Рахман Бадалов - Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга первая

Можно продолжать и продолжать. Все эти рыцари, джигиты, самураи, ковбои сконструированы культурой как демонстрация мужской исключительности. Ничего слабого, мягкого, нежного, всего того, чем культура наделила женщину.

Но откуда в таком случае в век, названный галантным, появились напудренные мужчины в париках и жабо из тончайших кружев?

Надоело быть рыцарями и самураями?

Или культура вдруг вспомнила, что и мужчина может быть жеманным и кокетливым, что и ему, мужчине, ничто человеческое не чуждо?

Но вот что удивительно,

…или естественно, просто наши зашоренные (или зашторенные) мозги, как правило, видят то, что хотят видеть…

эти напудренные мужчины влюблялись в женщин, плели свои тонкие узоры любви, а женщины, столь же напудренные, в таких же тончайших кружевах, с упоением включались в эти любовные игры.

Да что там парики и кружева, откуда вообще взялась вся эта эстетика «мужского женоподобия», которую в разные периоды культивировал и Запад и Восток, причём и Ближний, и Дальний?

А вот иной пример, – молодой Вертер [33] Персонаж романа немецкого писателя Иоганна Вольфганга Гёте «Страдания молодого Вертера» или «Страдания юного Вертера». Роман вызвал в Европе волну самоубийств, получивших название «эффект Вертера». , литературный персонаж.

Литература литературой, но персонаж этот породил реальную эпидемию самоубийств. Мода? Возможно, но может быть сама эта мода, свидетельство запрятанного до тех пор смятения в мужских душах.

Может быть за этими самоубийствами лежат отвергнутые мужчины и невыносимая мужская гордыня, не выдержавшая этого отвержения.

Или совершенно неожиданный (по крайней мере, для меня) образ Ибн Салама [34] Ибн-Салам – персонаж оперы азербайджанского композитора Узеира Гаджибекова «Лейли и Меджнун». из азербайджанской версии «Лейли и Меджнун» [35] «Лейли и Меджнун» – средневековая трагическая история любви, распространённая на Ближнем и Среднем Востоке, особенно в Азербайджане и в Иране. . Почти женская деликатность ценой собственной жизни (об этом в своё время).

Кто-то скажет, нечему удивляться. Недостаток тестостерона, вот и весь ответ. Но культура всегда гуманнее. Не могла она в процессе «изменчивости и отбора» пренебречь этими «маргиналами», вот и вывела на авансцену всех этих жеманных и женоподобных. В качестве вечно изменчивой моды. Чтобы потом, спокойно вернуться к нормальным мужчинам и нормальным женщинам. С тестостероном и окситоцином.

Поверим, что это так, но тогда откуда берётся эта «вертерская» червоточинка у самых сильных мужчин, с ярко выраженным преобладанием тестостерона.

Приведу несколько примеров, хотя, как и во всех иных случаях, не могу претендовать на обобщения. Мой взгляд, моя точка зрения, не более того.

Наполеон Бонапарт [36] Наполеон Бонапарт – полководец и государственный деятель. Император Франции в 1804–1815 годах. и есть Наполеон Бонапарт. Кого можно поставить рядом с ним в мужском соперничестве всех времён и народов. Александра Македонского [37] Александр Македонский – один из величайших полководцев в истории человечества, создатель мировой державы. , Ганнибала [38] Ганнибал – знаменитый карфагенский полководец, заклятый враг Римской империи. , Юлия Цезаря [39] Юлий Цезарь – древнеримский государственный и политический деятель, полководец, писатель, великий понтифик (верховный жрец). , Чингиз-хана [40] Чингизхан – основатель и первый великий хан Монгольской империи. . Ататюрка [41] Мустафа Кемаль Ататюрк – основатель Турецкой республики. Ататюрку посвящен отдельный опус 9 разд. 6. . Раз два и обчёлся.

Так вот что пишет «сверх супермен» Наполеон, любимой женщине, Жозефине [42] Жозефина Богарне – первая жена Наполеона, императрица Франции в 1804–1809 годах. .

«Ты единственный мой помысел; когда мне опостылевают докучные существа, называемые людьми, когда я готов проклясть жизнь, – тогда опускаю я руку на сердце; там покоится твоё изображение; я смотрю на него, любовь для меня абсолютное счастье… Какими чарами сумела ты подчинить все мои способности и свести всю мою душевную жизнь к тебе одной? Жить для Жозефины! Вот история моей жизни…»

Кто-то скептически усмехнётся, что не скажет мужчина в пору любовного увлечения женщиной. Наполеон остаётся Наполеоном, и история его жизни никакого отношения к Жозефине не имеет.

Не будем спорить, только допустим, что многое зависит от ракурса и от воззрений эпохи. В иную эпоху (не сегодня, так завтра, послезавтра, в другом культурном измерении), возможно, никто не будет спорить, что жизнь «для Жозефины» куда глубже, острее, просто блистательнее, чем битвы, сражения, и другие «мужские игры» Наполеона.

Другой пример.

Поэт, романтик и авангардист в одном лице, Райнер Мария Рильке [43] Райнер Мария Рильке – один из самых влиятельных поэтов-модернистов XX века. , в возрасте 21 год, пишет женщине, Лу Андреас-Саломе [44] Лу Саломе, Лу фон Саломе, Лу Андреас-Саломе – писательница, врач-психотерапевт немецко-русского происхождения, деятель культурной жизни Европы конца XIX – начало XX веков. , которой в это время 35 лет:

«Моя весна, я хочу видеть мир через тебя, потому что тогда я буду видеть не мир, а тебя, тебя, тебя».

Легко отмахнуться, романтик и есть романтик. Живёт в придуманном мире. Может и женщину придумать, в которой ничего приземлено – обыденного, одно только божественно-небесное. Но ведь не один Рильке, другие мужчины, совсем не романтики, «придумывали» эту женщину.

Судьба Лу Андреас-Саломе настолько неординарна,

…достаточно сказать, что в том или ином смысле, её «мужчинами» были Ницше [45] Ницше, Фридрих – немецкий мыслитель, филолог, композитор, поэт, поставивший под сомнение базисные принципы действующих форм, религии, морали и культуры. и Фрейд, не говоря уже о других, влюблённых и домогающихся?!…

что не вмещается ни в гендерное, ни в антигендерное высказывание. Самые известные и влиятельные мужчины своего времени искали её благосклонности, но она сама решала, кто достоин её благосклонности и как далеко могут зайти их взаимоотношения. И можно представить себе, как растоптан был известный драматург [46] Об этом драматурге (не обязательно называть его имя) прочёл в книге Александра Эткинда, советского психолога, а впоследствии британского и американского литературоведа и историка культуры, «Эрос невозможного. История психоанализа в России». того времени, известный своими скандальными эротическими пьесами, и не менее скандальными любовными похождениями, когда ему с лёгкостью удалось привезти Лу к себе домой, но оказалось, что это ничего не значит, и ему никогда не будет дано право обладать ею. Остаётся только догадываться, какие усилия предпринимал растерявшийся драматург, и какими презрительными насмешками Лу сопровождались его усилия.