Ирина Орлова - Змеиный Зуб

Но Беласк даже не взял бы такого в руки! Он уже давно прекратил близкое общение с сильно ядовитыми видами. Однако он так мало интересовался змеятником, что сюда, возможно, могли зайти любые слуги…

– Ма, мы идём?

– Идём, идём, – закивала она и напомнила себе о словах Рудольфа. Ради Сепхинора она должна как можно меньше думать о делах следствия.

Но, получается, она обязана ему рассказать о своей находке… и подставить собственного дядю? Такой конфликт ей тем более не по силам. «Рудольф следователь и сам догадается узнать у слуг, есть ли такая змея у Видиров», – решила она.

Однако ей суждено было вскоре вспомнить о серьёзной половине своих рабочих обязанностей. Произошло это восьмого декабря, в день рождения Глена. С самого утра холмы засыпало пышным снегом, и Валь, крутясь у себя в будуаре, никак не могла решить, какие серьги больше подходят к серебристому платью с малиновыми вставками.

К ней постучали, и она решила, что это Эми принесла наконец гербовый плащ Моррва. Но это оказался Банди.

– Что ты творишь! – зашипела Валь. Она так и застыла, уже одетая, но всё ещё не готовая спуститься вниз, с серёжками в руках. – Ты знаешь хоть что-нибудь о том, что к женщине нельзя вот так приходить?

– Знаю, но я подумал, что вам к сегодняшнему торжеству будет просто необходимо как можно скорее получить вот эту посылку! – воровато ответил каменщик и поставил ей на трюмо ещё холодную, принесённую с улицы шкатулку. Банди уже успел стать больше, чем просто работником, он сделался фактически домочадцем семьи Моррва, и поэтому Валь к нему достаточно привыкла. Но к его манерам – не до конца.

– Спасибо, но, умоляю тебя, немедленно уйди! – прошептала она, и Банди послушно скрылся, неплотно закрыв за собой дверь.

Убедившись, что его шаги стихли внизу, Валь открыла шкатулку и воспряла духом. Добрую половину занимали бумажные пакетики с басмой, ещё четверть – усьма и зачем-то хна, а в оставшемся пространстве ютилась палитра цветных пудр, от белых до таких тёмных, что ими можно было глаза подводить.

«Вот чудак», – подумала Валь не без радости. – «Неужто он и впрямь думает, что я буду краситься, как тененска!»

Но такой подарок заставил её воспрять духом. Так что к празднованию она была морально готова ещё за пару часов до того, как появились первые гости. Стараниями её и Эми стол ломился от пирогов, шарлоток, телячьих рёбрышек в меду, жаренной на огне камина дичи и покупных сладостей. Раньше всех приехали леди Катрана с Хельгой, потом пришли родители Глена, а затем – его друзья. Сепхинор один выглядел каким-то заспанным, будто опять всю ночь читал.

Барон был горд и счастлив таким большим обществом на своём дне. Он откупорил по этому поводу старый коньяк, ещё давно врученный ему отцом, и как раз на этом торжественном моменте в дверь постучали.

Мердок, который отходил в уборную, задержался у входной двери, а затем без задней мысли открыл: в конце концов, он не мог знать всех, кого господа ожидали на свой маленький пир.

Но это оказался адъютант Кроморов. Засыпанный снегом, он даже заходить внутрь не стал.

– Леди Моррва! – позвал он. – Вас срочно зовут в городской госпиталь! Чтобы спасти жизнь человека, нужно определить змею!

Валь почувствовала, что её слова об отгуле на сегодня не помогут и будут неуместны. Но краснота медленно залила её от шеи до лба, потому что все присутствующие посмотрели на неё с недоумением.

– Как нехорошо будет пропустить такой день, – сварливо заметила леди Дала.

– Ты разве правда такое умеешь? – округлила глаза леди Катрана.

– Это парень от Кроморов, – сухо оборонил Глен. – Что у тебя с ними за дела?

