотели оградить его от современного мира, создавая свои православные коллективы, мир все равно проникнет в душу ребенка, и ему придется пройти через многие искушения. Эти искушения начинаются еще до того, как ребенок оканчивает школу. В православной гимназии появляются дети спонсоров, которых берут туда не потому, что они православные, а потому, что их родители платят деньги и хотят, чтобы их ребенок, не посещая церкви, все-таки учился в школе, где не ругаются матом, где не курят, где более-менее приличная обстановка, и эти дети часто являются источником соблазна. В детском коллективе один такой ребенок может принести очень много вреда, и поэтому нужно укреплять в наших детях способность противостоять злу, противостоять тому, что может погубить душу. Дети, воспитывающиеся в обычных школах, в этом смысле часто более стойки. И раньше, когда Церковь была гонима, дети православных родителей учились в обычных школах и лучше умели противостоять злу. Наши дети слишком размягчены и слишком аморфны, они не умеют ценить то доброе, что у них есть. А то злое, что их окружает, к сожалению, их соблазняет, они не умеют с ним бороться. Ко встрече со злом нужно готовить ребенка с детства. Я помню, как о. Артемий Владимиров замечательно рассказывал про свои беседы с маленькими детьми. Он им говорил: „Ну, детки, кто из вас будет курить, когда вырастет? Кто… кто хочет, чтобы зубы у него были желтые, а изо рта текла слюна?“ – то есть создавал негативный образ курильщика, и это впечатляло детей».

«Совесть является первым законом Божиим, Который Он начертал глубоко в сердце первозданных людей и который впоследствии каждый из нас, рождаясь получает от своих родителей, как ксерокопию».

«Когда мы поступаем нехорошо, когда говорим не должное, когда темные мысли роятся у нас в голове или сходит на сердце помрачение, мы, если хоть немножко просветимся, начинаем чувствовать угрызения совести. Но угрызения совести это еще не покаяние; можно всю жизнь упрекать себя в дурных поступках и в злом слове, и в темных чувствах и мыслях – и не исправиться. Угрызение совести действительно может из нашей земной жизни сделать сплошной ад, но угрызение совести не открывает нам Царствия Небесного; к нему должно прибавиться нечто другое: то, что составляет самую сердцевину покаяния, а именно – обращение к Богу с надеждой, с уверенностью, что у Бога хватит и любви к нам, чтобы простить, и силы, чтобы нас изменить».

«Ты знаешь, что такое страдание, – было ли в тебе сострадание к другим? Ты знаешь, что такое боль, что такое голод, что такое холод, что такое обездоленность, что такое одиночество, что такое позор, стыд, – ты все это знаешь на опыте в той или другой мере; как же ты отозвался на нужду других? Неужели они для тебя были чужие? Неужели ты весь сосредоточился только на себе?.. Помните эту притчу Христову: Я был голоден – вы Меня не накормили; Я жаждал – вы Меня не напоили; Я был без крова – вы Меня не ввели к себе; Я был болен – вы Меня не посетили; Я был в тюрьме – вы постыдились Меня и не прийти… (Мт. 25, 42) Это основной как бы признак человечности: сострадание, способность чувствовать то, что чувствует другой, и отозваться на другого, будто это ты сам».

«Не чуждайся сострадания на том основании, что ты далеко стоишь от несчастья. Когда твой ближний терпит зло, ты должен несчастье его считать общим. Разделяй с ближним слезы, чтобы облегчить печаль его, разделяй радость, чтобы упрочить веселие, укрепить любовь и самому раньше его получить пользу, так как посредством плача ты делаешься милостивым, а посредством радости очищаешься от зависти и недоброжелательства».

«Сироту, особенно если у него нет матери, даже если он будет как ежик, нужно обнять с состраданием и горячей любовью, чтобы он сначала согрелся, осмелел и чтобы отверзлось его сердце».

«Все дело стоит за тем, чтобы войти в совершенное сочувствие с другими так, чтобы их чувства вполне переносить на себя, чувствовать так, как они чувствуют. Когда это будет, нечего и указывать, что в каком случае надо сделать для других: само сердце укажет. Ты только позаботься поддерживать сочувствие, а то тотчас подойдет эгоизм и возвратит тебя к себе и заключит в себя. Тогда и пальцем не пошевелишь для другого и смотреть на него не станешь, хоть умри он».

«…Будем иметь сердце, способное сочувствовать страждущим; не будем жестокими и бесчеловечными. Хотя бы ты не мог оказать никакой помощи – плачь, скорби, сетуй о случившемся, и это не останется бесполезным для тебя. И если мы должны сострадать тем, которые праведно наказываются Богом, то тем более тем, которые несправедливо терпят от людей».

«Человек, конечно же, нуждается в тепле и сочувствии других людей, тому, кто не имеет такого тепла, жить весьма трудно, даже немного искажается его душа. Например, дети, которые не получили любви и тепла в детстве, дети, которые находятся сейчас в домах ребенка, – в чем-то ущербны, и восполнить потом этот недостаток любви очень тяжело».

«Кто какой бы то ни было дар Божий бережет только для собственного наслаждения, а не делает другим благодеяния, тот осуждается как скрывший талант».

«Надо помнить всем нам, что помимо материального достояния, каждый из нас одарен от Господа различными талантами и способностями. Тратили ли вы их на пользу ближним? Помогали ли добрым советом, обращали ли на путь истины заблудших, утешали ли в несчастье, и вообще, живем ли мы для людей или живем только для себя, закостенев в предельном эгоизме?»