Екатерина Булей - Туман и дракон. Книга первая

– Погодите, – прервал его Цепеш, – вы сказали уже слишком много непонятных слов. Объясните, граф: что такое «реклама» и «издатель»? И как так получается, что книгу никто не переписывает, но она расходится по всему миру?

Граф был рад продемонстрировать свои знания по вопросу книгопечатания и современного издательского дела. Цепеш слушал, не перебивал, время от времени вставлял дельные уточнения. Его внимание и заинтересованность польстили бы любому лектору – и даже вампиру, в котором помимо воли просыпалась симпатия к тому, кого он менее суток назад готов был прикончить.

– До чего же вы много знаете о современном мире, – словно для того, чтобы закрепить эту симпатию, одобрил Цепеш. – А я пока что – гораздо меньше. Зато я знаю людей. А они всегда и всюду одинаковы. Из этого и надо исходить при составлении плана, в котором вам, граф, отводится важная и ответственная роль…

– После расскажете о вашем плане. А сейчас я иду спать.

– Э нет, постойте! А мне-то надо где-то спать, как вы думаете?

– Н-да, если вы собираетесь задержаться в Карфаксе, надо бы позаботиться о вашем спальном месте. Но я, честное слово, не готов вот так сразу…

– Ладно, я сам уже отчасти позаботился: отыскал тут, среди вашего хлама, подходящий сундук… Мне ведь случалось и в сундуке спать, представляете? В детстве, в Сигишоаре – знаете эти здоровенные немецкие лари, где хранят и хлеб, и утварь? Считалось, что ребёнку в нём стелить в самый раз: не упадёт во сне, не разобьётся. Вот только крышку с ларя снимали, чтобы я случайно под ней не задохнулся…

«Лучше бы её тогда покрепче захлопнули», – злобно подумал вампир. Наклюнувшаяся было симпатия вмиг испарилась; он ощутил, что нежданный сосед по Карфаксу умудрился за короткий срок надоесть ему хуже горькой редьки. Вот сегодня с утра – не успел несчастный граф как следует заснуть, почти сразу же новоявленный тёзка растолкал его: «Хватит спать! Пора искать Стокера!» Граф попытался как можно величественнее возразить в том смысле, что он не привык выходить днём, потому что терпеть не может солнца. Но валашский государь не поддался: «Какое солнце, над распроклятым городом сплошной туман!» Удостоверившись в его правоте и лишившись аргумента для отказа (к тому же и спать что-то расхотелось), граф превратился в летучую мышь и понёсся по указанному адресу, в театр «Лицеум». По завершении этой миссии он считал свой долг на сегодня исполненным – ан нет, оказывается, не тут-то было.

«Если я не лягу спать немедленно, то полностью сломаю себе режим ночи и на свидание с Люси не попаду. Но это бы ещё полбеды: я не так уж голоден. Пусть рыжеволосая красавица потрепещет в ожидании, поднакопит свежую кровь… Главное – успеть до заката. Во время заката меня, как и всех не-мёртвых, сковывает сон, которому невозможно противиться…»

– Ну, в мои-то сорок пять мне в сундук нипочём не поместиться, – весело продолжал Влад, не подозревая о вампирских терзаниях, – но на крышке пристроиться – оно вроде бы и ничего. Да вот беда – крышка резная, на ней не улежишь. Найдите мне, что ли, матрас, или хоть охапку сена.

– Сено? Гм… Ах да, вспомнил: пролетая над окрестностями, я заметил, что в психиатрической лечебнице доктора Сьюарда выбросили целую кучу постельных принадлежностей. Пока не приехала повозка мусорщика, чтобы вывезти их на свалку, может, пойдём и разыщем что-то подходящее для вас? Тут совсем недалеко.

И прибавил, глядя князю прямо в лицо, на котором начинало уже скапливаться надменное неудовольствие:

– Если желаете получить более роскошное ложе, ищите сами. А я буквально с ног валюсь. Я не привык бодрствовать днём, слышите!

– Ладно, – снизошёл господарь Валахии, – на таком ли ещё в походах почивать приходилось! Ведите. Только много я унести не смогу. Придётся вам. У меня, как видите, рука сломана.

Вдвоём они вышли из Карфакса.

– А что такое психиатрическая лечебница? – спросил по дороге Влад.

– Сумасшедший дом, – растолковал граф.

– А что такое сумасшедший дом?

– А что, при вас в Валахии даже сумасшедших домов не было? Ну, это такое место, где держат душевнобольных… Одержимых бесами, как это у вас называлось в средние века, – тут же уточнил граф, предупреждая следующий вопрос.

– Поди ж ты! А у нас их держали при монастырях. Или просто сжигали.

– Сейчас другое время. Сейчас их редко заковывают в цепи. Пытаются даже лечить. Я-то знаю об этом не понаслышке: время от времени наведываюсь к Сьюарду, чтобы навестить одного своего знакомого…

Доктор Джон Сьюард, молодой, но уже возглавляющий солидную психиатрическую клинику джентльмен, с выпуклым лбом и глазами навыкате, которые могли бы принадлежать чрезвычайно уверенному в себе бульдогу, уединился в кабинете, чтобы полистать журнал «Ланцет» – светоч передовой медицинской науки. Так, что там у нас? На основании данных о присоединении инфекции после обычной школьной порки ассоциация медиков призывает ввести закон о всеобщем обеззараживании розог… Пролистываем. Обширная статья о роли согревающих компрессов в терапии холеры? Мимо. Опиум как лучшее средство против тропической лихорадки? Не ново. Невропатолог делится своим опытом лечения истерии у женщин путём удаления clitoris? – а вот это стоит внимательно прочесть… Оттягивая удовольствие от чтения столь завлекательной статьи, доктор Сьюард выглянул в окно – и оторопел. С той стороны больничного забора, куда по распоряжению кастелянши свалили матрасы, подушки и одеяла, особо пострадавшие от соприкосновения с пациентами, стояли двое психически больных… Они что, сбежали? Сьюард едва не позвонил в звонок, подающий сигнал санитарам, но сначала решил приглядеться. Пожалуй, нет… он не опознаёт в этих двоих господах – один повыше, в чёрном костюме, другой пониже, в сером – никого из тех, кто лечится в его клинике. Значит, поднимать тревогу ни к чему. Но отчего же он принял этих двоих за сумасшедших?

Загадка разъяснилась вскоре, когда двое, облачённые в недешёвые костюмы и, насколько позволяло установить расстояние, имеющие весьма благородную внешность, взвалили на себя часть списанного больничного инвентаря и пошли прочь, неторопливо беседуя. Доктор Сьюард на несколько секунд буквально впал от изумления в беспамятство, после чего обнаружил себя у окна в причудливой позе, со свежим номером «Ланцета» под мышкой. «Сколько же на свете сумасшедших – и по ту сторону забора не меньше, чем по эту!» Придя к вышеупомянутому философскому выводу, он встряхнул головой и, более не выглядывая в окно, словно опасаясь увидеть там нечто ещё более странное, вернулся к чтению статьи.

– Магистр, прошу прощения…