Татьяна Забалуева - История искусств. Стили в изобразительных и прикладных искусствах, архитектуре, литературе и музыке

В том же ключе развивается и музыка средних веков. От григорианского пения и органумов с двухголосным пением необходимо было перейти к более упорядоченной и последовательной музыкальной форме. Мелодическая линия, совмещенная с ритмом, дали именно то, что требовалось во времена развитой готики. Подобный музыкальный строй отвечал философии своего времени, внешнему облику готического собора, устремленного ввысь, полету души от земного к небесному. Помимо анонимных композиторов появились профессионалы. Слово «композитор» произошло от слова компонировать, т. е. сочетать. Профессиональные композиторы успешно творили в школе при соборе Парижской Богоматери. Из истории музыкального искусства до нас дошло имя композитора Леонина, который считается первым композитором Европы. Послушайте органумы времен Леонина, которые показывают, как музыканты Школы Нотр-Дам применяли в своих произведениях найденные Леонином правила композиции (CD. Пример 7). Эта музыка, несмотря на то, что продолжала исполняться в церкви, предназначалась специально для слушания.

Литература также не осталась уделом монастырской жизни с ее научными, философскими или религиозными целями. Наряду с поэтическим жанром трубадурских песен появляются баллады о подвиге героя. Одной из первых баллад была «Песнь о Роланде». Она появилась еще в романскую эпоху и получила свое продолжение как жанр уже в эпоху готики. Незыблем романский собор. Также тверд герой баллады Роланд:

Роланд – идеал доблестного рыцаря. Он вассал своего короля Карла и даже, когда погибает, не забывает о своей преданности королю:

Эти строки замечательно характеризуют отношение к рыцарскому долгу, героизму и доблести во времена средневековья. А ведь это времена рыцарских крестовых походов, где каждый участник добывал себе славу, титул и богатство. Наряду с балладой в эпоху готики появляется и рыцарский роман.

Как уже отмечалось, в походах во многих орденах и, особенно, в ордене тамплиеров, дама была недоступна для рыцаря. С этим запретным плодом родилось трепетное, поэтическое отношение к даме. От рыцаря требовалась не только доблесть, но и обходительность, и тонкость чувств. Сюжеты рыцарских романов, которые писались в стихах, посвящались любовной теме и рыцарским подвигам в честь дамы сердца. Рыцарские романы писались для дворов феодалов, которым были близки основные мотивы этих произведений. Авторами рыцарских романов часто были сами дворяне. В истории остались их имена: Бенуа де Сент-Мор, Кретьен де Труа и другие. В городской среде появились литературные произведения совсем иного характера. В основном это были басни. Сатирические произведения с героями в облике зверей позволяли высмеивать все пороки общества. Такой была и первая дошедшая до нас басня «Роман о Лисе». Все литературные произведения пишутся в форме стиха, что придает им ритмический характер и роднит с ритмической тенденцией в написании музыки. Ритм присущ всему готическому искусству. Он главенствует в архитектуре соборов, в музыке и. как мы убедились, в литературе.

В готике происходят дальнейшие изменения. И связаны они во многом с мироощущением общества. Время крестовых походов, активная городская жизнь, все говорит о том, что жизнь стала другой по сравнению с размеренной и во многом аскетичной романской эпохой. Даже такой жанр, как мистерия, был простым сценическим действием с библейским текстом в сопровождении духовного пения. Мистерия была частью религиозного обряда, элементом богослужения. Готика вносит во все сильные чувства с их ярким воплощением в художественных произведениях. Если это сцена на библейский сюжет, то женщины должны рыдать над гробом Спасителя. Если сцена радости, то действующие лица ликуют. Примером может служить роспись капеллы в Падуе мастером того времени Антикьеро «Распятие» 1374–1379 г. (Рис. 5.31). Темы, где присутствует действие, становятся основными для живописи и скульптуры. В них все подчинено новому мироощущению через порыв чувств. Если в романскую эпоху Христос парит над окружающим миром, то теперь своим жестом он гневно проклинает (Рис. 5.32). На фреске сегодня утрачена рука в карающем жесте, но по суровому выражению лица Христа можно с уверенностью судить о его намерениях.

Высокая готика широко распространилась по территории Европы и захватила почти все страны. В каждой стране она получила своеобразные черты. Однако ее распад как стиля пришелся в основном на страны северо-западной Европы: Бургундия, Германия и Нидерланды. Здесь черты высокой готики претерпевают значительные изменения, превращаясь скорее в вычурные и излишне назойливые. Тектоническая сущность базилики теряется окончательно. Все напоминает больше о декоративных задачах решения интерьера. Устои визуально ничего не несут, они мелко и дробно расчленены. В них нет больше величия несущего элемента. Они скорее худосочны и менее значительны, чем не заре рождения готического стиля (Рис. 5.33). Устои могут приобретать даже винтообразный профиль, что совершенно искажает их естественное восприятие как конструктивного элемента (Рис. 5.34). Капитель утрачивает свое значение и исчезает совсем. Теперь ничто не разделяет устой и элементы свода. Нервюры, как стрелы, мчатся ввысь без остановки, начинаясь прямо из земли. Приходит время веерных сводов. Они чрезвычайно затейливы и прихотливы. Однако и они, по большому счету, скрывают тектоническую структуру свода (Рис. 5.35). В планировочном решении нет теперь главного, боковых нефов. Все нефы имеют одинаковую высоту. Базилика теряет свой первозданный вид, который сформировался из конструктивно планировочной необходимости (Рис. 5.36). Пространство, залитое светом из огромных окон, ощущается единым и очень большим по сравнению с пространством романской и даже раннеготической базилики. Декоративность побеждает. Нет уже той естественной конструктивной строгости. Все элементы кажутся размещенными как в лихорадочном сне. Все кружится, вьется, не имеет четких границ (Рис. 5.37, Рис. 5.38). Тем не менее, орнаментальное богатство достигает, кажется, своего апогея. Орнаментальные мотивы необыкновенно красивы. Однако все настолько витиевато и размещено так вольно, что всякая форма скрывается под этим декоративным убранством абсолютно (Рис. 5.39). Орнамент с его изощренной красотой подавляет все и становится самоцелью.