Дональд Томпсон - Супермодель и фанерный ящик. Шокирующие истории и причудливая экономика современного искусства

От текстиля к искусству Муграби перешел в 1987 году, через четыре месяца после смерти Уорхола. Муграби впервые увидел картину Уорхола на ярмарке «Арт-Базель». «Она мне понравилась, — говорит Хосе, — картины на меня действуют. Другие никаких чувств не вызвали. А потом [с Уорхолом] я что-то почувствовал». Хосе купил уорхоловский вариант «Тайной вечери» да Винчи из четырех картин по 144 тысячи долларов каждая. В 2009 году он оценил их стоимость в 4–6 миллионов.

Муграби собирали свою коллекцию больше двадцати пяти лет. Они взяли свою модель коллекционирования у Чарльза Саатчи, английского мецената, ставшего частным дилером (его история будет следующей). Но Саатчи покупал множество работ у разных художников, а Муграби собирают картины всего лишь нескольких любимцев.

Хосе интересуется поп-артом. 42-летнего Альберто и 40-летнего Дэвида больше занимают молодые художники, такие как Дэмьен Херст, Ричард Принс и Джефф Кунс. По словам Хосе, семья предпочитает художников, изображающих то, что Америка дала миру (как «Кока-кола» Уорхола), или тех, кто представляет ее коммерческую культуру (Принс, Кунс, Херст и Баския).

Больше всего семейство Муграби известно своей коллекцией Уорхола. Помимо Уорхола, у Муграби, как считается, одна из самых ценных коллекций современного искусства в мире. В нее входят 3 тысячи работ; по сотне и больше Херста, Баския, Джорджа Кондо и Тома Вессельмана. Перед экономическим кризисом 2008 года Муграби оценивали, что стоимость их коллекции «приближается к миллиарду долларов».

Муграби — это крупные частные дилеры. «Мы делаем рынок», — как говорят, сказал Альберто. «На рынок не повлияешь, если купишь одну-две картины художника. Нам нужен целый список; [он] дает власть надолго». Если провести аналогию с потребительскими товарами, то это все равно что контролировать фьючерсы на серебро, чтобы иметь возможность управлять ценой. Муграби покупают и продают работы напрямую, через дилеров и на целых пятидесяти аукционах ежегодно.

В неделю, когда в Нью-Йорке идут аукционы современного искусства, Муграби, как стало известно, выставили на продажу тридцать работ в трех аукционных домах. Во время спада в искусстве 2007–2009 годов Дэвид Муграби сказал, что семья гораздо больше покупала и гораздо меньше продавала. В ноябре 2008 года они приобрели «Мэрилин (Двадцать раз)» (Marilyn (Twenty Times), 1962) Уорхола за 3,98 миллиона долларов. В 2013 году картина может стоить больше 40 миллионов. Через несколько месяцев они приобрели 38 уорхоловских изображений Мэрилин Монро у цюрихского дилера Бруно Бишофбергера на сумму меньше 5 миллионов. «На низком рынке находишь выгодные сделки».

В 2009 году семья правителей Абу-Даби, по слухам, предложила Муграби «несколько сотен миллионов долларов» за пятнадцать лучших картин Уорхола, включая «Мэрилин (Двадцать раз)» для строящегося Музея Гуггенхайма в Абу-Даби. Хосе, по слухам, запросил в ответ 500 миллионов и получил отказ. Альберто сказал, что почти все в их коллекции продается. «Если нам не хочется продавать картину, мы запрашиваем втрое больше ее эстимейта». Что касается Абу-Даби, 500 миллионов, пожалуй, были недалеки от рыночной стоимости этих пятнадцати картин на 2009 год и даже чуть меньше, чем они стоили бы в 2013 году.

В мире искусства считается, что Муграби и еще несколько человек поставляют 30–40 процентов картин Уорхола, которые каждый год появляются на аукционах. Семья посещает большинство значительных вечерних аукционов современного искусства. Всем известна «униформа» Хосе, в которой он ходит на аукционы: синие джинсы, черная футболка и бейсболка. Он никогда не возится с номерной карточкой; аукционист и так знает, кто он и где он. Хотя самые важные коллекционеры делают ставки конфиденциально из ложи для особых клиентов или по телефону, Муграби хотят, чтобы их участие все видели, когда на торгах появляется Уорхол. Им нужна явная война ставок, а не выгодная сделка. Дилер Фрэнсис Нойманн говорит: «На аукционе для них хуже не агрессивные, а осторожные покупатели». Альберто сказал: «Если что-то хорошо для «Кристи» и «Сотби», это хорошо и для нас».

Арт-дилер из северной Калифорнии Ричард Польски говорит, что в 2006 году он выставил картину Уорхола «Цветок» (Flower). «Оценили ее в миллион, но аукционист «Сотби» дал понять, что в зале будут Муграби и захотят, чтобы она пошла за полтора миллиона. И она продалась практически за столько». Муграби, по всей видимости, делали ставки, пока «Цветок» не достиг желаемой цены. В защиту своих стараний повысить цену, а не заключить выгодную сделку Хосе Муграби говорит, что это в интересах других коллекционеров Уорхола и рынка в целом.

Большая часть их коллекции хранится на двух складах: один находится в Ньюарке, штат Нью-Джерси, другой — в беспошлинной зоне в Цюрихе. Склады требуются не только по причине большого числа работ, но и потому, что у некоторых весьма специфические условия хранения. Например, акул и овец Дэмьена Херста в аквариумах приходится разбирать и помещать в холодильник. В отличие от других коллекционеров, собравших огромные коллекции — Чарльза Саатчи или Дона и Миры Рубелл из Майами, — Муграби не планируют открывать собственный музей.

Семья обладает таким влиянием, что иногда о художнике или направлении в искусстве просто говорят: «Это купили Муграби» или «Муграби не захотели это покупать». Как сообщает The Economist, Уорхол так часто появляется на аукционах, что цены на него стали ориентиром на рынке, чем-то вроде индекса Доу-Джонса для цен на современное искусство. Поэтому встает вопрос: что будет, если Муграби по какой-то причине решат отказаться от Уорхола, или Херста, или Баския, или одного из своих художников, чьих картин у них вагон и маленькая тележка, и пройдет слух, что «Муграби продают»? Не расшатает ли это весь рынок современного искусства? Не придется ли и остальным крупным коллекционерам Уорхола — например, Питеру Бранту или С. И. Ньюхаусу — бежать с корабля, потому что никто не захочет быть последним у шлюпки?

Чарльз Саатчи — самый известный коллекционер современного искусства в Великобритании. Его называли и величайшим покровителем искусства своего времени, и брокером на рынке искусства, замаскированным под мецената. Он единственный современный коллекционер, который создал движение в искусстве. Группа YBA (Young British Artists, «Молодые британские художники»), первое признанное на международном уровне движение послевоенной Великобритании, в большой степени обязана своим успехом тому, что он покупал их работы, которые потом становились известными.

Журналисты, сотрудники аукционных домов и коллекционеры порой говорят о предмете искусства или художнике, что он «в коллекции у Саатчи», или «им владеет Саатчи», или «за ним охотится Саатчи». Как и в случае с Муграби, такая характеристика, скорее всего, вызовет интерес и повышение цен на художника. Не так повезло тем, кто получил ярлык «продано Чарльзом Саатчи».