Татьяна Андрианова - Как вывести ведьмаков

– Так в храме мы были. Ваша прислужница нас в лес к ведьме послала. Показала вашу записку, жрец, будто вы к ведьме ушли. Пришлось в лес за вами отправляться, – спокойно пояснил ведьмак. – А вы действительно к ведьме ходили?

– Действительно, – невозмутимо кивнул Гонорий, словно жрецы сплошь и рядом посещали лесных отшельниц и в этом никто не находил ничего необычного. – Приболел я.

– Странно, – пробормотал Алишер. – Обычно слуги Всевышнего ведьм анафеме придают, призывают на их шарлатанские головы все кары небесные да прихожан подбивают, не дожидаясь молнии из рук Создателя, костер сложить, нечестивицу туда запихнуть и подпалить, чтобы сподручней дожидаться было. А тут жрец – и на излечение к ведьме. Чудны дела твои, Всевышний.

– Да за что ж Светлолику анафеме предавать? За ней худых дел не ведаю. Одна только благодарность народная, – терпеливо, словно вразумляя дитя малое, как ножки надобно передвигать по земле, чтобы лицом в грязь не падать, начал жрец. – Ты вот, ведьмак, чай, по стране немало поездил по роду службы своей?

– Да уж не без этого, – согласился Алишер, не особо понимая, к чему жрец взялся обсуждать его род занятий.

Разве что желает прицепиться к чему-нибудь да покинуть село предложить. Так он вроде и не в селе сейчас. И отсюда его только леший спровадить может. Но вряд ли нечисть лесная до этого снизойдет.

– Тогда, должно быть, знаешь, какова в иных местах смертность. Ведь во многих селах именем даже не нарекают до года. А если и нарекают, так одно имя переходит по наследству другому младенцу. Какой выжил, тот и носить имя станет, – продолжал жрец.

За разговором он поставил корзинку на землю, извлек из нее на свет божий скатерть каемчатую, добротную, изо льна небеленого. Нашел место поровнее, расстелил, оправил, чтобы не морщинилась, выложил на нее пироги с грибной начинкой, немного домашнего козьего сыра, что домовитый Евстах изготовил специально для больного, крынку молока да флягу с водой. Последняя была бальзамом на исстрадавшуюся душу ведьмака. Алишеру и закусить было бы неплохо, но в воде он нуждался более всего. Не дожидаясь приглашения, ведьмак метнулся к фляге и с жадностью приник к удивительно прохладному горлышку. Однако и правда не обман. Фляга вполне натурально лежала в руке, а вода на поверку оказалась тоже вполне реальной. Глотал ведьмак жадно, до боли в горле, словно боялся, что хлипкий с виду жрец отнимет. Осушил – и не заметил. А Гонорий и не думал отнимать.

– Да-а-а. Мрет народ. А что делать? Жизнь такая. Все ж не столица, а окраина Рансильвании, – не зная, что сказать более, вздохнул Алишер, неловко пряча глаза, как нашкодивший юный школяр.

Ведь даже из вежливости не спросил, можно ли воды испить. Видел же, что жрец не откажет. А не смог попросить ни воды, ни прощения за собственное хамство.

– Жизнь-то такая. Но ведь и в столице самой она не особо отличается. Хорошо, коль ты золотом богат и мага или целителя какого нанять сможешь. А если в мошне твоей ветер гуляет. Тогда что? Не жить, что ли, вовсе? Руки сложить на груди да помирать?

– Эк куда вас, святой отец, занесло, – не удержался от кривой улыбки Алишер. – Бесплатно, как говорится, и прыщ не вскочит, это всем известно. Ремесло – оно ремесло и есть. Им деньги зарабатывают. Крестьяне тоже на ярмарке не бесплатно свой урожай раздают каждому нищему, кто к возу в рубище подошел. Небось за деньги продают. Пусть медяк, да в кубышку спрятан. Хотя с магами не все ведьмаки ладят, но справедливости ради замечу, что они тоже кушать хотят.

