Ирина Орлова - Змеиный Зуб

Днём в госпитале было полно народу, посещающих и болеющих. Кто-то, вроде тененсов, мог явиться ко врачам даже с простой простудой. Но адъютант расталкивал их быстро и безжалостно, делая то, что сделала бы и сама Валь, будь она мужчиной. Они поднялись по лестнице и этажом выше почти бегом пронеслись к отделению спасения. Ещё в начале коридора Валь казалось, что она слышит мучительные выкрики, но, когда её привели в нужную палату, они уже превратились в слабые стоны.

Укушенного терзала одышка, он часто и резко пытался вздохнуть, его глаза были выпучены так сильно, будто вот-вот выскочат наружу. Его распахнутый рот практически посинел, равно как и кромки век. На кончиках пальцев и кромках ушей уже растекался пурпурный цианоз. Ещё и кровь из разбитого носа то и дело выливалась вновь и вновь, не способная сворачиваться, и стекала по его губам вместе с потом.

Валь лишь краем глаза заметила Рудольфа. Она миновала доктора и склонилась над змеиной жертвой. На его обнажённом плече след от укуса был лишён и покраснений, и припухлости, вот только расстановка зубов сразу показалась Валь нетипично широкой.

– Госпожа Видира, мы дали ему единственную сыворотку, что есть от аспидов, но она не помогла… – негромко заговорил над ухом один из врачей, но Валь жестом попросила её не прерывать, только линейку взяла. Внешне могло показаться, что она сосредоточилась на рассматривании раны, но на самом деле она пыталась вспомнить, какие из змей, снабжённых нейротоксическим ядом, могут иметь такого размера голову.

Или просто пасть очень широкая?

– Сколько времени прошло с момента укуса? – наконец спросила она.

– Точно не известно, – быстро вмешался Рудольф. – Он отсутствовал на смене целые сутки, пока заменявший его слуга не отыскал его в дальней части сада без сознания. Но травма головы стала результатом падения и последующего обморока, а ноги уже отморожены.

Валь резко подняла голову. Слуга был Теобом, сад – замковым парком, а этот человек – молодым дворецким Беласка. Теперь она наконец узнала его. И буераки в дальней части парка тоже вспомнила: маленькой она любила там лазить, и если ей хотелось спрятаться, то именно там её найти было невозможно. И оттого холод разлился по её жилам. Но она попыталась не дать Рудольфу понять, что догадалась. Просто замерла, слушая стук крови в своих ушах.

– Человек упал на змею… – вслух протянула она и сделала глубокий вдох. Закрыла глаза. Выдохнула. И уже разомкнула губы, чтобы вынести вердикт, когда Рудольф предложил:

– Твоя книга нужна? Я прихватил её из конторы.

– Нет, – оборонила она. – Это засушливая смертельная змея или колючая змея. Их яд проявляется поздно, но сейчас налицо все признаки того, что он завершает своё дело.

– Тогда найдите хоть что-нибудь, чтобы он пришёл в сознание! – рявкнул Рудольф врачам и адъютанту, без того взмыленному. Те ринулись из палаты врассыпную, но Валь посмотрела на баронета печально и покачала головой.

– Это даже не даст вам никакой информации, сэр Рудольф. Из-за удушья он не сможет ответить на ваши вопросы.

– Но он должен был видеть того, кто вмазал ему по лицу, – прошипел Рудольф и утёр потный лоб платком. – Того, кто, вместо того чтобы свернуть ему шею, оставил его медленно умирать от холода и яда!

Пальцы Валь тоже невольно похолодели, но она видела, что Рудольф куда сильнее вложился в это расследование, и сейчас он в исступлении. Она сжала плечо сыщика и ответила тихо:

– Вы сами знаете, что просто убийство – это не по-нашему. Когда хотят что-то сказать, убивают змеиным ядом. Оставляя вот так, чтобы нашли уже тогда, когда станет поздно. И это очень ясное послание.

«Моему дяде, если я не ошибаюсь», – мрачно подумала Валь. Убийство домашнего слуги – это, можно сказать, последнее предупреждение перед переходом на саму семью.

Но она сейчас Моррва. Все знают, что она не ладит с Беласком!

А этот купец…

И этот коралловый аспид…

– Он успел сказать хоть что-то? – спросила Валь, не отрывая глаз от дворецкого. Тот уже не пытался бороться и паниковать, просто вздрагивал и сипел, отдавая последние силы на попытки дышать.

– Успел, но уже в бреду, – пробормотал Рудольф. – Он кричал, что не предавал клятв, и что… Так, Валь, – и он поднял на неё глаза, а затем снял её руку со своего плеча. – Не пытайся заставить меня рассказать тебе. Я обещаю, ты такое больше видеть не будешь. И буду платить, как и раньше, за работу в морге. Просто сейчас… сейчас я был близок к тому, чтобы понять, чьих это рук дело.

Один из врачей мелькнул в коридоре, но стало ясно, что он просто изображает деятельность. Он тоже понимал, что данное ему поручение было озвучено на эмоциях.

– Рудольф, – совсем тихо сказала Валь и взглянула ему в лихорадочно блестящие глаза. – На капище у госпожи Трудайи есть аспид?

– Есть. Только он живее всех живых, и явно не на пенсии, – так же, вполголоса, промолвил Рудольф. – Наверное, она умудрилась их развести.

– Она так сказала?

– Нет, она же не в себе. Она ничего толкового не ответила. Однако её змей совсем не похож на возрастного, как ты говорила. Я всё же могу отличить молодого аспида от едва ползающего старика.

Валь не имела понятия, правильно ли поступает, но была уверена, что Рудольф должен знать.

– В Летнем замке есть один старый. Как раз коралловый, с красными браслетами.

Глаза Рудольфа расширились. Они словно говорили то, что думала Валь: достать кораллового аспида в Брендаме не так-то просто. Что если старый «боец» был заменён на нового?

Но может ли жрица-схолитка быть причастной к умышленным убийствам, и может ли Беласк?

Или их обоих подставили?

Какая вообще может быть между ними связь, если Беласк и церковь всегда были далеки друг от друга, как уж от гадюки?

Умирающий захрипел, его глаза закатились. Бродивший снаружи врач ворвался внутрь, а Рудольф аккуратно подтолкнул Вальпургу в спину, давая понять, что она должна уходить. И Валь подчинилась. Ноги её едва двигались, как ватные, а тяжёлые думы стиснули голову мигренью. Она шла по коридору, держась за стену, и ей и самой стало труднее дышать.

«Надо вернуться домой», – только и думала она. Ничего, что там Глен со своим дурацким праздником и гонором. Сейчас он ей не страшен.

– Валь? – услышала она изумленный возглас. – Ты из палаты? Он умер, да?

Она подняла глаза и увидела дядю. Наспех облаченный в сюртук и плащ, он сидел на подоконнике большого торцевого окна коридора. И курил. И снег непрерывно валил за его спиной, заставляя тени струиться по его плечам и рукам.

Баронесса очнулась от забытья и настороженно приблизилась. Судя по удивлению на лице Беласка, он тоже не ожидал, что она будет к нему так недоверчива, что даже не подойдёт обняться.