Коллектив авторов - Музееведческая мысль в России XVIII-XX веков: Сборник документов и материалов

Немало посодействовал решению этого вопроса князь М. С. Воронцов. В Письме М. С. Воронцова министру народного просвещения А. С. Шишкову о необходимости упорядочить ведение раскопок и о создании музеев в Одессе и Керчи от 28 августа 1825 г. генерал-губернатор Новороссии развивает идею Стемпковского, обращает внимание на значительное количество памятников в Крыму, нуждающихся в охране и изучении, и предлагает учредить музеи, которые смогут решить эти задачи.

Предыстория появления публикуемых документов началась в 1819 г., когда поэт и любитель истории В. В. Капнист подал записку министру народного просвещения А. Н. Голицыну о необходимости принять меры по охране крымских «древностей». Подготовить проект охраны памятников было поручено академику Е. Е. Келлеру, для чего летом 1821 г. в Крым выехали Келлер и архитектор Е. Паскаль.

На основании предложений Келлера 4 июля 1822 г. императором Александром I было утверждено Положение Комитета министров «О сохранении памятников древности в Крыму» (см. раздел II наст. изд.). Однако «предположения относительно сохранения Крымских древностей» не были реализованы, смета значительно сокращена (с 41 до 10 тыс. рублей), но и эти средства не использовались до 1825 г., пока их не перевели в ведение М. С. Воронцова. Поступившая сумма была направлена на создание музеев в Одессе, Керчи и приобретение для них коллекций. Впоследствии М. С. Воронцовым было предписано передавать все найденные на казенных и общественных землях древности одесскому и керченскому градоначальникам. Здесь мы имеем один из ранних примеров взаимодействия науки и власти, просвещенного и результативного участия чиновника в процессе становления культуры памяти в стране.

[140] Статья сия была поднесена Московскому Обществу Истории и Древностей Российских.

Всякому известно, что северные берега Чернаго моря были заселены, во времена отдаленной древности, многочисленными Греческими колониями. Часть обеих Сармаций, Европейской и Азиятской, и Херсонес Таврический, составляющие ныне губернии Новороссийския, равно Земли Донских и Черноморских Козаков, заключали в себе многие знатные города, прославившиеся в Истории.

Варварство веков, последовавших временам Греческой образованности, и нашествия диких северных орд послужили к разрушению тех городов. Ныне едва заметны следы некоторых из них; и следы сии, по мере заселения края, ежедневно более и более изглаживаются; другие совершенно исчезли, так, что даже неизвестно определительно, в каких местах существовали иныя поселения, древними Историками и Географами упоминаемыя.

Когда Россия приняла под скипетр свой – Крымский полуостров, на местоположении древняго города Херсониса видны еще были довольно хорошо сохранившияся городские стены, башни, ворота, с остатками некоторых зданий, так, что легко можно было следовать направлению улиц. Ныне Херсонис представляет одне безобразныя груды развалин. Новый город Севастополь, заимствуя материялы для зданий своих из остатков древняго, скоро изгладит совершенно следы онаго, подобно как Илион и Сигея изгладили некогда признаки древней Трои.

Нимфея, Фанагория, Горгиппия были ли в древности значительными городами в Царстве Воспора Киммерийскаго [141] Боспор Киммерийский – греческое название Керченского пролива. Царство Боспора Киммерийского – Боспорское государство в Северном Причерноморье, существовало в V в. до н. э. – IV в. н. э., объединяя греческие города-колонии Феодосию, Фанагорию (район Краснодарского края), Гермонассу (Тамань), Горгиппию (Анапа) и др. Столица– Пантикапей (Керчь). : ныне никто не знает достоверно, в каких местах именно они стояли.

Ничто не может быть утешительнее для ума просвещенных людей и достойнее их благородных усилий, как стараться спасти от совершеннаго забвения существующия еще в отечестве нашем остатки образованности народов столь отдаленной древности; ничто не может доставить им более удовольствия, как находить, по истечении 20 столетий, памятники, которые могут дать самыя достоверныя свидетельства относительно Религии и Правления, Наук и художеств, деяний и нравов поколений, столь давно угасших. Таковыми изследованиями мы можем, некоторым образом, извлекать удовольствие и пользу из самаго праха, заставляя оный свидетельствовать нам о временах прошедших и воскрешая давно забытую память людей и народов.

