Алексей Никитченков - Вопросы истории методики преподавания фольклора в российской начальной школе

Выше были выделены самые общие черты, определяющие специфику бытования устного народного творчества разных народов, различных возрастных групп. Можно вести речь и о специфике фольклорных жанров, но это уже применительно к фольклору конкретной традиции. Так, жанровый состав традиционного русского фольклора богат и разнообразен, однако до сих пор в фольклористике не создано такой жанровой классификации произведений русского устно-поэтического творчества, которая удовлетворила бы всех исследователей.

Проблемой систематизации фольклорных жанров занимались многие видные отечественные фольклористы (В. Е. Гусев, Н. И. Кравцов, Ю. Г. Круглов, В. Я. Пропп и др.). В. Я. Пропп считал, что к классификации русского фольклора в целом может быть применена группировка родов, видов и жанров, принятая в литературоведении [81] Пропп В. Я. Принципы определения жанров фольклора // Сказка. Эпос. Песня. – М.: Лабиринт, 2007. С. 317–320. . К такому же мнению был близок и В. Е. Гусев, который, однако, исходил из более широкого понимания фольклора как синтетического искусства. Он создает сложную классификацию, в которой, кроме категорий род, вид и жанр, выделяет дополнительную категорию – группа, куда относит произведения словесные, словесно-музыкальные, хореографические, словесно-мимические и т. д. [82] Гусев В. Е. Эстетика фольклора. – Л.: Наука, 1967. С. 98–163. . Н. И. Кравцов также считает, что для классификации фольклорных произведений следует избрать классификацию литературоведческую, то есть деление на роды, виды и жанры [83] Кравцов Н. И. Жанровый состав русского фольклора // Русское народное поэтическое творчество: Учебное пособие для филологических факультетов пед. институтов / Под ред. Н. И. Кравцова. – М.: Просвещение, 1971. С. 25–27. . Он отмечает, что под родом следует подразумевать способ изображения действительности (эпический, лирический, драматический), под видом – тип художественной формы, а под жанром – тематическую группу произведений. При классификации учитывается, что в фольклоре употребляются две формы речи – стихотворная и прозаическая. Кроме того, все произведения с определенной долей условности могут быть поделены на обрядовые и необрядовые в связи с их закрепленностью или незакрепленностью за тем или иным народным обрядом, причем «область обрядовой поэзии не подчинена указанным родам, так как она определена не по признаку поэтического оформления, а по признаку бытования» [84] Пропп В. Я. Принципы определения жанров фольклора // Сказка. Эпос. Песня. – М.: Лабиринт, 2007. С. 318. .

Произведения обрядового фольклора наиболее архаичны. В науке принято делить обряды по назначению на хозяйственные (среди них лучше других сохранились аграрные – календарные – ритуалы) и семейные. Аграрные праздники теснейшим образом были связаны с народным календарем, который включает два цикла: цикл подготовки урожая, основная функция которого заключалась в воздействии на плодородие земли и обеспечение будущего урожая (главными среди них были святочные, масленичные, троицко-семицкие и купальские обряды) и цикл уборки урожая (жнивный цикл).

Жанры традиционной обрядовой поэзии очень разнообразны, многие из них четко закреплены за конкретным праздничным циклом, конкретным исполнителем. Например, песни обряда посевания изначально пелись преимущественно во второй половине святочного цикла пастухами, которые сами и исполняли этот обряд, обеспечивающий, по поверьям крестьян, плодовитость всего сущего. Непосредственными участниками обряда были здесь члены всей семьи, в которую приходил пастух.

Песни подблюдных гаданий исполнялись также только в святочный цикл, их исполнительницами были молодые, преимущественно незамужние девушки, которые, объединившись в группу, нередко стремились совершить свой обряд без посторонних наблюдателей. Учитывая разнообразие праздничных календарных циклов, региональную дифференциацию календарного фольклора, перечисление жанров календарного фольклора может быть достаточно долгим: песни масленичных гуляний, волочебные, егорьевские, жнивные, на завивание венков, проводов Русалки, похорон Костромы и многие другие. Так же разнообразны и произведения семейно-бытовой обрядовой поэзии, которые сопровождали круг человеческой жизни и его основные циклы: родинно-крестинный, свадебный и похоронный. К аграрным и семейным обрядам примыкает заговорное творчество. Заклинания могли быть необходимой составной частью как календарного, так и семенного цикла, могли иметь и окказиональное употребление, то есть употребляться по случаю, не приуроченному к типовым семейно-бытовым или календарным праздникам (например, лечебные заговоры). Выделяются лечебные, аграрные, скотоводческие, промысловые, любовные присушки, отвороты и многие другие.

В фольклористике предпринимались попытки обобщения наследия обрядового фольклора для создания наиболее стройной классификации. Например, Ю. Г. Круглов различным классификациям по тематике, по наличию музыкального сопровождения, по закрепленности за определенным обрядом, по назначению противопоставляет их систематизацию по функциональной направленности и выделяет ритуальные, заклинательные, величальные, корильные, игровые и лирические жанры [85] Круглов Ю. Г. Русские обрядовые песни: Учебное пособие. – М.: Высшая школа, 1982. С. 18. . Это нередко приводит к тому, что в одном тексте становится возможным увидеть признаки различных жанров предложенной Ю. Г. Кругловым классификации. Так, в колядке можно увидеть и ритуальную «Как ходила каледа окануне рождества…», и величальную «Светел месяц – то хозяин в дому…», и заклинательную «Тебе триста коров, полтораста быков!..» [86] Обрядовая поэзия / Сост., предисл., примем., подгот. текстов В. И. Жекулиной, А. Н. Розова. – М.: Современник, 1989. С. 54. части.

Е. С. Новик отмечает, что «обряд и фольклор оказались в нашей стране объектами разных дисциплин: первый – этнографии, второй – фольклористики и ее разветвлений» [87] Новик Е. С. Глубинная структура обрядового текста и ее интерпретация // Фольклор: проблемы изучения, сохранения и пропаганды: тезисы. В 2 ч. Ч. 1. – М., 1988. С. 168. . Однако обрядовую поэзию трудно изучать в отрыве от других (невербальных) компонентов обрядового действа, поскольку они дополняют, поясняют, усиливают друг друга. Помимо магической направленности, обряд отличается особым восприятием мира, зыбкостью границы, разделяющей это и иное пространство. Если повседневная жизнь человека ориентируется на связь со «своими», то обряд призван объединить миры и нацелен прежде всего на общение между людьми и не людьми, что провоцирует обрядовое антиповедение [88] «В своих конкретных проявлениях антиповедение может обнаруживать сколь угодно большое разнообразие, но всякий раз оно сводится к одной общей модели:…замена тех или иных регламентированных норм на их противоположность». Успенский Б. А. Антиповедение в культуре Древней Руси: Избр. тр. В 2 т. Т. 1: Семиотика истории. Семиотика культуры. – М., 1994. С. 320. .