Татьяна Андрианова - Как вывести ведьмаков

Жрец задумался. Уж не для того ли Всевышний его помиловал и болезнь отпугнул, чтобы он с бабой, в темном лесу проживающей, переговоры провел о душах, в лесу заплутавших? И ведь верно. Годами он уже стар, пожил немало, и в случае неудачи его и не жалко совсем будет. Куда же девку молодую к Черной шаманке на верную погибель слать? Светлолика хоть и ведьма, а зеленая совсем. Дипломатии не обученная. Со словом каким не угодит или еще что не так сделает – пропадет ни за грош.

– Я пойду, – с толикой обреченности в голосе молвил Гонорий, чем удивил всех, включая кота.

– Куда же вы, отец Гонорий, собрались? Супу еще не поели даже, – всплеснула руками Светлолика. – Да и к ведьмаку вас проводить надобно. Сами вы его не найдете.

– К какому ведьмаку? – удивился жрец. – Я не к ведьмаку, а к Черной шаманке идти намереваюсь.

«И этот туда же, – опечалился леший. – Ведь на ладан дышит и вообще обет безбрачия давал, а все по бабам норовит. М-да. Седина в бороду – бес в ребро».

– Так она вроде жреца и не звала вовсе, – встрепенулся хозяин вод, почуявший конкуренцию, и взглянул на старика недобро.

С его точки зрения, чем меньше к ней мужиков таскаться станет, тем лучше. Пусть сначала замуж выйдет, а там он быстро всяких праздношатающихся взашей выгонит. Ведьмаков – в первую очередь. Ишь понаехали, будто звали их да медом приманивали.

– Не звала, – не стал спорить Гонорий. – Я сам к ней пойду. По доброй, так сказать, воле.

– И все же лучше вам, отец, хотя бы одного ведьмака из лесу турнуть, в смысле проводить, пока он здесь дров не наломал, не поранился или не схарчил его кто с голодухи, – наставительно изрек леший, стараясь ничем не выдавать своего осуждения несвоевременного паломничества к ней . – Заодно и успокоите его насчет товарищей. Мол, как обещали, переговоры ведем, всем миром из Безымянного взашей вытолкаем и ускорение в сторону Хренодерок предадим. Пусть не сомневается. А в темный лес Светлолика пойдет сама, раз ее и звали. Но не одна. Звери ее, мордой страшные да клыкастые, пущай с нею туда отправляются. Для защиты, стало быть.

Дорофей Тимофеевич кинулся к ногам девушки, обнял крепко, зашипел в сторону лешего:

– Не пущу! Ишь чего удумали! Из-за ведьмаков пришлых родную ведьму в темный лес посылать! В такую опасность своею рукою толкать. Ведьмаки – они мужи взрослые да обученные, сами знали, чай, куда ехали. Им за вредность небось молока дают литра по три. Заблудились коли, пущай сами выпутываются, как знают. Черная шаманка там или жрица чья, все же женского роду-племени. Жить захочется, так столкуются. Ведьму нашу губить – на-кась, выкуси!

Кот попытался было сложить фигу, но кошачьи лапы не приспособлены для того, чтобы фиги окружающим показывать. Дорофей не растерялся и погрозил в сторону лешего черным пушистым кулачком, даже зашипел грозно для особой убедительности.

– Ой, на кого ты нас покинула?! – с надрывом в голосе запричитал Евстах ровно по покойнице.

– Цыц! – шикнула Светлолика на домочадцев и так жахнула девичьим кулаком по подоконнику, что Вяз Дубрович несолидно подпрыгнул на пеньке от неожиданности, а сама девица сморщилась от боли в руке. – Коль надо идти, так пойду, и мнение кота мне не надобно. Ну не съедят же меня там… я так думаю.

«Как знать… как знать…» – хмыкнул про себя Вяз. О ней и ее пищевых пристрастиях разные слухи ходили. Мол, человечиной тоже не брезгует. Похищает детей, откармливает (у кого веса недобор приключился), на лопату сажает да в печь на жаркое налаживает, где целиком запекает, с чесноком и приправами всякими, даже заморскими. Для аромату, стало быть, добавляет. Но Светлолика не ребенок и не так наивна, чтобы добровольно на лопату усаживаться. А коли усядется, так ей в одиночку лопату с таким грузом нипочем не поднять, в печь не отправить. Ведьмаков на помощь звать придется. Втроем сдюжат как-нибудь.

