Джулия Кей - Корона для бунтарки

Мои густые волосы стянули в пышный пучок и закрепили его серебряной лентой. Ну я прямо леди голубых кровей из 20-х годов. Такое мне не подходит.

— А еще не поздно все отменить? — ныла я, с отвращением разглядывая себя в зеркале.

— Нет, Микаэла. Не понимаю, почему ты так страдаешь? Ты же прекрасно выглядишь, — сказала Саша, поправляя свою прическу.

— Мне не нравится. Ты просто не понимаешь, каково это, потому что сама надеваешь то, что хочешь.

— Просто меня с детства приучали только к таким нарядам.

— И неужели тебе никогда не хотелось примерить… ну не знаю… байкерскую куртку?

— Знаешь, — Саша повернулась ко мне. — вообще-то мне всегда хотелось примерить леггинсы в радужный окрас и широкий свитер с каким-то желтым улыбчивым квадратом.

Я прыснула.

— Этого квадрата зовут Спанч Боб, между прочим.

— Правда? Кажется, я знала одного барона с похожим именем.

Вот теперь я рассмеялась, хотя по выражению лица Саши не похоже было, что она шутит.

— Хватит веселиться, — оборвала она меня. — Пора на выход.

— Не-е-е-ет, — вмиг улетучилось мое хорошее настроение. — Расскажи еще что-нибудь. Глядишь, так и пропустим всю церемонию.

— Ну нет, — Саша взяла меня за плечи и подтолкнула к выходу. — Ты меня не проведешь. И, Микаэла, — тетя развернула меня к себе и внимательно посмотрела в глаза. — ты же помнишь, что говорить стоит, а чего говорить не стоит?

— Конечно. Не зря же вы меня пугаете экзаменом по знанию этикета.

— О! Хорошо, что напомнила. На днях к тебе должен прийти учитель немецкого. Ты же знаешь этот язык?

— Ja, Fraulein, — я отсалютовала двумя пальцами от головы и вышла из комнаты. На самом-то деле я и на родном языке пишу с ошибками.

В зале для интервью было поставлено пять столиков из белого дерева, за каждым из которых сидел один претендент на трон. Эфир уже начался, а женщина-корреспондент уже рассказывала вступительные слова. Я закусила губы и, пригнувшись, пробежалась до своего места. Надеюсь, моей спины в кадре не было видно.

После эта же корреспондентка представляла каждого из нас по очереди, называла все титулы и кем он или она приходится скончавшемуся королю. Некоторые думают, что говорить о погибшем правителе при моем присутствии не очень корректно. Видите ли, я должна почувствовать себя некомфортно, сразу накатывает тоска, мысли становятся только об отце, а на глаза наворачиваются слезы. Эти люди ошибаются. Я совсем ничего не чувствую, потому что ни разу в жизни не видела его, не слышала его голоса, не наблюдала за его игрой в гольф и никогда не праздновала с ним Рождество. А те, кто обмолвился о правителе, сразу делает такое виноватое и растерянное лицо, глядя на меня, что жалко становится их.

Первым на очереди в интервью сидел Роберт. Пару раз его имя перепутали, пришлось вырезать это из записи, а лорд уже начинал беситься, но любое неточное движение может привести к катастрофе, и он это понимал, поэтому впервые в жизни выглядел паинькой.

В основном спрашивали краткую биографию, кто твои родители и где ты учился, а после задавали вопрос о планах на королевство.

— Я собираюсь расширить границы Мурона для поддержания финансов. Чем больше земли, тем больше ресурсов для осуществления предпринимательства. Построим фабрики, будем производить то, что сейчас востребовано.

— А что это по-вашему? — спросила корреспондентка.

— Машины, конечно. А после можно перекинуться и на что-то более масштабное, — Роберт улыбнулся в камеру прямо как кандидат на пост школьного президента. Так же фальшиво, в смысле.

— Спасибо. — Первый кадр был отснят. Дальше оператор переговорил со съемочной группой, и они перешли к Шанти.

Если я была на последнем месте в списке претендентов, то она предпоследняя. Как самого дальнего родственника, ее не воспринимали всерьез.

— Скажите, если вы станете королевой Мурона, введете ли обычаи своей родной страны?

Насколько мне было известно, Шанти родилась в Индии. Это и так было понятно по ее ярким нарядам, будто из кинофильмов. Хм, как-то часто я стала сравнивать происходящее в своей жизни с фильмами.

— Конечно, нет. Я считаю, что у каждого есть собственное право выбора. Но дружеские отношения определенно построить нужно. И, по возможности, объединиться.

— То есть вы не исключаете ту возможность, что Мурон войдет в состав Индии?

— Не исключаю, — просто добавила Шанти.

Как по мне, такое заявление было смелым и наводящим на мысли. Если такое случится, то произойдет полный переворот в независимом государстве, а я думаю, что Мурон еще не оправился от потери любимого короля, чтобы так быстро перестроиться на новую культуру.

Следующей была Кейтлин, как всегда в элегантном белом платье и с аккуратным пучком на голове. Ее парень стоял в дверях и подавал различные знаки внимания, вызывая улыбку у девушки. Какая же она глупая. Если в политике разбирается, то в людях ни капельки. И как она собирается набирать себе приближенные лица? Если в совет войдут такие же, как Жюль, то лучше согласиться на присоединение к Индии.

— Мисс Саммерс, а вы как считаете. Стоит ли Мурону начать соединяться с другими землями, как это предлагают два других кандидата?

— Я думаю, что Мурону для начала нужно развиться внутренне, а потом уже и выходить за границы острова. Нам не хватает немного разнообразия в культуре. Разнообразие в живописи, танцах, операх. Все это нужно развивать. Если я стану следующей правительницей Мурона, то начну свое дело со строительства музеев и театров. А также неплохо было бы отреставрировать некоторые районы острова и поставить памятники. Ведь нам всем нужно помнить о том, что было раньше. Без прошлого не было бы и будущего. Я хочу, чтобы люди это поняли и приняли во внимание, — как и все, она улыбнулась, только совсем не фальшиво, а даже очень мило. Хотя Жюль явно был не в восторге от предложений любимой.

Дальше настала очередь Питера. Он сидел ближе всех ко мне, поэтому я видела, как трясутся его руки, а взгляд направлен куда-то на узор ковра.

— Эй, — шикнула я ему, пока съемочная группа опять решала свои проблемы. — ты чего?

— М? — он вздрогнул, хотя я даже не коснулась его. Питер вообще мне показался каким-то неуверенным и немного отстраненным.

— Волнуешься?

— Нет, — он выпрямился и сделала грозный взгляд. — С чего ты взяла?

— Эм-м… — я перевела взгляд на сжатый лист в его руке.

— Да, волнуюсь, — наконец признался он и расслабился.

— Забей. Просто думай, что говоришь, — посоветовала я.

— Ты уже придумала свою речь?

— Нет, буду говорить, что в голову придет. На месте всегда быстрее думается. Знаешь, это как миллион раз повторять один и тот же стих, а потом в один момент тут же его забываешь, будто никогда в глаза не видел.