Игорь Симелин - Искусство широкого взгляда. Основы практического изучения рисунка и живописи по системе П. П. Чистякова

Давая определение большой форме, Н. Д. Кордовский писал: « Что такое большая форма? Голова – это шарообразная или яйцевидная фигура; рука в плече – цилиндр, нос – призма, ограниченная четырьмя главными плоскостями. Все это большие формы» 5 5 Кордовский Н. Д. О принципах и методах обучения рисованию. – В кн.: Пособие по рисованию. М., 1938, с. 11.

Я спросил Вячеслава Геннадьевича о различии чистяковского и общепринятого понятия пространства в рисунке. Конотопов отметил, что только выбранный способ восприятия определяет понятия о пространстве. Упражнения линейно-конструктивного построения формы, где решения найдены через визуальное восприятие натуры, даются на развитие пространственного мышления. Такие работы обусловлены техникой исполнения. Здесь все, что называется светом, воздухом, пространством, только лишь подразумевается, но не является таковым. Далее он сказал, что концепция широкого взгляда направлена на развитие чувства состояния формы в пространстве, чтобы отразить это состояние в своей работе, но не заострять внимание на образе формы как таковом. То есть если визуально рассматривать предмет объективно, например яблоко, и изображать в соответствии его образу, то в результате получим банальную копию натуры в обусловленном образе яблока. Дело в том, что образы всего лишь плоды человеческого воображения. Воображаемый образ формы предмета, неся в себе его название, не всегда соответствует отраженному состоянию пространства. При широком взгляде образный стереотип рушится и воспринимаемый предмет предстает в ином содержании. Предмет воспринимается как бы без имен и названий, просто форма в пространстве. То есть через способ восприятия строится и понимание, и решение формы.

– А в чем состоит разница между чувством пространства и пространственным мышлением? – спроси я.

– Пространственное мышление всегда строго обусловлено тем, что имеет свое начало и конец и ничего общего с состоянием пространства не имеет. Чувства-ощущения пространства не определяют границ как в изучении рисунка при широком взгляде, так и в своем развитии. Выстраивая форму того же яблока, при широком взгляде не задумываешься о его образе или о его внутреннем строении. Чувство формы в пространстве уводит за рамки привычного понимания вещей – к общему состоянию формы в пространстве. Ведь сущность пространства состоит не в клеточном содержании формы, а в его общем состоянии. Поэтому при широком взгляде в тот момент, когда работают чувства, надо следить за состоянием формы в пространстве, иначе в рисунке отразятся только внешние стороны натуры, выраженные техническими средствами исполнения, при этом внутреннее состояние натуры окажется за занавесью логического заключения.

Я попросил учителя дать оценку моим работам за последний месяц, на что он ответил:

– Пока по твоим работам видно, что ты рисуешь только для того, чтобы удовлетворить себя и надеешься кого-то удивить своим творением… Он пожал плечами и, качая головой, с усмешкой сказал: – Ты ничему не научился.

Я с удивлением посмотрел на него.

– То есть понравиться публике или удовлетворить себя в своем творчестве, для тебя это не вопрос, но, потакая себе или обществу, ты тормозишь свое развитие, более того, ты разрушаешь себя изнутри, – пояснил учитель.

– Что же мне делать? – спросил я.

– Да ничего! – воскликнул учитель и развел руками. – Просто измени свое отношение к рисунку, и все. То есть рассмотри его не как средство отражения или выражения своего понимания. Посмотри на искусство рисования как на источник знаний. И ты откроешь для себя гораздо больше, чем общественное понимание рисунка. Ты узнаешь, что ты собой представляешь. Познать себя – достойная задача для человека. Широкий взгляд – это всего лишь один из способов восприятия, ведущий к познанию законов природы через самого себя. И даже не важно, на что ты способен в технике исполнения, как всегда тебя это волновало, важно то, насколько ты способен к внутреннему изменению в себе. По твоим работам видно, что ты бессилен в самом себе настолько, что тебе покажется трудным любое начинание. В тебе должно произойти превращение из слабого человека в сильного, и немедленно. А вот это зависит от того, как ты воспринимаешь себя в отношении мира. Времени на обсуждения у тебя нет. Действуй!

Зачем к себе я привязался?

На что я трачу силы зря?

Во что когда-то я влюблялся?

И в чем нашел свободу я?

По мнению Конотопова, я все еще цеплялся за понятия, приобретенные в художественной школе, где основной задачей в методике обучения рисования было нахождение композиционного решения и конструктивного построения предметов. Главным критерием такой работы служит построение цветовых, тоновых и линейных отношений. Задача нахождения отношений между составляющими композиционного решения лежит в основе современного изобразительного искусства. В архитектуре и дизайне первым механизмом, который утверждает баланс между свободой выражения и правилом, между фантазией и нормативом, является материал как основное средство выражения композиционных решений и в современном изобразительном искусстве.

Техника исполнения живописных работ других групп привлекала и в то же время отталкивали меня. Своему двойственному отношению тогда я не находил для себя ни одного внятного объяснения. В этих работах компоновка предметов на листе могла быть произвольной, то есть рисующий мог размещать предметы в своей работе, как он хотел, при этом формируя свою композицию. Кроме того, я видел, как некоторые учащиеся из других групп, работая с натуры, брали на себя смелость изменять цвет и даже форму предметов, доводя натюрморт до стилизации. Сами они объясняли это тем, что занимаются самостоятельным поиском новых форм и цветовых решений по заданию их преподавателя. По мнению самих авторов, результатом такой работы служит эксклюзивное композиционное решение. Я не мог сказать ничего определенного об их работах и с интересом выслушивал мнения других учащихся и преподавателей. Одни говорили, что это просто мазня в свое удовольствие, другие считали, что это сильная группа и их работа в глазах некоторых преподавателей заслуживает высокой оценки. Я пытался выяснить, почему их работы между собой так похожи и в чем они видят свой творческий подъем. Но никто мне не дал ясного определения их деятельности. И с этим вопросом я обратился к Конотопову. Я поделился с ним мнением относительно того, что видел в других группах, и что об этом говорят другие, но он отказался говорить со мной на эту тему, ссылаясь на то, что мы уже достаточно поговорили о других методах рисования. Конотопов попросил меня никуда не влезать и ничего не выяснять, а пытаться самостоятельно в своей работе искать ответы на все вопросы.