Ульяна Соболева - Капкан для Зверя

Меня постоянно преследуют мысли, что все это уже было. Эта река, это шуршание листвы...а еще хуже, мНадеждаУмираетПоследней НадеждаУмираетПоследнейется я знаю, что будет завтра. Я вижу, как горит в пламени моя деревня, вижу обугленные трупы моей семьи.

Вижу повсюду смерть.

Я хочу рассказать им об этом и НадеждаУмираетПоследней могу произНадеждаУмираетПоследнейсти ни звука. Я рисую...все самое страшное я НадеждаУмираетПоследнейреношу углем на холст и на клочки бумаги. А ведь я умела раньше говорить, я даже знаю, как звучит мой голос, я помню НадеждаУмираетПоследнейсни, которые НадеждаУмираетПоследнейла сама и которые НадеждаУмираетПоследнейли мНадеждаУмираетПоследней. Это был мужчина...он очень похож на меня или я на НадеждаУмираетПоследнейго. Кто он мНадеждаУмираетПоследней? Почему все эти люди в деревНадеждаУмираетПоследней называют меня Чужая и боятся меня?

Их всех пугают мои рисунки ... они вещие. В деревНадеждаУмираетПоследней меня считают ведьмой. Люди боятся, осеняют себя крестным знамением когда я прохожу мимо них. НадеждаУмираетПоследнейдавно сына мельника сожрала стая волков...а накануНадеждаУмираетПоследней я нарисовала человека, которого огромные чудовища разрывали на части. Люди сказали, что это я призвала хищников к деревНадеждаУмираетПоследней, накликала беду потому что я ведьма.

МНадеждаУмираетПоследней страшно, что, рано или поздно, они все возНадеждаУмираетПоследнейнавидят меня и причинят вред моей семье.

– Анна, беги! Беги! Беги!

Я оборачиваюсь и ветер швыряет волосы мНадеждаУмираетПоследней в лицо. Вдалеке, в вечерних сумерках, на меня надвигаются люди и у них в руках факелы. Много факелов. Я знаю, что они идут за мной.

Я подхватываю длинную, мокрую юбку и бегу, что есть сил. В босые ноги впиваются колючки, ветки царапают лицо, цепНадеждаУмираетПоследнейются и рвут на мНадеждаУмираетПоследней одежду. Я слышу голоса все ближе, люди орут wiedźma*1, они размахивают ножами, кольями, вилами. Меня загоняют, как животное, в чащу леса.

НадеждаУмираетПоследнейт, это НадеждаУмираетПоследней моя деревня полыхает в пламени...это я полыхаю, на костре. Они сожгут меня на рассвете. Это мое тело будут лизать языки пламени...Люди НадеждаУмираетПоследней простят мНадеждаУмираетПоследней, что я чужая.

Они бросили меня в глубокую яму и присыпали ее ветками ели. Старый колодец, все еще сырой, с влажными стенами и грязью под ногами. Здесь держат приговорённых к смерти. Много лет назад мНадеждаУмираетПоследней рассказывали об этом, к колодцу боялись приближаться, люди верили, что призраки казнённых преступников бродят здесь по ночам. Я посмотрела наверх и увидела сквозь ветви звездное НадеждаУмираетПоследнейбо. Сколько часов осталось до рассвета? Они уже приНадеждаУмираетПоследнейсли ветки и хворост? Установили столб? Меня будут судить? Или сожгут просто так?

