Татьяна Забалуева - История искусств. Стили в изобразительных и прикладных искусствах, архитектуре, литературе и музыке

Оплотом нарождающегося стиля стала Флоренция, в которой шел неустанный поиск новой формы общественного устройства. В этом торговом и промышленном городе созрело сильное и свободное общество горожан, сформированное конкурентной борьбой и борьбой за власть. Именно оно поддержало духовно и материально ростки нового стиля в искусствах.

Меняется роль человека в обществе. Предшествующие века сформировали отношение к человеку, как индивидууму. И в это же время появляется средневековый город – новая самостоятельная политическая и материально обеспеченная структура, свободная от властных решений и посягательств феодалов. К XV веку эти новое городские образования на основе новых экономических отношений, подъема мануфактур, развития торговли и приобретения экономической независимости были уже в состоянии защитить себя с помощью наемного войска. Итальянские города, такие как Флоренция, Венеция и Сиена получают эту свободу первыми в Европе. Подтверждением этому служила знаменитая битва при Леньяно, которая произошла еще в 1176 году. Эту битву выиграла лига Ломбардских городов у императора «Священной Римской империи» Фридриха I Барбароссы, который хотел подчинить себе Север Италии. Лига выстояла против 3,5 тыс. рыцарей Барбароссы.

Чувство собственной значимости каждого горожанина, желание и возможность участвовать в жизни своего города поддерживали силу и сплоченность этих небольших республик. Однако была и оборотная сторона этого явления. Каждая отдельная личность стремилась к превосходству над другими, стремясь выделиться знаниями, умениями, силой или богатством. Честолюбивыми помыслами руководствуются все. И на арену истории выходят общества, движимые воистину талантами и человеческими способностями. Котел эпохи начинает бурлить, приводимый к кипению всеми этими замечательными личностями той блестящей и необыкновенно мощной эпохи. Но с другой стороны эта эпоха выдвинула на передний план и преклонение перед талантом. Талант художника, писателя или поэта, государственного деятеля или полководца ценился очень высоко. Интересны слова Дюрера, который пишет из Венеции: «Здесь я господин, дома на меня смотрят, как на блюдолиза». Это откровение замечательно объясняет разницу в мироощущении свободного общества в Италии и еще скованного средневековыми предрассудками общества Германии.

До наступления «эры честолюбия» художники не оставляли имен на своих работах. Ренессанс меняет отношение к искусству как работе, направленной на выполнение художественной задачи вообще. Ботичелли еще расписывает утварь, а Вероккио – знамена для боевых турниров. Все мастера добиваются просто общего признания. К концу Ренессанса и наступлению барокко ни одно самое маленькое и никчемное произведение искусства уже не остается без имени автора. Каждый полон честолюбивых помыслов. Зависть становится распространенным чувством в художественной среде. Отрицается даже готический стиль, который владел Европой еще несколько десятилетий назад. Готику ассоциируют с варварским искусством, забывая о том, что любой переход от одного стиля к другому – это длительный постепенный процесс, в котором резкие изменения невозможны.

И это отчетливо доказывает музыка. Послушаем отрывок из мессы «Maria Zart» композитора Обрехта. Эта музыка рассказывает о новом зарождающемся музыкальном стиле Ренессанса. Она еще полна той духовности, которая отличала предшествующу романскую и готическую эпоху. В ней все уравновешенно и полно покоя. В ней еще не чувствуется никакой активности новой эпохи (CD. Пример 10).

Движение Ренессанса началось около 1420 года.

На стене одного из старинных дворцов Флоренции сохранились фрески. Внимание привлекает портрет человека с тонким сумрачным лицом. Это портрет гениального итальянского поэта Данте Алегьери. Данте называют последним поэтом средневековья и первым поэтом эпохи Возрождения (1265–1321) (Рис. 6.5). Он родился и жил во Флоренции до 36 лет. Во внутренней борьбе свободного города и папы он занял позицию на стороне города. Однако сторонники папы одержали верх, и Данте был изгнан из Флоренции. Он проскитается на чужбине 20 лет и умрет в Равенне, никогда больше не попав в родной город. Самое великое произведение Данте, которое он написал в конце жизни – это «Комедия», как ее назвали потомки «Божественная комедия». Данте изобразил себя, путешествующим по раю и аду в сопровождении давно умершего римского поэта Вергилия. Данте ненавидел кровавые междоусобицы. В самой сильной части поэмы «Ад» он разил борьбу и борцов за власть словом пламенного поэта. В ад он поместил кровожадных властолюбцев, ненасытных купцов, жестокосердных властителей. Их посмертные мучения он изобразил как справедливое возмездие за все то зло, что они совершили при жизни. Даже пап он поместил в ад вместе с грешниками. Одна из сильнейших сцен поэмы – это встреча Данте с тенями пылко влюбленных Паоло и Франческой да Римини. За свою любовь брата и сестры они по учению церкви помещены в ад. Но поэт потрясен силой чувства молодых людей. С глубокой скорбью он провожает взглядом неразлучных влюбленных, несущихся мимо в пламенном адском вихре. В уста Одиссея Данте вложил страстный дух исследований и исканий, дух приближающейся эпохи Возрождения. Поэма содержит три части: «Ад», «Чистилище» и «Рай» – 33 песни. Вот первые великолепные строки этого произведения, в котором образы людей в загробном мире, их характеры, мысли и страсти переданы с такой необыкновенной яркостью, что некоторые простодушные читатели действительно считали, что Данте там побывал.

6.5 Портрет Данте Алегьери, (1265–1321). Деталь фрески Рафаэля

6.6 Портрет Франческо Петрарки, (1304–1374)

А рядом с Данте пишет великий Петрарка (1304–1374) с его сложной судьбой приближенного римского двора и папы (Рис. 6.6). История помнит Петрарку, прежде всего, как великого лирика. Эту славу ему принесли стихи о прекрасной Лауре. Двадцатитрехлетний Петрарка встретил двадцатилетнюю Лауру весной 1327 года. Она уже была замужем. Двадцать один год после этой встречи воспевал Лауру поэт в своих стихах и после ее смерти еще долго оплакивал ее. В образе Лауры для Петрарки слились вся красота, все совершенство, вся мудрость мира. Она и женщина, которую поэт самозабвенно любит, и символ славы, о которой он мечтает, и высочайшее выражение поэзии, которой он служит. Вот один из сонетов;