Валь поднялась на ноги и попросила мужа на пару слов. Несомненно, она уже видела себя виновницей испорченного дня рождения, но она бы не простила себе, если бы отказалась сейчас. Коль Рудольф прислал именно за ней, значит, дело очень серьёзное.

– Ты всё же общаешься с ним, я знаю, – пугающе прогудел Глен. Его глаза превратились в узкие щёлки, будто у плетевидки.

– Я с ним вообще не пересекаюсь, – упрямо врала Валь. Хоть они и отошли в сторонку, но за столом разговоры притихли, и все явно наблюдали за ними. – Этот человек работает помощником в следственной службе. Он всегда отвечает за срочные сообщения.

– И откуда у них уверенность в том, что секретарша должна быть компетентной в этом вопросе?

– Потому что я Видира! И если у них нет больше никого, к кому можно обратиться, значит, мой долг ответить на эту просьбу!

– Молю вас, леди Моррва, поспешите! – крикнул адъютант.

Валь потянулась за шалью и тёплым плащом, но Глен перехватил её руку и прорычал:

– Я знал, что так будет. Что что-нибудь обязательно пойдёт так, чтобы я остался идиотом дома на собственном празднике, пока моя жена, ничего мне не объясняя, скачет по якобы критически важным вопросам со своим бывшим женихом!

– Отпусти меня, прошу! – прошептала Валь, но барон уже вцепился в её вторую руку. Никто не двигался с места, лишь Сепхинор вылез из-за стола, будто думал куда-то устраниться от домашних ссор на виду у гостей из Луазов, Одо и прочих дворянских семей. Однако на деле он подошёл ближе.

– Ты совсем потеряла страх и совесть, – хватка Глена становилась всё больнее. – Ты издеваешься надо мной. И лжёшь. И пользуешься моим доверием.

– Кто бы говорил, па, – вдруг заявил маленький лорд. Он возник прямо рядом с ними, и его мрачное лицо выражало суровую решимость. Глен, кажется, впал в ступор, он разжал пальцы, и Валь вырвалась из его рук, одеваясь для выхода в снежную зиму.

– Ты, мой собственный сын, на меня наговариваешь? – глухо спросил Глен и повернулся к мальчику. Валь, уже готовая выбежать на улицу, остановилась и обернулась. Ей было жутко, и она уже не знала, можно ли оставить их теперь вдвоём.

– Я ничего не говорил и не наговаривал, – открыто ответил Сепхинор. Он не отрывал взгляд от отца, уверенный в своей правоте. – Все в чём-то врут. И ты тоже. И поэтому не обижай маму.

Наконец на ноги поднялась и леди Катрана, она остановилась между ними двумя, вознамерившись их примирить. И ободряюще посмотрела на Валь. Её взгляд говорил: «Поспеши, сейчас самое время!»

«Спасибо Богам за такую подругу», – подумала Валь и бросилась в снегопад вслед за адъютантом.

Пока они мчались в Брендам, каждый на своём коне, баронесса не раз хотела обвинить гонца в том, что тот не придумал ничего лучше, как сказать правду. Она-то была уверена, что он сможет хоть чем-то обернуть подобное известие.

Хотя что заставило бы её бросить торжество в честь мужа и рвануть в город? Наверное, больше ничто. Так что, когда они доскакали до госпиталя, Валь пришла к выводу, что адъютант выбрал самый неудобный, но действенный предлог. В конце концов, лишнего он тоже не выдал, и ещё можно было отгородиться стенами лжи про репутацию Видиров в деле змей в эти неспокойные времена, когда змееведов почти не осталось. При том, что существовало всего две сыворотки – против яда гадюк и против яда аспидов – и действовали они с переменным успехом, Валь догадывалась, что её роль в спасении будет мизерна. Скорее, Рудольфу срочно нужно понять, кто стоит за случившимся.