Морин Джонсон - Хроники Академии Сумеречных охотников. Книга II

Всадник ткнул пальцем.

– Тогда почему я чую твоих сородичей на собственной земле? Почему они вторглись к нам без спросу?

Он проехал вперед, но не очень далеко. На нем был плащ, расшитый серебряными созвездиями; вышивка была зачарована, и рисунок постоянно менялся – не слишком быстро, но и не настолько медленно, как настоящее звездное небо. Внезапно чалый конь резко остановился, так что всадник едва не слетел с него. Стрела, пущенная меткой рукой, пригвоздила прекрасный серебряный плащ к ближайшему дереву.

Марк опустил лук.

– Я никого не вижу, – с явным удовольствием произнес он заведомую ложь. – И тут нечего искать – по крайней мере, сейчас.

– Ты заплатишь за это, мальчишка! – прошипел фейри на чалой лошади.

Кони и всадники, вереща как птеродактили, носились вокруг него, но Марк Блэкторн из лос-анджелесского Института упрямо стоял на ногах.

– Бегите! – крикнул он. – Возвращайтесь домой в целости и сохранности! Расскажите Конклаву, что я спас еще двоих Сумеречных охотников! Скажите им, что я хочу быть Сумеречным охотником, чтобы они уже никогда не смогли от меня избавиться! И что я хочу стать фейри и наслать на них порчу! И скажите моей семье, что я их всех люблю, люблю и никогда не забуду! Однажды я вернусь домой!

Саймон с Изабель сорвались с места.

Когда они с Изабель появились на пороге Академии, Джордж тут же бросился на Саймона и чуть не задушил его в объятиях. Беатрис и, что больше всего изумило Саймона, Жюли налетели на него секундой позже Лавлейса – только не с объятиями, а с кулаками.

– Ох, полегче, – взмолился он.

– Мы так рады, что ты жив! – заявила Беатрис, снова ткнув его кулаком.

– И поэтому решили добить любовью? – уточнил Саймон. – Говорю же, полегче.

Он вырвался из кольца обступивших его друзей – тронутый их заботой, хотя и немного помятый, – и огляделся вокруг в поисках других знакомых лиц. И тут же вздрогнул от беспокойства.

– С Марисоль все в порядке?

– И даже лучше, – фыркнула Беатрис. – Она в госпитале вместе с Джоном, а тот ни на шаг от нее не отходит. Ведь вас, простецов, рунами не вылечишь, – вот она и пытается выжать из ситуации все, что можно. Даже и не знаю, что пугает Джона больше: мысль о том, насколько уязвимы простецы, или тот факт, что Марисоль угрожает подробно объяснить ему принцип действия рентген-аппарата.

Саймона впечатлило, что угомонить Марисоль не смогло даже эльфийское оружие.

– Мы думали, это ты уже мертв, – сказала Жюли. – Дивный народ всегда готов сорвать на ком-нибудь свою злость на Сумеречных охотников. Они же настоящие ядовитые змеюки. Могли сделать с тобой что угодно.

– И это была бы моя вина, – побледнел Джордж. – Ведь ты пытался остановить меня.

– Это была бы вина фейри, – заявила Жюли. – Но ты сам хорош: как можно быть таким беспечным! Ты должен был помнить, кто они такие. Это они только с виду на людей похожи, а в душе – настоящие акулы.

Лавлейс коротко кивнул. Беатрис смотрела так, что было ясно: она целиком и полностью согласна с подругой.

– А знаете что? – выкрикнул вдруг Саймон. – Я сыт этим по горло.

Все уставились на него с недоумением и даже скептически. Лишь Изабель посмотрела на Саймона и улыбнулась. Он подумал, что наконец-то понял, что за огонь бушует в Магнусе. Огонь, который не дает ему замолчать даже после того, как Конклав не пожелал его слушать.

– Я знаю: вы все считаете, что я всегда критикую нефилимов, – продолжал Саймон. – Вам кажется, что я недостаточно думаю о… о священных законах Ангела и о том, что вы в любую минуту готовы положить свои жизни, защищая людей. Вы думаете, что для меня это неважно, но вы ошибаетесь. Для меня это значит очень много. Но я не могу позволить себе роскошь смотреть на вещи только под одним углом. Все вы замечаете, когда я унижаю Сумеречных охотников, но никто из вас не следит за языком, когда речь заходит о Нижнем мире. Я сам был обитателем Нижнего мира. И сегодня меня спас тот, кого Конклав решил осудить как нежить, несмотря на то что его храбрости позавидуют иные нефилимы… несмотря на то что он остался нам верен. Вы хотите, чтобы я признал, что нефилимы – самые великие существа на свете и в их мире ничего не нужно менять. Но я не признаю. И не собираюсь признавать.

Саймон глубоко вздохнул. Теперь он чувствовал себя так, словно мирного, хорошего сегодняшнего утра вообще не бывало. Может, это и к лучшему. Может быть, в последнее время его жизнь стала уж чересчур спокойной.

– Я не захотел бы стать Сумеречным охотником, если бы думал, что мне предстоит сделаться таким, как ваши отцы или отцы ваших отцов. И вряд ли бы хоть один из вас понравился так сильно, как нравится сейчас, если бы я считал, что со временем вы станете такими же, как все Сумеречные охотники прошлого. Я хочу, чтобы мы все были лучше. Пока что я не представляю, как все изменить, но очень хочу, чтобы все изменилось. И простите, если расстраиваю вас, но я по-прежнему буду ныть и жаловаться.

– Только позже, – добавила Изабель. – Он продолжит жаловаться и ныть как-нибудь потом, потому что прямо сейчас мы идем на свадьбу.

Всех, похоже, немного ошарашило то, что вместо радостного воссоединения друзей они нарвались на речь о правах нежити. Саймон подумал, что Жюли сейчас точно заедет ему чем-нибудь по лицу, но девушка внезапно сменила гнев на милость.

– Ладно, – заявила она. – Мы послушаем твой утомительный гундёж попозже. Только, пожалуйста, постарайся покороче.

И она ушла, захватив с собой Беатрис. Саймон покосился им вслед и заметил, что Изабель тоже поглядывает на девушек с еле заметным подозрением.

Интересно… Джордж ведь Беатрис имел в виду, когда сказал о девушке, которой Саймон нравится, правильно?

Уж точно не Жюли. Этого просто не может быть.

Да нет, конечно нет, какие глупости. Жюли просто обрадовалась его чудесному спасению из Волшебной страны, вот и все.

Ход его мыслей прервался: над Саймоном нависла сокрушенная физиономия Джорджа.

– Прости меня, пожалуйста, Сай! Я потерял голову. Может быть, я… я просто не готов пока быть командиром. Но когда-нибудь я смогу, честно. Я поступлю как ты сказал, – стану лучше, чем те Сумеречные охотники, что были до нас. Тебе не придется снова расплачиваться за мои ошибки.

– Джордж, это же здорово! – отозвался Саймон.

Никто из них не идеален. Да и не смог бы стать идеальным.

Загорелое лицо Лавлейса все еще омрачали тучи; он явно чувствовал себя не в своей тарелке, чего с ним не случалось почти никогда.

– И я больше не облажаюсь.

– Я в тебя верю, – усмехнулся Саймон, глядя на товарища, пока тот в конце концов не ухмыльнулся в ответ. – Ведь мы же с тобой как братья.

Едва очутившись в Идрисе, Саймон понял, что угодил в самый разгар свадебного хаоса.