Ната Иванова - Гуляющие в ночи

«Как он прекрасен, божечки-кошечки, – думала Марго, не решаясь выключить мелодию будильника. – Если бы все слушали утром голос Вельянова 6 6 Александр Вельянов – вокалист немецкой группы «Deine Lakaien». , то не было бы сонных и недовольных бурчаний.»

Но радость ее оказалась недолгой. Стоило Марго выйти из комнаты, как она сразу столкнулась со своей тетей Ирой, судя по всему, недавно вернувшейся с дачи. Увидев племянницу, тетя, больше похожая на пожилой дирижабль, чем на тетю, сгребла ее в охапку, под которой подразумевались объятия счастливой родственницы. Задержав дыхание, Марго с ужасом ждала треска своих ребер, но они все же устояли.

– О, моя милая Ритуля, – закудахтала тетя. – Ты не больна? Ты такая бледная! Ты вообще кушаешь? Осунулась, похудела…

– Оставь мою дочь в покое, – шутливо пригрозила мама, к счастью Марго показавшаяся из кухни. – Идем пить чай, у меня лимонный пирог готов.

Бросив матери полный благодарности взгляд, Марго выскользнула из объятий счастливого дирижабля и скрылась в ванной, слушая уходящие шаги. Прижавшись спиной к холодной стене, покрытой белым кафелем, девушка радовалась, что легко отделалась от тети, но с воспоминанием о чае и пироге радость быстро улетучилась.

«Как минимум полчаса», – подвела итог Марго, открывая кран холодной воды, чтобы умыться.

Иногда ей казалось, что тут что-то перепутали, и тетя Ира не может быть сестрой ее мамы. Кроме смутного внешнего сходства и общего отчества у них не было ничего, что выдало бы родство. Ее мама, Елена Дмитриевна, была невысокой, немного полной женщиной, мягкой и нежной, как ее пироги. Она словно родилась, чтобы стать поваром и матерью. За всю жизнь Марго ни разу не видела мать злой и взбешенной. Елена решала вопросы мирно и справедливо, при ней все могли высказаться. Ирина Дмитриевна была похожа на сестру русыми волосами и карими глазами, во всем остальном она представляла собой почти полную противоположность. Эта дородная дама, погрязшая в своей даче, никогда не была замужем и снисходительно относилась лишь к своему коту, толстому рыжему Пушистику. Словно подражая хозяйке, Пушистик много и громко мяукал, ел только особенно приготовленную пищу и ходил с видом царя, вышибленного с трона. Этот брюхастый кот стал окончательной причиной не ходить в гости к тете. Даже Вита, которая больше всех любила тетю Иру, не бывала в ее квартире чаще двух раз в год. Понимая, что тянуть с завтраком бесполезно, Марго быстро привела себя в порядок, не забыв о вежливой улыбке для большого родственника. На всякий случай она сунула в сумку книгу: вдруг тетя задержится и придется пойти на прогулку.

Когда Марго появилась на кухне, там уже все собрались, а тетя Ира даже успела съесть два куска пирога. Вита немного подвинулась, освобождая место на банкетке с льняным покрывалом.

– Ах, какие они уже большие, – всплеснула полными руками Ирина. – И такие разные. Даром, что близнецы. Радоваться должны бы, а вы с каждым годом все меньше на сестер похожи.

– Они в праве сами выбирать, как им выглядеть, – напомнила Елена, пытаясь сдержать распаляющуюся сестру. – Не всем интересно быть копиями. Пусть будут разными, так я в них точно не запутаюсь.

Марго стала быстро жевать свой кусок пирога, желая лишь одного – чтобы тетя не начала свою любимую песню. Но оказалось поздно.

– Ты иногда слишком мягкая с ними, Леночка, – Ирина покровительственно посмотрела на свою младшую сестру. – Виталиночку ты хорошо воспитала, слов нет. Здоровая, красивая девка, умная, хорошо учится. А что ж с Ритой так плохо? Тощая, белая на лицо, как простокваша. Вечно в черном. Другую одежду уже не продают? Как от тебя еще люди не шарахаются? Это ж увидишь и подумаешь – смерть пришла. Особенно, когда зенки 7 7 Глаза (жаргон). накрасит. Жуть ведь!

