Стивен Кинг - Жребий Салема

Она осторожно выехала из гаража и махнула рукой матери, выглянувшей в окно. Отношения между ними оставались натянутыми. Раньше, даже после самых сильных скандалов, отношения постепенно налаживались: жизнь продолжалась и притупляла обиды, которые при следующей перепалке тут же припоминались снова и вытаскивались на свет, еще больше увеличивая накопившееся недовольство друг другом. Но на этот раз о примирении не могло быть и речи: нанесенные раны не поддавались исцелению, и единственным выходом представлялась только ампутация. Сьюзен уже почти собрала вещи и чувствовала, что поступает правильно. Ей уже давно следовало жить отдельно.

Повернув на Брок-стрит, она ощутила прилив бодрости и удовлетворения (не без пикантной абсурдности): сама перспектива решительных действий окрыляла ее. Последние события выбили Сьюзен из колеи, и она чувствовала себя щепкой, которую влекло течением по воле стихии, но теперь она будет грести!

Выехав за пределы города, она остановилась на обочине и направилась к западному пастбищу Карла Смита, где дожидалось зимы снегозащитное заграждение. Наклонившись, Сьюзен раскачала одну штакетину и освободила ее из петель мягкой проволоки, на которой та держалась. Абсурдность происходящего заставила ее невольно улыбнуться: у нее в руках оказался вполне приличный кол длиной около трех футов. Сьюзен отнесла его в машину и положила на заднее сиденье. На свиданиях ей довелось посмотреть достаточно фильмов ужасов, чтобы знать: уничтожить вампира можно, только если загнать ему в сердце кол. Однако она никогда не задумывалась, сможет ли сама вбить кол в грудь мужчины, если вдруг возникнет необходимость.

Она продолжила путь и добралась до Камберленда. Там был маленький магазинчик, который работал и по воскресеньям. Отец покупал в нем «Санди таймс». Сьюзен помнила, что на прилавке была маленькая витрина с бижутерией.

Она купила «Таймс» и маленький золотой крестик. Покупки обошлись ей в четыре с половиной доллара, и продавец, пробивая чек, даже не оторвался от экрана телевизора, где шел футбол и за «Нью ингланд пэтриотс» играл Джим Планкетт.

Затем Сьюзен направилась на север по недавно заасфальтированной Каунти-роуд. В ярком послеполуденном свете все вокруг казалось таким свежим, бодрящим и живым, что ее мысли невольно переключились на Бена.

Из-за медленно ползущего облака выглянуло солнце, лучи которого пробивались сквозь листву деревьев и падали на дорогу живописными пятнами. Сьюзен подумала, что в такой чудесный день ничего плохого случиться просто не может.

Примерно через пять миль она свернула на Брукс-роуд и снова оказалась в черте Салемс-Лота. Немощеная дорога углубилась в густой лес, скрывавший солнце. Здесь не было ни домов, ни трейлеров. Земля тут принадлежала одной бумажной компании, получившей известность своим призывом к клиентам обращаться с туалетной бумагой бережно. Через каждые сто футов вдоль дороги встречались таблички, запрещавшие охотиться и входить в лес. Проехав поворот, ведущий на свалку, Сьюзен ощутила смутную тревогу. На этом мрачном участке пути возможность существования потусторонних сил уже не казалась такой нелепой. Сьюзен в который раз спросила себя, зачем нормальному человеку покупать полуразвалившийся дом самоубийцы и держать в нем ставни закрытыми в дневное время суток.

На западном склоне Марстен-Хилла дорога вдруг резко нырнула вниз, а потом круто взмыла вверх. Сквозь верхушки деревьев показалась крыша Марстен-Хауса.

Остановившись у небольшой ложбинки, откуда начиналась лесовозная дорога, Сьюзен вышла. После некоторого колебания она забрала с заднего сиденья кол и надела на шею крестик. Она чувствовала себя глупо и боялась даже представить, как будет выглядеть, если попадется на глаза кому-нибудь из знакомых, который будет проезжать мимо и увидит ее на дороге с колом в руках.

Привет, Сьюз, ты куда?

Да вот иду в Марстен-Хаус прикончить вампира. Но я спешу – надо успеть вернуться домой к ужину, а он в шесть.

Она решила пойти напрямик через лес.

Сьюзен осторожно переступила через осыпавшуюся каменную ограду вдоль дороги и порадовалась, что была в брюках. Очень стильный образ бесстрашного охотника за вампирами. К тому же до кромки леса пришлось пробираться через заросли ежевики и бурелом.

В лесу было значительно прохладнее и темнее. Под ногами лежал ковер из опавших сосновых иголок, в кронах деревьев шумел ветер. Какой-то мелкий зверек рванулся в сторону через кустарник. Сьюзен вдруг сообразила, что если пойти налево, то можно срезать угол через кладбище Хармони-Хилл, если, конечно, удастся перелезть через его заднюю стену всего в полумиле отсюда.

Она медленно продвигалась вперед, стараясь не шуметь. У подножия холма сквозь редеющие деревья уже проглядывали очертания тыльной стены Марстен-Хауса. Сьюзен вдруг почувствовала, как внутри нарастает страх. Она не могла понять его причины, что делало его похожим на дрожь (уже почти забытую), которая охватила ее в доме Мэтта Берка. На улице было светло, ее шагов точно никто не слышал, но страх сжимал ей сердце все сильнее и сильнее. Казалось, внезапно проснулся некий давно превратившийся в рудимент орган вроде аппендикса и принялся в бешеном ритме вырабатывать страх, заполнявший все сознание. День больше не радовал. Игры кончились. Былая решительность таяла на глазах. Сьюзен вспомнила, как в кинотеатрах под открытым небом смотрела из автомобиля фильмы ужасов, где героиня поднимается по узким ступенькам на чердак, чтобы выяснить, что же так напугало старую миссис Кобхэм, или, наоборот, спускается в подвал, где со стен сочится вода, делая его похожим на чудовищное чрево, и думала: «Надо же быть такой дурой!.. Я бы ни за что сюда не полезла!» И вот теперь она сама делает именно это! Вот уж действительно яркая иллюстрация огромной пропасти, лежащей между сознательным и бессознательным. Несмотря на импульсы, посылаемые бессознательным, разум может упрямо настаивать на своем, пока не распахнется дверь на чердак или в подвал и человек не окажется лицом к лицу с неописуемым ужасом, где…

ХВАТИТ!

Усилием воли Сьюзен заставила себя выбросить эти мысли из головы и почувствовала, как покрылась липким потом. И все – от одного вида обычного дома с закрытыми ставнями. Нужно взять себя в руки! Она же собиралась только посмотреть, что к чему, вот и все! Отсюда можно увидеть ее собственный дом! Что, скажите на милость, может случиться в такой близости от родного жилища?

И все же, когда деревья стали совсем редкими, она еще крепче сжала в руке кол и стала продвигаться вперед, опустившись на четвереньки. Минуты через три или четыре Сьюзен оказалась перед открытым пространством. За последними деревьями и кустами можжевельника просматривалась западная часть стены, опутанная побегами жимолости. Высокая, до колен, некошеная летняя трава пожелтела.