Стивен Кинг - Жребий Салема

У Мэтта оживленно блеснули глаза:

– Я позвоню Лоретте Старчер, как только библиотека откроется. И ей понадобится тачка, чтобы привезти сюда все нужные книги.

– Сегодня воскресенье, – напомнила Сьюзен. – Библиотека не работает.

– Для меня она откроет, – заверил Мэтт, – можете не сомневаться.

– Проштудируйте все, что удастся найти по нашему вопросу, – попросил Бен. – Книги по психологии, патологии, мистике, – буквально все! Договорились?

– Я даже заведу тетрадь, – оживился Мэтт, – чтобы ничего не упустить! – Он обвел взглядом Бена и Сьюзен. – С тех пор как меня поместили сюда, я впервые чувствую себя человеком! А чем займетесь вы?

– Сначала поговорим с доктором Коуди. Он осматривал и Райерсона, и Флойда Тиббитса. Может, нам удастся уговорить его эксгумировать Дэнни Глика.

– Как по-вашему, он согласится? – спросила Сьюзен у Мэтта.

Учитель приложился к соломинке и сделал пару глотков, размышляя.

– Тот Джимми Коуди, которого я знал в школе, согласился бы не раздумывая. У него была фантазия, широта взглядов и независимость суждений. В какого эмпирика его превратили колледж и медицинская школа, я не знаю.

– А мне все это кажется пустой тратой времени, – заявила Сьюзен. – Особенно беседа с доктором Коуди, который может поднять нас на смех. Почему бы нам с Беном не отправиться в Марстен-Хаус и не разобраться на месте раз и навсегда? На прошлой неделе мы так и собирались.

– Я объясню, – вызвался Бен. – Мы исходим из того, что все это правда. Неужели тебе так хочется сунуть голову в пасть льву?

– Я думала, что вампиры днем спят.

– Сам Стрейкер может и не быть вампиром, – пояснил Бен, – во всяком случае, если судить по старым преданиям. Он преотлично разгуливает днем. В лучшем случае он просто нас выставит за порог, и мы ничего так и не узнаем, а в худшем – задержит до темноты. И скормит вампиру, как в комиксах.

– Значит, речь идет о Барлоу?

– Кто знает? – пожал плечами Бен. – Объяснение, что он делает закупки в Нью-Йорке, звучит не очень-то правдоподобно.

Сьюзен упрямо покачала головой, но промолчала.

– А что вы станете делать, если Коуди поднимет вас на смех? – поинтересовался Мэтт. – При условии, конечно, что не отправит немедленно в психушку.

– Отправимся на закате на кладбище, – ответил Бен, – и будем следить за могилой Дэнни. Назовем это пробным шаром.

Мэтт приподнялся на локтях.

– Обещайте, что будете соблюдать осторожность. Дайте мне слово, Бен!

– Обещаем, – заверила Сьюзен. – И обвесимся крестами с ног до головы.

– Не надо с этим шутить, – пробормотал Мэтт. – Если бы вы видели то же, что и я… – Он отвернулся и посмотрел в окно, за которым виднелось по-осеннему ясное небо и залитые солнцем листья ольхи.

– Если она и шутит, то я точно нет, – заверил Бен. – Мы примем все меры предосторожности.

– Сходите к отцу Каллахэну, – попросил Мэтт. – Пусть он даст вам святой воды… и немного гостии.

– А что он за человек? – поинтересовался Бен.

Мэтт пожал плечами.

– Со своими странностями. Не прочь пропустить стаканчик-другой. Но если и пьяница, то вполне цивилизованный и тихий. Может, ему просто не по душе ярмо просвещенного католицизма.

– А вы уверены, что отец Каллахэн… пьет? – переспросила Сьюзен, не веря своим ушам.

– Не на сто процентов, но, по словам моего бывшего ученика Брэда Кэмпиона, который работает в винном магазине в Ярмуте, священник – его постоянный клиент. Предпочитает виски «Джим Бим», так что вкус у него хороший.

– А с ним можно разговаривать? – спросил Бен.

– Не знаю, но попробовать стоит.

– Так вы его совсем не знаете?

– Ну почему же… Он пишет историю католической церкви в Новой Англии, любит и знает поэтов нашего так называемого «золотого века» – Уиттиера, Лонгфелло, Рассела, Холмса и других. В прошлом году я приглашал его выступить на заседании школьного литературного кружка. У него быстрый и острый ум – ученикам он понравился.

– Я встречусь с ним и по ходу определюсь, – пообещал Бен.

В дверь заглянула медсестра, кивнула, и через мгновение появился Джимми Коуди со стетоскопом на шее.

– Докучаете моему пациенту? – дружелюбно поинтересовался он.

– Уж точно не так, как ты! – недовольно проворчал Мэтт. – Мне нужна моя трубка.

– Нельзя, – рассеянно ответил Коуди, погрузившись в изучение медицинской карты.

– Проклятый шарлатан! – пробурчал Мэтт.

Коуди убрал карту и задернул зеленую занавеску вокруг кровати.

– Боюсь, что посетителям придется немного подождать. Как ваша голова, мистер Миерс?

– Похоже, все на месте.

– Вы слышали о Флойде Тиббитсе?

– Сьюзен мне рассказала. Если после обхода у вас найдется время, я бы хотел с вами переговорить.

– Тогда я закончу обход вами. Около одиннадцати.

– Отлично.

Коуди снова взялся за занавеску.

– А теперь попрошу извинить нас…

– Вот так, друзья, меня изолируют от общества, – заметил Мэтт. – Как в телешоу «Ставка – ваша жизнь» – «Дай правильный ответ и получи сто долларов».

Занавеска задернулась, окончательно скрыв Мэтта, и послышался голос Коуди:

– В следующий раз, когда вы будете под наркозом, я отрежу вам язык и удалю половину мозга.

Бен и Сьюзен с улыбкой переглянулись, как улыбаются молодые пары, когда погода хорошая и ничто не омрачает приподнятого настроения. Однако улыбки тут же погасли: оба одновременно усомнились в своем здравомыслии.

В двадцать минут двенадцатого Джимми Коуди вошел в палату Бена.

– Я хотел с вами поговорить, – начал было Бен, но доктор его прервал:

– Сначала голова, потом беседы.

Он осторожно раздвинул волосы, внимательно осмотрел и, предупредив, что придется потерпеть, сдернул лейкопластырь, державший повязку. Бен от боли подпрыгнул.

– Шишка будь здоров! – констатировал Коуди и наложил новую повязку, правда, уже не такую внушительную.

Он посветил Бену в зрачки и постучал по колену резиновым молоточком. Бен с содроганием подумал, что это, наверное, тот же самый инструмент, которым доктор осматривал Майка Райерсона.

– Похоже, заживает нормально, – констатировал Коуди, убирая инструменты. – А как девичья фамилия вашей матери?

– Эшфорд, – ответил Бен. Ему уже задавали подобные вопросы – сразу как он пришел в себя.

– А учительницы в первом классе?

– Миссис Перкинс. Она красила волосы.

– А второе имя отца?

– Мертон.

– Есть головокружение или тошнота?

– Нет.

– Чувствуете какие-то странные запахи, или видите необычные цвета, или…

– Нет, нет и нет! Я чувствую себя совершенно здоровым.

– Это мне решать, – строго одернул его доктор. – В глазах не двоится?

– В последний раз двоилось, когда я выпил целый галлон пива.