Ирина Орлова - Змеиный Зуб

– Тринадцать за, два против. Принято! Теперь, господа, давайте рассмотрим выдвинутое мистером Николасом Уизмаром, нашим представителем торговых гильдий, предложение о снижении ввозных пошлин для купцов из Астегара и Берана.

– Спасибо, лорд Луаза, – поклонился собранию Николас. Характерный тененс, он был темноглаз и веснушчат, и его пышные кудрявые волосы отсвечивали золотом. – Я действительно пришёл к выводу, что блокада мятежников не застрагивает северную область Дикого моря, и при желании мы можем восполнять дефицит с помощью подданых Праведного города.

– Но астегарцы всегда задирали нос, не желая с нами иметь никаких дел! – возмутился одноглазый граф Барнабас Хернсьюг, старший сын леди Люне – тот самый, что, по её словам, засматривался на тененску. – Дружить с ними теперь – признавать свою слабость!

– Именно, – кивнул Николас. – Но сейчас астегарцы в таком же положении: граф «Демон» Эльсинг взял контроль над основными торговыми путями, и им неоткуда брать привычные им импортные товары. Тем более, известный алкоголь Змеиного Зуба – виски, бренди, ром, коньяк – они и так закупали у нас, просто через посредников в Харциге. Ежегодно на этом мы теряли тысячи иров поступлений в казну. А таким образом мы сможем выиграть от конфликта континентальных дворян, а не участвовать в нём своей экономикой.

Мысль показалась дельной всем присутствующим. Хоть Николас был и тененсом, нельзя было отрицать, что он действует на благо острова. Решение было принято с небольшим перевесом, и Валь педантично записывала каждый пункт в хронику собраний. По своему обыкновению она не вникала в происходящее и из всего процесса вынесла для себя только два главных вывода: ей наконец-то удалось, что бы ни говорил Рудольф, упрочить положение семьи Моррва среди аристократов. А второй – что надо как можно скорее достать себе ещё басмы, а то так, не ровен час, остров останется в торговой блокаде до лета. Ненужный захватчикам уже сколько веков, Змеиный Зуб при любом конфликте страдал из-за отсечения от мирового сообщения, как и теперь. Так что в ближайшие дни после собрания она поспешила заняться этим.

Лорд Себастиен твёрдо сказал ей, что ни усьмы, ни басмы он обеспечить не сумеет, и тогда Валь пожаловалась об этом Банди. Бородатый полукровка задумчиво потёр свою крашеную шевелюру и лучезарно улыбнулся ей, предложив:

– Ну, если вы желаете, я достану, леди Моррва!

– Конечно, я желаю! Это нужно в первую очередь тебе, – убедительно заявила Валь, а затем округлила глаза и огляделась. Хорошо, что в гостиной никого больше не было. Даже отец с портрета смотрел, кажется, куда-то в сторону.

– Ты что, Банди, хочешь это сделать как-то… не совсем легально?

– Помяните моё слово, хозяйка, сейчас самое время закупиться, чтобы потом не кусать локти.

Валь выпрямилась, сидя на краю дивана, и покрепче сжала в руках своё шитьё.

– Я не могу тебя ни о чём таком просить, – пробормотала она.

– Нет-нет, никаких просьб. Просто несколько иров могут остаться на комоде, а ваш покорный слуга при случае – вдруг где ещё не раскупили! – прихватит для вас парочку красителей.

Глядя в его кристально честные глаза, Валь гадала, каков был истинный масштаб его экономических преступлений в прошлом. Но чуть склонила голову, давая понять, что её устраивает.

– Да, иногда я забываю ненужную мелочь в прихожей, – промолвила она и продолжила вышивку морских волн по краям плаща для своей мамы. Необходимость присутствовать в свободное время у Моррва она плавно предала забвению и теперь отчаянно старалась успеть закончить подарок, чтобы отослать его в Эдорту ко дню рождения леди Сепхинорис в январе.

Наконец выпал снег, и вечера перестали быть кромешно тёмным полотном. После очередного рабочего дня Валь с удовольствием шагала по скрипящему насту и специально не садилась в седло, так что Голубок топал за ней следом.

– Миледи, читайте новости! – воскликнул парнишка с газетами. – Последний оплот Синих гор пал! Удержит ли король северный рубеж, или мятежники доберутся прямо до Харцига?

– Своих дел нам что ли мало, ещё про континентальные слушать, – проворчала Валь и покачала головой, так что юноша посторонился с дороги.

Они явились в Летний замок забирать Сепхинора. Обычно он с удовольствием выбегал навстречу, зная, что ему предстоит прокатиться на холке у коня и даже порулить поводьями. Но случалось также, что он упирался и даже не хотел возвращаться, увлечённый библиотекой или богатым змеятником Видиров.

Вот и теперь Валь нашла его среди террариумов. Серпентарий в замке был очень большой и помпезный, со стеклянной крышей, в нём уже с порога ощущался нужный уровень тепла и влаги. Но во всём этом разнообразии змеи оставались пусты и заброшены: Беласк ими не интересовался, последний змеевед, Роберт, умер, и теперь редкие виды оказались предоставлены сами себе с кормёжкой раз в несколько дней.

Сепхинор сидел на полу, скрестив ноги, и читал Книгу Змей с таким интересом, с каким до этого читал детективы. Тусклый свет лампы отсвечивал от витрин, изредка вызывая любопытство живущих внутри экземпляров.

– Какой же у вас чудесный мальчик, настоящий вундеркинд, – прошептал Теоб на ухо Вальпурге, когда она уже собиралась позвать сына. – Так похож на вашего отца. Тот тоже пропадал вот так с томом в змеятнике, и ничто не могло его отвлечь.

Валь благодарно улыбнулась старому слуге. Она отлично знала, что Сепхинор – чудесный мальчик. Но не могла сказать, есть ли в этом её заслуга, ведь он всегда был таким. Ей лишь оставалось не мешать ему и направлять его.

– Сепхинор, – позвала она и приблизилась. Маленький барон поднял на неё глаза и заулыбался, но затем тут же вернулся в текст.

– Прости, ма, просто дай мне ещё минуту. Я совсем забыл свериться с часами.

– Нет, конечно, дочитай, – благодушно ответила Валь и принялась осматриваться. Она не была здесь довольно давно, наверное, пару лет точно. Монстеры и папоротники с тех пор разрослись ещё больше и едва помещались в своих горшках. А пестрота змеиных шкур и глаз заметно приуменьшилась. Слишком сложных в содержании Беласк велел распродать, а какая-то часть уже успела умереть. Змеи без связи, змеи ненужные никогда не живут долго.

Огонёк колебался, и на некотором расстоянии от него тени вздрагивали нервно и порывисто. За пределами света под стёклами оживали ночные виды. Их кольца рябили по веткам и стеблям, их языки, дразня, пробовали воздух. Валь прошла глубже меж рядов террариумов, пока не остановилась напротив одного из них.

Пугливый обитатель тут же скользнул обратно в смесь земли и влажных опилок, но его красные браслеты не дали соврать. Это был коралловый аспид. Судя по толщине, как раз не самый большой представитель своего рода. Его чешуйки показались Вальпурге очень потёртыми, будто это был очень немолодой экземпляр.