– А можно и я к ней пойду? – ошарашил собравшихся вопросом Вешил, незаметно подошедший к окну, сияя лиловой шишкой, полученной при прошлой встрече с лешим. – Меня возьмете?

Не то чтобы он специально подкрадывался, просто все так увлеклись разговором, что появления магистра с хрипящей кожистой тварью наперевес попросту не заметили.

– Маг, – то ли поприветствовал, то ли выругался леший, – почему каждый раз, когда я тебя вижу, ты делаешь кому-нибудь больно?

Вешил потупился, вспоминая, как в прошлую встречу с лешим как раз гнался за шустрым грибочком и весьма ощутимо приложил хозяина леса головой. Правда, Вяз тогда тоже не остался в долгу, но, как ни крути, удар мага был первым.

– Я продвигаю науку вперед! А наука требует жертв, – с пафосом изрек Вешил, потрясая перед окружающими полуживым трофеем как аргументом.

Так называемая штука-дрюка не растерялась и попыталась вцепиться зубами в любопытную морду кота.

– Но-но-но, попрошу без фамильярности, – зашипел Дорофей, предварительно убедившись в своей недоступности для агрессивно настроенной твари.

– М-да. Как я погляжу, наука и правда жертв требует кровавых, но отчего-то чужих. Почему бы, маг, сначала на тебе эксперимент какой не поставить? – великодушно предложил леший, а растерявшийся Вешил смог лишь проблеять невразумительное:

– Какой?

– Руки-ноги оторву и проверю – слух при этом станет лучше или на прежнем уровне останется, – ответствовал Вяз Дубрович, с удовольствием наблюдая, как округляются от ужаса светло-карие глаза мага.

Если бы у хозяина леса был блокнот, напротив этого пункта эксперимента можно было бы ставить жирную галочку.

Одновременно леший осторожно, но настойчиво выпростал обессиленную тушку штуки-дрюки из рук Вешила.

– Зачем? – хрипло спросил маг, но добычу отдал, поберег пальцы. Леший силен, не рассчитает – переломов наделает. Замучаешься прямые палочки на лубки выискивать. А станет ли потом ведьма исцелять нанесенный ущерб – большой вопрос. – Я и сам скажу, что от отсутствия конечностей ни слух, ни зрение лучше не становятся.

– Это всего лишь слова. Ничем, кроме бесполезного сотрясания воздуха, не подтвержденные, – вставил слово хозяин вод, которому очень не хотелось, чтобы маг составлял компанию ведьме в гостях.

Светлолика еще ладно. А ежели ей маг глянется? Все-таки из самой столицы небось сюда притащился. Девки же, знамо дело, падки на новизну, как сороки – на все блестящее. Может, и разберется потом, что за фрукт, но на это время уйти может. А коли не разберется? В общем, гнать этих пришлых из лесу надо поганой метлой, чтобы зря тут не шастали. Как появились, так скандал за скандалом в семействе водяного.

Вяз Дубрович выразил свою солидарность с другом величественным кивком и ловким, отточенным движением метнул кожистую тварь прямо в дальние кусты, рассчитывая, что изрядно измученная пленница расправит помятые в неравной борьбе с магом крылья и воспарит навстречу свободе, вопя от счастья во все горло. Не тут-то было. Штука-дрюка вытаращила глаза, издала противный клекот, судорожно дернула конечностями и исчезла в густых ветвях кустарника, так и не сумев взлететь. Из кустов раздался подозрительный треск и болезненные вопли твари. Вешил несолидно шмыгнул носом, как карапуз, у которого хулиган отобрал любимую игрушку, и хотел было ехидно поинтересоваться у лешего, чем именно такая кончина для животного предпочтительнее сытного существования в клетке с последующим изучением, но передумал. С хозяином леса ссориться не стоило. Ведь магистр пока не отказался от затеи написать свой научный труд, а для этого, похоже, сначала придется вести просветительскую работу среди невежественного местного населения.