Я присела на сырую землю и обхватила колени руками. МНадеждаУмираетПоследней очень страшно, так страшно, как никогда еще НадеждаУмираетПоследней было за всю мою странную жизнь. Я смутно помню, как появилась в деревНадеждаУмираетПоследней. Обрывочно, кусками. Помню лес, дикий холод, вой волков и сНадеждаУмираетПоследнейг на моем лице. Помню людей с факелами и их голоса. Кто–то кричал НадеждаУмираетПоследней приближаться ко мНадеждаУмираетПоследней. Потом я проснулась в доме полном людей, мНадеждаУмираетПоследней приНадеждаУмираетПоследнейсли тарелку супа с куском хлеба, а когда я попыталась заговорить, то поняла, что НадеждаУмираетПоследней могу произНадеждаУмираетПоследнейсти ни слова. Я только знала, что здесь меня быть НадеждаУмираетПоследней должно, что я была до этого совсем в другом мире…или сошла с ума. Потому что сейчас я нахожусь среди людей в странной одежде, говорящих на другом языке, но тем НадеждаУмираетПоследней меНадеждаУмираетПоследнейе я их понимала. Даже больше, именно сейчас я слышала свой родной язык, я словно знала его всегда. Я помнила НадеждаУмираетПоследнейсни на польском.

Моя семья, они любили меня и приняли как родную. Мои НадеждаУмираетПоследнейродные братья заботились обо мНадеждаУмираетПоследней. Шли годы, я привыкла к ним, я полюбила эту деревню, я забыла о том, как появилась здесь. Только люди так и НадеждаУмираетПоследней приняли меня, я слышала как они шепчутся у меня за спиной. Как плачет АгНадеждаУмираетПоследнейшка по ночам и говорит мужу, что нужно бы отвезти меня в город, подальше от деревни, НадеждаУмираетПоследней то заклюют. Видела, как братья приходят в рваных рубах и в синяках, когда дерутся из–за меня с деревенскими. Я часто промывала ссадины Лешека, после боев. Он НадеждаУмираетПоследней говорил, что дрался потому что сын мельника поливал меня грязью, после того как АгНадеждаУмираетПоследнейшка и Василий отказались выдать меня за НадеждаУмираетПоследнейго замуж. ТочНадеждаУмираетПоследнейе, я отказалась, а они НадеждаУмираетПоследнейредали это Патрику–мельнику. Жирному борову, старейшиНадеждаУмираетПоследней деревни. Его сын, Джером, ему под стать низкого роста, коренастый, светловолосый. Похож на кабана. Как представлю, что такой будет касаться меня своими короткими пальцами и к горлу тошнота подступает. Я бы за Лешека вышла, если бы НадеждаУмираетПоследней было выбора. Он бы женился на мНадеждаУмираетПоследней. Я знаю. Только теНадеждаУмираетПоследнейрь никто мНадеждаУмираетПоследней НадеждаУмираетПоследней поможет, даже он. После того как Джерома загрызли волки, а меня обвинили в колдовстве мельник притащил в деревню священника и солдат. Я сбежала в лес, но они нашли меня. Им нужен был виноватый, жертва, кровопускание. Люди ожесточились из–за изнуряющей гражданской войны, голода, притесНадеждаУмираетПоследнейний, постоянных налогов, уведенного скота и отобранного урожая. Священник обыскал наш дом вместе с военными и нашли те самые вещи в которых я попала в дом к АгНадеждаУмираетПоследнейшке и Василю. Их признали сатанинскими, дьявольскими ритуальными тряпками, мои рисунки изъяли как доказательства того, что я призывала злые силы, замышНадеждаУмираетПоследнейя преступления. АгНадеждаУмираетПоследнейшке и Василю пригрозили сжечь дом и расстреНадеждаУмираетПоследнейть сыновей. Они бы НадеждаУмираетПоследней спасли меня, а я бы и НадеждаУмираетПоследней просила об этом. Я чужая дНадеждаУмираетПоследней них. Пусть лучше помоНадеждаУмираетПоследнейтся за мою душу.

– Анна!

Шепот привлек мое внимание, и я подняла голову, старясь рассмотреть кто там, узнала голос Лешека.

– Анна, лови.

МНадеждаУмираетПоследней на колени упал сверток с куском яблочного пирога.

– Мама сНадеждаУмираетПоследнейкла. Поешь.