Д Кузиманза - Роман на вырост [СИ]

Я не собиралась никуда идти вечером. Не было настроения. Ничего не хотелось.

Очередной вечер последних летних каникул. Да уж, отличная перспектива, особенно, если я почти полностью должна была провести их одна. Ну… не совсем. Неделю у меня жила бабушка, через неделю я к ней поеду. А моя мама — вечно дымящийся от недостатка времени дизайнер, упаковала два чемодана и уехала в отпуск.

— Ветка, ты справишься. Уже большая, — сказала в дверях.

Всё как всегда. Такая вот нежная мамочка. Говорила мне «золотко», но подразумевала «рыжее». Говорила «котенок», а имела в виду девчонку, которая вечно все путает. Но я понимала. Ей всего тридцать четыре, и она не может заниматься только работой и дочкой.

Родители развелись, когда мне было шесть лет. Знаю, что очень переживали из-за этого. Хотя я не помню отца, не контактирую с ним, в моем сердце тлеет огонек надежды, что когда-то его встречу. Не сегодня, не завтра, но, может, через полгода или год.

Кто знает.

Перед маминым отъездом мы немножечко поцапались, но мне не было грустно. Я знала, что она вернется, и все начнем сначала и помиримся навечно. Но так уж получилось, что закопать «топор войны» сразу не удалось.

В тот вечер я этого еще не подозревала.

Зато в который раз наткнулась взглядом на стопочку книг с бумажкой «Отнести Ире». Это свинство — полгода держать чужие книжки. Хотя Ирка такая, что достала бы их из-под земли, если бы ей понадобились. Но книги лежали так уже неделю со времени уборки, когда я их пристроила на подоконнике, а бабушка собственноручно положила эту записку-напоминалку. И пролежат они до самой осени или даже зимы, если я сейчас, вот прямо сейчас не верну их Ирке.

На телефонный звонок она ответила очень весело, словно я была Дедом Морозом с подарками, который перепутал лето с зимой.

— Конечно, приноси! Да, прямо сейчас!

На полпути к выходу с пакетом в руках я чуть не швырнула телефон на кресло. Звонила Таня. У Тани…

— Веточка, ты даже не представляешь, какой этот Валента великолепный!

— Неужели? — спросила я только потому, что меня удивило имя великолепного.

Оказалось, зовут его Валентином. Ну и что? Меня тоже в школе или малознакомые зовут Лизой или Елизаветой.

У Тани было хобби — мальчики. Все десять лет, что мы учились в одной школе. Ну и что? А то. Своими рассказами о том, с кем встретилась, кого видела в парке, с кем целовалась на остановке и кого послала лесом… Этими рассказами она доводила меня до зевоты. Или бесшумного визга. Иногда я откладывала трубку. Шла заваривать чай или смотрела телевизор или слушала музыку. А потом опять брала трубку, и Таня даже не замечала, что целый кусок истории рассказывала только телефону.

Вот и сегодня она чирикала, но я ее почти не слушала и вышла в прихожую. Виля ожидала возле двери, задрав острую мордочку и радостно крутя пушистым хвостом. Была очень дружелюбным шпицем, любила прогулки из-за встреч с людьми и собаками.

— Нельзя, — сказала я. — Вернусь и погуляем.

Хотя для нее это была бы отличная прогулка, она потом заснула бы, как убитая, и не хулиганила, как это у нее происходит по вечерам. Но именно поэтому я ее и не взяла. Мне придется войти в большой дом Ирки. Вот где Виля разгуляется! Нет уж, не надо. Я приказала ей вести себя хорошо и ждать меня — а она меня так и послушала, как же!

— Что? — спросила Таня.

— Нет, ничего, слушаю.

До Иркиной улицы нужно было пройти весь наш микрорайон и еще две улицы одноэтажных домиков, но благодаря Тане развлечение мне было обеспечено. А потом начинались особняки, как их называла бабушка. Да уж, многие здесь жили особо, за высокими заборами. Иногда трудно было понять, есть ли там вообще кто живой.

Но сегодня вечером насчет Иркиного дома никто так не сказал бы. Все окна первого этажа были распахнуты, и слышалась музыка, голоса и смех.

— Прости, Танечка, больше говорить не могу.

Как будто она дала мне сказать хотя бы десять слов!

Я позвонила у ворот Иркиного дома. Никакой реакции. Все так же гремела музыка, и голоса пытались ее перекричать. И на телефон никто не отвечал. Я уже подумала, а не перебросить ли книги через забор? Но тут рядом с воротами открылась калитка, и выглянул знакомый мне парень. На класс старше нас с Иркой, ну, то есть, уже не школьник.

— А, — сказал он. — Заходи. Ты что принесла?

— Книги, — ответила я, чувствуя себя немного глупо, как будто явилась на дискотеку в ластах. — Брала у Иры.

— А, — опять сказал он, заглядывая в пакет и словно собираясь прямо сейчас выбрать книжку и тоже заняться чтением. — Ну, заходи.

Ирка выскочила нам навстречу:

— Из-за этого шума я не слышала телефон! Да брось ты их в угол! Пошли!

— Но я…

— Пошли, у нас шумно!

Было и шумно, и дымно. Хотя окна были открыты, дым стоял, словно туман в осеннее утро, в нем двигались люди. Вот из него вынырнул незнакомый мне парень.

— Хочешь пива?

Ирка и Андрей (вспомнила, так звали первого парня) с интересом посмотрели на меня. Знали, что я не любитель алкоголя в любом виде. Но я небрежно сказала:

— Да, спасибо.

— Ну, веселись, — махнула рукой Ирка и исчезла в дымовой завесе и за какой-то дверью.

Из знакомых я еще заметила двух мальчишек из Иркиного класса и Лину, которая раньше училась в нашем, но ушла в какой-то колледж. Всеобщее веселье заключалось в том, что орала музыка, вопил какой-то исполнитель на неизвестном мне языке, перекрикивали друг друга собравшиеся, а несколько человек пытались танцевать. Если по пути сюда у меня чуть не заложило одно ухо от Таниной болтовни, то теперь я почти оглохла на оба. Уйти? Но я не была уверена, что справлюсь с замком калитки.

Пока вместо пива я пыталась глотнуть немного кислорода у окна, неразборчивый рев вдруг сменился приятной и даже мелодичной песенкой. Ушам моим стало полегче, и тут кто-то сказал:

— Привет. Потанцуем?

Рядом стоял еще один незнакомый парень выше меня ростом, но, по-моему, не старше. Он немного смущенно пригладил темные волосы и повторил вопрос. Тут я опомнилась, что стою, глядя на него, с бутылкой пива в руке, из которой так и не отпила ни глотка. А песенка все-таки была вальсом. Наверное, этот гам и этот дым меня одурманили без алкоголя.

— Да, потанцуем, — сказала я и избавилась от бутылки, оставив ее на подоконнике.

Мы немного покружились по комнате. Было просторно, потому что никто, кажется, не умел танцевать вальс, и все расселись опять пить пиво, курить и болтать. Но этот мальчишка и двигался, и вел меня, прямо как в старом иностранном мюзикле, которые так любит бабушка. Я уже хотела спросить, учится ли он в нашей школе, но тут вспомнила о несчастной Виле и спросила совсем другое: