Кристина Вернер - Три цвета крови

“Какая красота! Давай полетим туда, за горизонт, в погоню за солнцем!” – в восторге подумала Эшли, но Рихард возразил ей: “Я не побегу за своей смертью. Спустимся вниз, там тоже есть, на что поглядеть”.

Они стремительно пошли на снижение, упав с облаков на землю, и город принял их в объятия, окунув в мрачную пелену грехов. Присутствие Рихарда ощущалось ещё острее, его душа словно слилась с душой Эшли, чтобы они видели и воспринимали одно и то же.

“У нас с тобой одно дыханье на двоих, пока рассвет не скажет нам “Остановитесь!””, – вспомнила Эшли строчку из популярной песни и услышала в голове насмешливый голос Рихарда:

“Милая, не обольщайся так. Не забывай, что я слышу всё, о чем ты думаешь”.

“А ты не лезь в мои мысли, тебе там не место”! – с негодованием подумала Эшли.

“Как скажешь. Ну что, продолжим твоё знакомство с миром ночи”?

"Я же только за! И что это будет?"

"Увидишь, вернее, ощутишь".

Они перемещались с места на место, словно их нёс ровный и сильный ветер, от дома к дому, проникали внутрь, подсматривали и наблюдали за тем, что происходит за стенами.

Эшли знала о теневой стороне людской жизни, но совсем не была готова к тому, чтобы испытать воочию такую богатую гамму эмоций. Перед ней мелькнуло множество образов, и она за короткое время восприняла самую суть. За долю секунды она прочувствовала состояние человека, только что совершившего убийство: он зарезал в переулке двоюродного брата из-за пустякового конфликта. Ощутила отчаяние проигравшего в пух и прах игрока, залезшего в долговую петлю и теперь не знавшего, что ему делать. Наблюдала за юношей, в наркотическом дурмане перерезавшим себе вены, лёжа в ванной. Видела животный ужас в его глазах, в момент, когда его душа расставалась с телом, понимая, что из-за совершённого греха ей придётся на неопределённое время застрять в середине неизвестности, не перейдя в новое возрождение. Увидела, как какой-то мужчина, увлёкшись своеобразной сексуальной практикой, придушил галстуком свою возлюбленную или девушку по вызову (Эшли не поняла, кем она для него была) и, даже не заметив этого, спокойно заснул рядом с ней, забывшись в глубоком сне до наступления рассвета.

Безумие и одержимость, похоть и алчность, жестокость и злоба, зависть и ненависть – это с одной стороны. С другой – страх, горечь, отчаяние, разбитые надежды и мечты, разочарование… Эшли сполна ощутила эмоциональное состояние как жертвы, так и палача.

“Зачем ты показываешь мне всё это, Рихард? – спросила она, неприятно поражённая. – Неужели ты видишь и ощущаешь по ночам только боль, страдания и всю эту грязь?!”

“Это самые сильные эмоции, Эшли, и уже давно я ощущаю только их, да и то с каждым разом всё слабее. Они ещё напоминают мне, что когда-то я тоже был простым человеком. Не знаю, почему я не воспринимаю что-то доброе и хорошее. Хоть и говорят, что добро сильнее зла, но в нем явно нет “перчинки”. В дыхании ночи есть нечто прекрасное, но я позабыл, что это такое, ведь я являюсь вампиром уже двести лет и мне нет пути назад. Поэтому и приходится заполнять внутреннюю пустоту хотя бы такими эмоциями, я не хочу совсем уж окаменеть”.

“Какой ужас! Ты что, был при жизни убийцей, насильником или кем-то ещё?!”

"Скажу тебе так, насильником я никогда не был. Сейчас же я убийца против воли, потому что не могу, да и не хочу совладать с природой Зверя… Я покажу тебе кое-что ещё, надеюсь, это понравится тебе больше”.

Тёмным занавесом перед ними расстилался густой лес, приглашая совершить прогулку по дебрям. На Эшли обрушилось многообразие звуков животного мира. Где-то кричал, хлопая сильными крыльями, филин. Фыркали потревоженные ото сна олени, почуявшие присутствие вампира. Шумел ручей среди камней и высоких трав, ещё не примятых осенним дождём, и ветер играл листвой. В норе, глубоко под землёй, копошились и потявкивали спаривающиеся лисицы. Протяжный волчий вой сообщил, что недавняя охота была удачной. Животные немного обеспокоились появлением странной пары, но вскоре, как ни в чем ни бывало, вернулись к своим делам.

И здесь Эшли поняла, что видит глазами как хищника, так и жертвы, каждой клеточкой тела ощущая себя одновременно как тем, так и другим. Острые зубки лисицы впивались в загривок кролика. Эшли чувствовала возбуждение и удовольствие рыжей охотницы, так же, как боль и страх несчастного маленького зверька, попавшего ей в лапы.

Мир животных оказался ей ближе и понятней, разбудив инстинкты. Когда человек был сродни животным, он не творил столько осознанного зла, всё было проще. Ты хищник и убиваешь для того, чтобы выжить, добиться права на продолжение рода или защитить себя и своё потомство. Животные не причиняют вред из зависти, злобы или мести.

“Я знал, что тебе понравится”, – провещал Рихард.

“Почему ты был так уверен?”

“Девушкам ведь обычно нравятся всякие зверюшки”, – пояснил он, и Эшли не нашла, что на это ответить. Её спутник снова поднялся с ней на высоту птичьего полёта, и её вновь охватил восторг от потрясающе красивой картины ночного неба и моря. Эшли было хорошо, как никогда раньше, пусть даже и не все подстегнувшие к душевной лёгкости видения были добрыми и светлыми. Она по-настоящему ощутила свою связь с окружающим миром, став его частью так же, как и он стал неотъемлемой частью её души.

Такой жестокий и прекрасный, порочный и лживый, таинственный и невероятно эмоциональный, пробуждающий в ней странные ощущения; ночной мир показался ей куда лучше того мира, что освещало солнце. Свет помогал видеть вещи в истинном обличье, днём тоже совершались преступления и творилась несправедливость, но, по мнению Эшли, это было слишком буднично и лишено таинственной недосказанности.

Картина ночного мира постепенно поблекла. Померкла яркость эмоций, и сознание Эшли на время отключилось, в блаженном беспамятстве прокладывая дорогу назад, в её тело.

Она пришла в себя, не понимая, почему сидит на перилах, крепко обхватив коленями бёдра Рихарда, и обнимет его за плечи, а он удерживает её за спину, чтобы она не упала и уже не впивается клыками ей в шею.

Мысли путались. Эшли испытывала ощущение, похожее на приближение оргазма, её чувствительность обострилась в несколько раз, но она не могла достичь долгожданной разрядки. Не отдавая себе отчёта, она прильнула к Рихарду, ища жаркими губами его губы. Он резко отвернулся, не позволив ей соприкоснуться со своими окровавленными губами. Эшли заметила, что его глаза закрыты.

– Рихард, – прошептала она. – Посмотри на меня.

Послушно открыв глаза, он вдруг подался вперёд, заставив её крепче обхватить коленями его бёдра и сладко застонать. Запустив пальцы в его тёмные волосы, Эшли взлохматила их и, с игривой нежностью прикоснувшись к скулам, провела пальцами по чётко очерченным губам, пачкая их в уже остывшей крови.