Джулия Кей - Корона для бунтарки

— Вы же никому об этом не скажите? — подозрительно спросила я.

Моя лысая скала в черных очках лишь покачала головой. Я облегченно выдохнула и сунула ветку во внутренний карман куртки.

Догнав остальных, я совсем ничего не пропустила. Они рассматривали цветы и вдыхали каждый «особенный» аромат. На корточки ради цветочков я садиться не собиралась, а ждать, пока они намилуются травкой тоже не хотелось.

— Мисс Ромеро, если вам не нравится мир флоры, то идете и оцените фауну, — буркнула на меня сопровождающая.

Я послушалась и спокойно потопала к лошадям в загоне. Здесь было огромное пастбище неподалеку и своя конюшня. Нам вывели несколько лошадей. Сегодня после интервью придется немного посоревноваться в скачках. Это, конечно, не будет влиять на трон, но кататься должны уметь все.

Я залезла на забор и, прищурившись от солнца, принялась разглядывать самых ухоженных лошадок в мире. Вы видели, что они тут едят? Я такое даже в Бостоне никогда не видела.

У забора стоял какой-то парень в шляпе и держал хлыст, но он совсем его не использовал, а лошадей гладил даже с какой-то любовью. Я ему свистнула и помахала рукой.

— Принцесса, какая честь. Не думал, что буду встречать вас так часто, — он подбежал и закрыл головой солнце так, что теперь я могла различить черты его лица.

— А-а, ты тот атлет, что поймал меня. Джерри, кажется?

— Да, нетрудно запомнить. Мы как две главные мыши мира мультиков.

Я рассмеялась и сильнее сжала ладони на деревянной решетке.

— Ты здесь работаешь?

Джерри прислонился спиной о забор возле меня, только на другой стороне. Он был таким высоким, что я с ним поравнялась только, встав на перекладину.

— Да, мой отец садовник, поэтому устроили сюда без проблем. Да и с лошадьми я с детства на «ты».

— У вас ферма?

— Угу.

Я перевела взгляд на темные силуэты лошадей. Глаза очень слезились, но взгляда я не отвела, слишком красив был вид.

— Хм, а я никогда на лошадях и не каталась.

— Сегодня научишься. Главное, не бойся ее, почувствуй и тогда она почувствует тебя.

— А какая из них моя?

— Видишь гнедую? Это чистокровная. У лорда Эшера вообще редкая порода, которую разводят только на Муроне.

— Да у вас тут жизнь кипит, я смотрю.

Джерри пожал плечами.

— Не сказал бы. С твоего приезда все изменилось. Особенно наша академия. Это там тебя так подбили?

Я непроизвольно дотронулась до губы.

— Она сама виновата. Скажи, Дакоте ведь сильнее досталось?

— Еще бы, — восхищенно проговорил он. — Она половину лица волосами скрывает.

Я злорадно рассмеялась, совсем не чувствуя вины.

Моя группа наконец нанюхалась цветочков и уже направлялась обратно во дворец. Я слезла с забора и похлопала Джерри по плечу.

— Ладно, мне пора. Приятно было поболтать. Приходи сегодня на скачки, посмотришь, как я облажаюсь.

— Я уверен, что все будет хорошо, — кинул он мне вдогонку. Я обернулась, но лица Джерри так и не разглядела из-за палящего солнца.

Вернулась во дворец я в сопровождении охранника, но после порога он меня покинул. Я ждала, пока мне кто-нибудь даст указания, что делать дальше. Собственно, так я и простояла в коридоре около пяти минут, пока меня не заметила наша дворцовая костюмерша.

— Микаэла, что ты здесь делаешь? Все уже давно переодеваются для интервью.

— А мне куда идти?

Я чувствовала себя потерянной рыбкой, выбившейся из стаи. Костюмерша сама взяла меня за плечи и потащила в мою же комнату. Там оставила, а после принесла платье, в котором я должна буду давать интервью. Саша все еще была на меня в обиде, но в пылу войны забыла вчерашний день и была готова помогать мне собираться.

Открыв чехол с платьем, я чуть не рассмеялась в голос.

— Я это не надену.

— Почему же? — спросила Саша в таком же брезгливом тоне, копируя меня.

— Потому что это не мой стиль, — привела аргумент я.

— Микки, это не оправдание. Есть такое понятие — нужно. Совсем не в моем стиле сейчас стоять здесь и спорить с тобой, но я же это делаю. К тому же, в этой грязной куртке тебя все равно никто перед камерой не поставит.

— Эй! Между прочим, это единственная моя вещь, которую я стираю.

Саша хотела возразить, но просто не знала, что на такое ответить. В итоге, она заперла меня в комнате и сказала, что не выпустит, пока платье не будет на мне.

Я еще раз оглядела это пирожное и скривилась. Даже дотрагиваться до ткани не хочется.

— Неужели в двадцать первом веке принцессы не могут носить то, что им нравится? — возразила я.

— Скажи спасибо, что тебя не заставляют надевать тяжелый парик и корсет, — ответила Саша, все еще прижимая дверь спиной.

— Лучше уж парик и корсет, но со штанами.

Саша рассмеялась.

— Ох, Микки, ты совсем ничего не понимаешь. Неужели вам не рассказывали, каким пыткам подвергались женщины в прошлых веках? И все это они терпели во имя красоты, а сейчас у тебя есть все безболезненные способы.

— А как же мои моральные принципы? Я буду страдать в душе, — надавила я на жалость.

— Не говори чепухи. До интервью остались считанные минуты. Надевай платье и покончим с этим. Вот Кейтлин всегда в платье ходит.

— Саша, скажи, а правда, что все должны ровняться на правителя? — не в тему спросила я.

— Конечно, — уверенно ответила тетя.

— Тогда я хочу, чтобы королем стал Питер, и тогда я смогу надевать брюки!

— Хорошо, — Саша открыла дверь и вышла из комнаты. — Я жду тебя у себя через пятнадцать минут. В платье, — и закрыла дверь.

Вот так меня поставили прямо перед фактом и не дали никаких других вариантов.

Вы можете подумать, что в платье нет ничего ужасного, но я никогда такое не носила. Это тоже самое, что неформалка придет в балетной пачке или байкер наденет ролики. Представляю, как смешно я сейчас буду выглядеть.

Фасон платья совсем не подходил моей фигуре. Юбка достает до колен, она даже не пышная, а какая-то прямая, но не обтягивающая. Вверх без рукавов, черный пояс, но сам цвет платья просто ужасен. Оно белое.

Знаю, нет ничего плохого в этом цвете, но, когда так много, начинаешь уже потихоньку его ненавидеть. А ткань еще и в мелкий горошек.

Кое-как я все-таки его нацепила, но в зеркало смотреться наотрез отказывалась, иначе точно психану и порву платье. Саша у двери оставила для меня туфли-балетки, которые казались еще хуже, чем платье. Они вечно соскальзывали с пяток, заставляя меня спотыкаться.

В своей комнате тетя встретила меня с распростертыми объятьями. От нее исходили слова восхищения, что-то вроде: «Микаэла, какая ты красивая!» или «Микаэла, как тебе идет это платье!». И вот не стыдно ей врать прямо в лицо?

Как бы там ни было, но на переодевание уже времени не оставалось. Саша под пристальным взглядом следила за работой визажиста. Макияж мне почти и не делали, только глаза выделили и губы блеском намазали так, что я чувствовала вкус резины даже у себя на зубах, а говорить вообще было невозможно, мои губы будто склеились.