Многие частные люди занимались отдельно изысканиями древностей по берегам Чернаго моря; иные описывая и извещая Ученых о найденных ими предметах, внимание заслуживающих, чрез то оказали Наукам истинную услугу: ибо многие, описанные Палласом [142] Паллас Петр Симон (1741–1811) – естествоиспытатель, этнограф, академик Петербургской АН (1767). Участвовал в научных обследованиях Кавказа, Крыма, Урала. Собирал коллекции для Петербургской Кунсткамеры. Автор свыше 170 научных работ. , Вакселем [143] В аксель Лев Савельевич (?–1836) – писатель, инженер. Автор исследования «Изображения разных памятников древности, найденных на берегах Черного моря, принадлежащих Российской империи, снятые с подлинников в 1797 и 1798 гг.» (СПб., 1801). и другими памятники, ныне уже не существуют в тех местах, где ими были видены; – другие ж, собирая медали, вазы и иныя вещи, единственно из любопытства и не зная настоящей цены оных, не только не принесли никакой пользы, но причинили, может быть, много вреда: ибо нет сомнения, что разные предметы древности, ежегодно вывозимые из Крыма, и в числе коих вероятно находятся некоторые весьма важные для Истории, скрываются в безвестности по разным частным собраниям, и может быть навсегда будут потеряны для науки; или, если и сделаются в последствии известными, то потеряют уже половину цены своей для потомков, потому что никто не будет знать – в каких местах оные были найдены.

Положим, что археологическими изысканиями занимались бы отдельно только такие люди, коим не чужды таинства науки: и тогда усилия сих людей, не имея общего плана и общей цели, не могли бы никогда иметь и тех успехов, каковых в состоянии достигнуть многие, действуя соединенными силами. Почему и было бы желательно, чтобы в Новороссийском крае составилось Общество, которое быв руководимо, покровительствуемо и поощряемо Правительством, старалось бы изыскивать, описывать и объяснять все находимые предметы; спасать от совершеннаго разрушения остатки памятников древности и предупреждать столь пагубное разсеяние вещей, в развалинах и гробницах находимых.

Польза ученых Обществ неоспорима. Уже замечено выше, что отдельные труды любителей Наук, сколь бы они ни были учены, не могут никогда приблизиться к той цели, которой одни Общества достигать имеют возможность; не говоря о том, что частный человек не всегда в состоянии делать тех пожертвований и издержек, каковыя может понести Общество. Истина сказаннаго особенно ощутительна в науке древностей, науке столь темной, столь много подверженной умственным заключениям, или гипотезам. Как часто случается, что Ученый, не имея кому сообщить родившиеся в уме его мысли, предается ей с пристрастием и созидает систему тем более увлекательную и опасную, чем более он имеет ума и познаний; как часто, ослепленный ложным блеском сей мысли, он не примечает слабых сторон оной, а стараясь подкрепить ее обширною ученостию и обольстительными доводами, он невинно обманывает публику, обманывая самого себя! Вредное неудобство сие не может существовать в Обществах, где каждый предмет разсматривается с разных сторон; где различныя и противуположныя суждения, объясняя оный, устороняют все ложное и подкрепляют правдоподобное; где каждая мысль, на заблуждении основанная, усматривается и уничтожается при самом ея рождении, и прежде – нежели тот, в чьем уме она взяла свое начало, имеет время к ней пристраститься. Труды людей, отдельно какою-либо наукой занимающихся, весьма часто возраждают между ними некоторое соперничество, иногда вредное для оной; труды общественные, между многими членами одного сословия разделяемые, могут только произвесть благородное соревнование, к истинной пользе науки. Наконец, Ученый, всю жизнь свою посвятивший изучению какого-либо предмета, может умереть прежде, нежели изыскания его сделаются известными свету; с ним погребаются во мрак все мысли и познания, приобретенные им многолетними трудами, и наука, вместо того, чтобы итти вперед, теряет все льстившие ей успехи. В Обществе, безпрестанно возобновлялемом, изследования и мнения каждаго члена, излиянные в сем святилище, тщательно в нем хранятся, и споспешествуют успехам науки даже и за пределом гроба того, кому они обязаны своим началом.