Дерек Джармен - Хрома. Книга о цвете

Первый из всех простых цветов – это белый, хотя некоторые и не признают черный и белый цветами, поскольку первый является истоком или приемником всех цветов, а последний лишен их вовсе. Но мы не можем совсем их отбросить, поскольку вся живопись – это взаимодействие света и тени, то есть кьяроскуро, так что белый – первый из цветов, затем желтый, зеленый, синий, красный и, наконец, черный. Можно сказать, что белый представляет свет, без которого нельзя увидеть ни один другой цвет.

Праздник в Поттерс-баре в 1906 году. Я до сих пор бережно храню заветную открытку, с которой, будучи подростком, нарисовал несколько картин. Эдвардианские девушки в длинных белых платьях, в шляпах, как абажуры, и с зонтиками в рюшечках приносят дуновение девятнадцатого века. Кем они были? Они выглядят так серьезно под развевающимися флагами. Смотрят в лицо всем превратностям судьбы. Я не знаю, чем меня очаровали эти девушки в белых платьях, гуляющие в парках, на набережных и променадах, гребущие в море в своих юбках, такие, как они изображены на картинах Уилсона Стэра. Белый виток века, вдохновленный, возможно, монохромным портретом «Девушки в белом» Уистлера. Брось банку с краской в лицо публике, и она ее поймает. И вот они снова сидят в саду на белых парковых скамейках, потягивая чай из белого фарфора, подарок из Китая, рассматривают открытку от старшего брата, забравшегося на Монблан. И мечтают о белых свадебных нарядах.

Эти призрачные белые открытки. Когда я смотрю на них сейчас, я думаю, что эти девушки находятся в блаженном неведении относительно той стены смерти, которая всего лишь через пару лет заставит их переодеть праздничные платья, но не изменит их цвет. Они будут медсестрами, пойдут работать на заводы, возможно, станут инженерами или даже авиаторами. Другая сторона этой открытки белая. Под картиной лежит белый грунт.

Белый простирается в прошлое. Был ли белый создан во время Большого взрыва? Был ли сам этот взрыв белым?

В начале был белый. Бог собрал его из разных цветов и хранил это в тайне, пока сэр Исаак Ньютон не провел наблюдения в затемненной комнате в конце семнадцатого столетия:

Белый и все серые цвета между белым и черным могут быть разложены на все цвета, и белизна солнечного света раскладывается на все первичные цвета, смешанные в определенной пропорции. Солнечный свет попадал в темную комнату через маленькую круглую дырку в одном из ставней и затем преломлялся призмой так, чтобы изображение можно было наблюдать на противоположной стене: я держал белый лист бумаги таким образом, что он мог подсвечиваться отраженными оттуда цветными лучами…

Если оглянуться назад, можно ли увидеть сквозь призму сэра Исаака Ньютона Озириса, бога Белого Нила, бога воскрешения и возрождения, в белой короне и белых сандалиях, лишенного цвета? Тогда белый был бесцветным, но после Ньютона мы уже не можем так считать. Возможно, об этом говорит нам зеленый скипетр, который Бог держит, словно подснежник, чтобы провозгласить возвращение весны.

Белый – это мертвая середина зимы, чистые и непорочные подснежники, Galanthus nivalis (колокольчики Сретения), украшающие церкви 2 февраля, в день празднования Непорочности Девы… но не забирайте эти подснежники домой, они приносят несчастье, вы можете даже умереть: потому что подснежники – это цветы смерти, напоминающие покойника в саване. Белый – это цвет траура, везде, за исключением христианского Запада, где цвет траура черный – но объект траура белый. Вы слышали когда-нибудь о покойнике в черном саване?

Если вертеть разноцветное колесо достаточно быстро, оно покажется белым, но, если смешивать краски, как бы вы ни старались, получится лишь грязно-серый.

То, что в результате смешения всех цветов получается белый, – глупость, которую люди привыкли доверчиво повторять уже сотню лет, вопреки тому, что говорят им органы чувств.

Свет в нашей тьме.

Мандала – результат вращения колеса. И в ней можно увидеть, что боги – белые; столетиями раньше чем святой Иоанн придумал христианский рай, с райской толпой в белом, поклоняющейся Агнцу, греки и римляне отмечали сатурналии – 17 декабря. Меланхоличный Сатурн, как Озирис и грядущий Христос, был белым богом, которого почитали в белом, с небольшой примесью зелени Озириса в пальмовых листьях, которые поклонявшиеся держали в руках. Празднование заканчивалось в день Нового года, когда Консул, в белом и на белом коне, воздавал почести Юпитеру на Капитолии.

Я мечтаю о белом Рождестве [5] White Christmas («Снежное Рождество») – популярная песня 1940-х. . Эта песня могла быть спета только в Калифорнии, рядом с бассейном. Здесь же при первых признаках снега британские железные дороги замирают, пути становятся не-проходимыми, и даже тротуары опасны, потому что соль разъедает обувь. Рождество, роды девы. Белый хлопок. Бороды из ваты. И тотальный обмен ненужными подарками. Барометр настроения падает в область депрессии. Дитя благих намерений, обратившееся в свою противоположность: страх, отвращение, безумные американские проповедники, которые орут на вас. Спаситель, который не спасает ничего, кроме своих собственных иллюзий, и уж точно не белых рождественских индюшек, сваренных заживо после того, как они провели в толпе себе подобных весь год (да, вот уж кто мечтает о белом Рождестве!).

Всему королевству было приказано носить траур по Мумтаз Махал в течение двух лет, и мрачная тишина повисла над Северной Индией. Не было публичных развлечений, музыка, ювелирные украшения, духи, пышные наряды, одежды ярких цветов были запрещены, и каждого, кто осмеливался выразить неуважение к памяти Королевы, казнили. Шах Джехан не показывался на публике, тот самый правитель, который однажды надел мантию, столь плотно усыпанную драгоценностями, что нуждался в поддержке двух слуг, теперь носил простые белые одежды.

У белого огромная покрывающая способность. У семьи, заботящейся о белизне своей репутации, не возникает вопросов о румянце невесты под вуалью.

Чистота белого – не помеха желанию, но оно скрыто под свадебными одеждами. Невеста прячет свое алое и черное сексуальное белье, купленное в Сохо для медового месяца. Белые кружева маскируют ее беременность. Лучший друг жениха, Дэвид, шепчет ему в ухо: «Кончи мне в рот, кончи мне в рот!»

Одна книга открывает другую [6] Цитата из алхимика Разеса ( ar-Razi ), встречающаяся у К. Г. Юнга. . Из слез Сатурна образовалось широкое соленое море. Соль – горькая и печальная. Соляные копи. Соль земли – это ее душа, она драгоценна, хотя вы и бросаете ее щепотку через плечо. Мудрость просоленного морского волка. После того как соль благословляли, ее добавляли в воду для крещения. Христос, соль земли, сохраняющий навечно наши земные тела. В соли заключена чудесная мудрость. Она настолько дорогая, что ее кладут в специальные драгоценные раки на столе для почетных гостей. Святой Хилари сказал: «Пусть мир будет слегка посыпан солью, но не затоплен ей».