Ирина Орлова - Змеиный Зуб

Сердце её забилось так же часто, как и в последний раз, когда она видела его. Кажется, целую вечность назад, когда они лазили по деревьям в саду Летнего замка…

– Валюша, – прошептал он, расплываясь в широкой улыбке, такой же прекрасной и открытой, как и тогда.

Валь не могла сдвинуться с места, но он вскочил сам и обнял её. Его одежды были так просты, манеры – так непосредственны, душа – так распахнута, и всё же это был нынешний правитель Шассы и сюзерен Видиров – Его Величество Адальг Харц!

Никогда Валь не считала, что может лишиться чувств от переизбытка чувств, но теперь она буквально повисла в его руках, не в силах даже шевельнуться. Она хотела, чтобы он обнимал её вечно. Чтобы его тепло, такое близкое, никогда не покидало её.

Из бравого авантюриста, мечты всех девчонок, он превратился в надёжного и ласкового мужа – мечту всех таких, как Валь. Так что он никогда и не переставал быть идеалом.

Только она прекратила о нём вспоминать!

– Ада… – выдохнула было она, но монарх тут же приложил палец к её губам, веля не произносить его имя вслух. Ещё раз окинув взглядом мещанский камзол и желтоватую рубаху его, Валь наконец поняла, что он маскируется.

Хорошо хоть зрелище, которое они устроили своими нежностями, именно в кабаре не привлекало ничьего внимания.

«Дядя, неужели ты знал, чёрт же ты распроклятый!» – думала Валь, и её улыбка воистину сияла до ушей. И не могла никак сойти, даже когда Адальг усадил её на диван, за столик, и сам сел рядом. Ей даже казалось, что она сейчас заплачет, хотя она никогда не плакала.

С тех пор, как узнала, что он обручился с Эпонеей, конечно.

– Я тебя не узнал, – весело прошептал Адальг. Его глаза излучали неподдельное обожание и радость воссоединения со старым другом.

У него вообще было много друзей, и Валь никогда не пыталась заполучить этот свет лишь для себя. Всегда ей казалось, что кому-то достаётся больше, а кому-то и вовсе удастся пойти с ним под венец. Но теперь она улыбалась и улыбалась, и ничто не могло её остановить.

– Я тебя… я тебя тоже, – не веря своему счастью, выжала она. Хотя формальности с королевской семьёй были строже остальных, у неё язык не поворачивался обратиться на «вы». – Ты стал таким взрослым…

– Так и ты…

– А когда же мы в последний раз…?

– Да вспомнить бы… Помнится, то было лето, и твой муж был… Пикник что ль был какой у Беласка…

– …а ты был в таком сливовом плаще…

– …а у тебя был такой славный мальчишка… Сепхинор!

«Ты правда помнишь его имя?» – изумилась Валь. Её рука сама продолжала сжимать его пальцы, будто боялась, что он сейчас растворится, исчезнет на своём континенте.

Он же тененс, с ума сойти! Она никогда почему-то об этом не думала. В детстве она даже не замечала, что её обожаемый друг вовсе не змеиной породы.

– Значит, это было четыре года назад, – подвела она черту. Во рту постоянно пересыхало от слов и чувств, что просились быть озвученными. Веки даже не моргали, лишь бы не пропустить ни секунды созерцания его лица. «Да, это было четыре года назад. Сепхинор получил своё имя ровно в год, но ты ещё не сватался к Эпонее. Эпонеи вообще не было на Змеином Зубе. Были только мы».

– И за четыре года ты стала такой королевской коброй, – проурчал Адальг и положил вторую руку поверх её пальцев. И сжал. – Никогда бы не сказал, что это ты! Прямо придворная дама!

– Да ты себя-то видел, рыцарь-бакалавр? Ты теперь больше, чем тролль! И… такой взрослый.

Они оба притихли, глаза изучали лица друг друга, и вновь и вновь увиденное заставляло их сиять ярче.

Адальг оборвал это красноречивое молчание первым. Он склонил голову, уставился на переплетение их пальцев и произнёс негромко:

– Я, право, даже не думал, что ты всё же придёшь. Но я не мог с тобой увидеться нигде за пределами этого борделя…

– Это кабаре!

– …ну, то есть кабаре, да. Я прибыл тихо и уеду так же тихо, потому что… потому что вся эта идиотская история с Демоном зашла слишком далеко, и его пора остановить, а не то он и впрямь решит, что может меня одолеть.

Валь наконец сделала вдох и чуть приглушила свой восторг. Всю осень она отмахивалась от новостей о мятеже графа, а ведь Адальг, получается, имел самое прямое отношение к тому, как развивалась вся эта история.

– Ты, должно быть, должен будешь сражаться с ним? – обеспокоенно спросила она.

– Только фигурально, разумеется, – усмехнулся Адальг. – Сам я никогда не страшился доброй драки, а Демон нипочём не выйдет один на один. Он с детства хилый, в чём только душа держится! Помнится, я его как-то учил ездить в полевой посадке, он возьми, да и упади с коня, который ещё не поскакал. И сломал себе руку и ногу сразу… – король нервно хохотнул, а Валь округлила глаза:

– Так ты знал его?

– Конечно! Когда у Эльсингов сгорело поместье, он какое-то время жил в Ририи, где обычно зимовала моя семья.

– И как? Он правда похож на демона?

– Да если б я знал, – хмыкнул Адальг. – Глаза у него всегда были странные, а всё остальное он и не показывал. Зато характер дикий, это точно. Никому не удавалось с ним дружить…

– …ну, кроме тебя, конечно?

– …ну да, но я скорее просто растормошил его слегка, потому что до меня он ни с кем и не общался. То не появлялся днями, то пропадал на месяц. Помню, мне было так скучно, что я залез к нему в его очень секретный дом на дереве и увидел там кучу чертовщины: какие-то карты обитания кракенов, мышиные хвосты и всякие жуткие рисунки. Он изображал себя как приведение и, по-моему, считал, что его настоящее имя – Альб. А альб – это ж вроде дух какой-то… словом, чудак он был, это точно.

– Ну так может это и было его родительское имя?

– Да нет, он в церковной книге так и записан: Экспиравит «Демон», – фыркнул Адальг. – Экспиравит тоже означает нечто вроде «злого призрака». Но, очевидно, ему это не очень нравится.

– И давно ты последний раз с ним разговаривал?

– Да если бы! – король хохотнул и запрокинул голову, а затем откинулся назад на спинку дивана, побуждая собеседницу сделать то же самое. – Очень даже недавно! Мой «лучший» друг по переписке! С тех самых пор, как мы с Беласком ему сказали, мол, так и так, меняем помолвку на деньги, Эпонея любит короля, король любит Эпонею… с тех пор начался этот цирк. Экспир сперва вроде был не против, а потом как завёл шарманку, мол, клятву нарушать нельзя. И плевать, что уже всё решено и организовано! Он принялся отвечать на всё отказами, даже ей, моей бедняжке, принялся письма закидывать. Я ему наконец и говорю – ну ты посмотри на неё, на дикий цветок Змеиного Зуба! – и на себя. Ты же рожу, говорю, свою видел? Не сможет она с тобой, помрёт от страха, так найди себе не пугливую! А он мне говорит – а может я её тоже люблю! А я ему – ну и чёрт с тобой, она-то тебя не любит! Ну и утром прислал он мне топор войны… Вот.