Марго почувствовала, как под столом мать успокаивающе трогает ее колено.

– Зато ночью никто не нападет, – добавила Вита, скосив взгляд на сестру.

– Опять поздно гуляла? Снова с этим? Как его? – тетя тщетно пыталась вспомнить имя.

– Его зовут Андрей, – сквозь зубы процедила Марго.

– Вот! Точно, Андрей! Если бы нормального парня нашла, а то ведь притащила такого же страшного. Волосы черными патлами, одежу себе странную нашел. А уж на лицо глянуть жутко! Носатый, бледный, черным намазан. Фу-у!

Марго заскрежетала зубами. Андрей всегда представлялся ей идеалом красивого мужчины – высокий, черноволосый, белокожий, почти аристократ. А с какой величавой небрежностью он захлопывал крышку карманных часов!

–… так нет же! Именно этого чудика! – долетел до задумывавшейся Марго голос тети. – А все потому, что отец нужен. Где же видано, чтоб дети без отца воспитывались?

Это было последней каплей.

– Я в праве сама выбирать с кем общаться, а отец у меня самый лучший, – на едином дыхании выпалила Марго.

– Вот мы, Маховы, всегда в строгости росли, – не слушая племянницу, продолжала Ирина. – И какие выросли! Достойные люди вышли!

– Но мы не Маховы, – отрезала Марго, чувствуя закипающую злость на бестактный дирижабль. – Мы – Чунниковы, и можем гордиться этим. Наш отец – великий человек. Не понимаю, как это можно не увидеть.

Краем глаза Марго увидела смех в глазах сестры и, пожелав всем приятного дня, вылетела из кухни.

«Жаль, что родные и близкие слишком далекие понятия», – думала она, сбегая по лестнице.

Сентябрь – прекрасное время, меланхоличное и очень вдохновляющее, если вас не раздражает шорох листвы. Марго он раздражал. А после бессмысленного и бесполезного общения с родственниками листва казалась особенно нахальной. Ее сухой звук заполнял все внутри, выметая и мысли, и чувства. Сейчас этот назойливый шорох вытеснил очередной приступ уже привычной злости. Спорить с тетей бесполезно. Ведь носорогу не докажешь, что он плохо видит и вообще страдает тугоумием. Хотя при массе в три тонны это уже не его проблемы.

«Временами очень хочется впасть в сон, как Аврора 8 8 Спящая Красавица. », – устало подумала Марго, осторожно ступая по опавшей листве.

Огненно-рыжие, багрово-красные, устало-коричневые, тускло-желтые, псевдо-зеленые – листья напоминали цветные стеклышки из советского калейдоскопа. Отец как-то привез ей такой из Польши, но маленькая Марго не оценила прелесть подарка, и он перекочевал к сестре. Вита всегда радовалась ярким вещам и пришла в полный восторг от калейдоскопа.

– Но, не смотря на характер сороки, осень ей тоже не нравится, – задумчиво пробормотала Марго и присела на лавочку, покрытую шуршащими листьями не меньше дорожек.

Иногда создавалось впечатление, будто все дворники осенью впадают в эйфорию от красок природы и поэтому не убирают листья. Иначе объяснить их количество Марго не могла. Она посмотрела на сизое, но ясное небо, полуприкрытое лысеющими ветвями деревьев, и вздохнула. В сумке лежала недочитанная «Эмма» 9 9 «Эмма» – роман Джейн Остин, написанный в 1815 году. , но предаваться романтике не хотелось, даже в столь гениальном изложении. Не хватало Андрея, но Марго не решалась ему позвонить. В последнее время он стал частенько исчезать по непонятным причинам. Откуда у него возникало столько неотложных дел – Марго решительно отказывалась понимать. А больше говорить было не с кем. Ей начало казаться, что говорить в принципе не стоит. В лучшем случае, речь – выражение своих мыслей и переживаний. Но ведь все суждения и оценки сугубо субъективны, а значит любая мысль, исходящая из личного опыта, субъективная, а значит объективно лживая, т.к. ее значение относительно для других людей. В большинстве случаев объективно равные по значению слова звучат из телевизора, но они ложь в принципе. Следовательно, правда существует лишь в безмолвии, пока мысль едина со своим носителем.