– Согласен. Только ни один маг в Хренодерки не поедет, чем ни заманивай, – доверительно сообщил Гонорий. Алишер, который еще недавно сам лицезрел у головы за завтраком целых трех магов с учеником в придачу, позволил перерасти улыбке из кривой в недоверчивую, но возражать не стал. – А ведьма – она своя. К ней со всякой хворью народ ходит. Вот ты сам посмотри в Хренодерках, сколько ребятни босоногой по улицам бегает.

– Лаптей на всех не хватает? – не удержался ведьмак.

– Обувки хватает. Слава Всевышнему, лес под боком, да и лыко драть пока не разучились, – сделал вид, что не заметил иронии в словах собеседника, жрец. – Просто, почитай, каждому мальцу на этот свет явиться ведьма помогла. Да и от хворей она, родимая, сберегала. Так что Светлолику мы в обиду никому не дадим. Коли по ее душу пожаловал, так лучше сразу домой поворачивай.

– Я и рад бы, да товарищи мои где-то запропали, – развел руками Алишер. – Не видал, часом, где?

– Да леший их видел, – вздохнул Гонорий и подвинул ведьмаку еду. – Ты ешь лучше, голодный небось.

Алишер не заставил себя упрашивать, принял еду из рук странного жреца, который вместо того, чтобы крестным знамением себя да его осенить, о пользе ведьмы в глубинке Рансильвании рассуждает да харчами своими делится. Может, отравить решил? Но ведьмаки не восприимчивы ко многим видам ядов. Так что вряд ли. Вон с каким аппетитом уписывает пирожок. Грех не присоединиться.

– Ты, коли не знаешь, куда мои друзья делись, так ладно, не говори. Чего же лешим ругаться? Лишний раз лесного хозяина в чаще поминать не стоит, не к добру. Слышал ли? – Крепкие зубы Алишера впились в пирожок, методично заработали, пережевывая.

– Как не слышать. Слышал, конечно. Только о твоих друзьях леший-то как раз Светлолике и сообщил. Он с водяным куда-то в самую темную чащобу ходил. Говорит, там их искать надобно. Вот она и отправилась за ними.

– Ведьма? – подавился едой ведьмак и судорожно закашлялся.

– Она самая. Приведет. Коль живы остались.

Слова жреца утешали мало, но все же оставляли некую толику надежды.

– А приведет? Не обманет? – на всякий случай уточнил Алишер.

– Зачем ей обманывать? – искренне удивился жрец, отщипывая небольшой кусочек козьего сыра.

К своему немалому удивлению, Гонорий ощутил сильный голод. До неприличного урчания в животе пока не дошло, но внутри чувствовалось неприятное подсасывание. Жрец привык к трапезе скромной и умеренной, а сейчас был готов заглотить быка целиком, не тратя лишнего времени на тщательное пережевывание. «Это, наверное, зелье Светлолики так действует. Побочный эффект», – решил про себя жрец.

– Так ведьма же. Традиция у них такая – людям голову морочить, – пояснил Алишер, с тоской взирая на опустевшую скатерть.

Снедь подмели и сами не заметили как.

– Да? – изумился жрец. – А я и не знал.

Немного позже, когда крошки со скатерти вытряхнули на прокорм лесным птицам, а сама скатерть благополучно перекочевала обратно в корзину, Алишер с удивлением обнаружил, что следует за жрецом с безропотностью ягненка. Внезапно ведьмака пронзило острое чувство, что это уже было. Он так же следовал, только верхом на собственном коне и за другим проводником, но ощущение тревоги не отпускало. Казалось, что спину буравит чей-то враждебный взгляд. До зуда в руках хотелось почесать между лопатками или хотя бы обернуться да пустить серебряную звезду в первого, кого углядит, чтобы зря глаза не таращил, пытаясь дырку прожечь в ведьмаке. Но, к собственному стыду, Алишер был не в состоянии даже просто повернуть голову, чтобы взглянуть собственным страхам в лицо. Проклиная свое малодушие, от которого, казалось бы, избавился в нежном детстве, ступив на путь ведьмачества, Алишер нагнал жреца и постарался идти с ним вровень.