Канни Мёллер - Поздравляю, желаю счастья!

— Нам придется карабкаться наверх? — спросила я, слегка испугавшись. Скала была совершенно гладкой — ни трещинки, ни щелочки.

Ругер взял меня за руку и повел вдоль стены — к выступу, почти полностью спрятавшемуся за огромным деревом.

— Видишь?

Я кивнула: да, я видела перед собой невероятно огромное дерево. Только не могла понять, почему нужно было идти так далеко, только чтобы посмотреть на него.

А догадавшись, все равно не могла понять.

У меня вдруг перехватило дыхание, потому что это дерево было настоящим чудом.

У него не было корней, оно росло не из земли.

И в тоже время это был нормальный дуб с древней узловатой корой, ветви его торчали в разные стороны, словно растопыренные пальцы.

Листва буйно зеленела, хотя на дворе была зима. Я смотрела не отрываясь, но как можно было осознать такое?

Мы стояли перед деревом, нарисованным на отвесной скале.

— Но кто это сделал? — прошептала я. — Ведь чтобы забраться туда, нужны лестницы или леса?

— Смотри! — Ругер полез вверх: его пальцы находили неровности, за которые можно было ухватиться, а ноги нащупывали выемки.

Я лишь робко топталась на месте, не в силах решиться.

— Ты справиться, Элли!

Казалось, что посередине ствола нарисовано что-то вроде дупла — как во многих старых дубах. Подняв голову, я не увидела Ругера.

— Ругер! — позвала я, едва не впадая в панику. Я вовсе не была такой любительницей приключений, как он думал.

Голос Ругера раздался откуда-то издалека, но в следующее мгновение его голова показалась прямо надо мной. Он протянул руку, и я смогла подняться к нему.

Мы оказались в маленькой пещере. То, что напоминало дупло, и в самом деле оказалось углублением. Узкий проход вел вниз, в пещеру, обставленную как небольшая комната. Ругер зажег фонарь, стоявший у стены.

— Здесь кто-то живет, — прошептала я. — Нельзя трогать вещи…

Тут я увидела спальник и банку с кисточками рядом. И еще грязный мешок со значком «Консум».

Я знала, что таких мешков — миллион, но все равно была уверена на сто процентов.

Я опустилась на спальник, наклонилась и принюхалась. К запаху сырости примешивался еще один — папин. Смесь разных вещей. Запах, который принадлежит только ему.

— Он здесь жил? Когда мы думали, что он у какой-то женщины… Когда мама ревновала?

Ругер пожал плечами.

— Осенью я довольно часто видел, как он идет по парку. Но на это произведение, должно быть, потребовалось много времени — может быть, даже несколько лет.

— Не понимаю… — пробормотала я, чувствуя, как голова идет кругом.

Ругер сел на спальник рядом со мной.

— Неужели он никому ничего не рассказывал?

Я покачала головой. Это было непостижимо.

Я снова стояла на земле, но все еще не могла прийти в себя. Смотрела вверх, на огромную зеленую крону. Чуть поодаль завистливо жалась стайка голых берез.

На полпути.

Когда рождественское утро превратилось в вечер, в парке было уже чисто и убрано. Извилистые цепочки следов на свежевыпавшем снегу говорили о том, что и в праздновании, и в уборке участвовало немало народа.

Теперь угощение было съедено, гости исчезли, столы и оленьи шкуры убрали подальше. Парк возвратился к обычной жизни. Лишь несколько сорок по-прежнему выискивали на гравиевых дорожках следы пиршества.

Тетя Роза отдыхала, лежа на лоскутном одеяле, пока в плите потрескивали березовые дрова.

Ругер разливал глинтвейн в кофейные чашки.

Так подходило к концу наше празднование, и я понимала, что скоро будет пора откланяться.

Мы подняли чашки и поблагодарили за праздник. Папа пролил немного горячего глинтвейна на гипс, ничуть не обжегшись.

— Когда его снимут? — спросил Ругер, кивая в сторону гипса.

Папа посчитал на пальцах.

— К Крещению, наверное. Если снимок будет хороший, конечно.

— И тогда вы сможете ходить без костылей? — продолжал расспрашивать Ругер, отчего вид у папы стал слегка озадаченный.

— Надеюсь…

— Вот и хорошо, — выразительно произнес Ругер, как будто только что узнал что-то очень важное.

Папа вопросительно взглянул на меня, но я только улыбалась ему.

Улыбалась, понимая, что время еще не настало.

У каждого есть право на тайну. И право решать, когда ее раскрывать.

Лу пошла домой вместе с нами. На следующий день она должна была уехать жить во временную семью, но пока мы были вместе.

Засыпая, я услышала, как открывается дверь в мою комнату.

Это была Лу, в пижаме с медвежатами.

— Можно полежать с тобой? В моей постели так холодно, непривычно.

Я подвинулась — конечно же, места хватало.

— Элли? — прошептала Лу в темноте.

— М-м-м, — отозвалась я.

— Так, ничего. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

— Знаешь что?

— М-м-м?

— Хорошо здесь. Хорошо лежать с тобой под одеялом. Как раньше.

— Знаю. Очень хорошо, — пробормотала я, погружаясь в сон.

Cannie Moller

Grattis, ha ett bra liv

М-47

Оформление обложки Владимира Камаева

Мёллер, К.

М-47 Поздравляю, желаю счастья!/ Канни Мёллер; пер. Лидии Стародубцевой. — М.: Гаятри., 2007. — 160 с.

15ВИ 978-5-9689-0117-0

УДК 82/89 ББК 84.4 (Швед.)

18ВЫ 978-59689-0117-0

© Cannie Moller, 2002

© Гаятри, 2007

Здание концертного зала в Стокгольме, построенное в виде большого белого полушария.

Церковный обряд, который символизирует начало взрослой жизни.

Губерния в Швеции.

Город на севере Швеции.

Город на севере Швеции.

Северный регион Швеции.

Название крупнейшей авиакомпании Скандинавии.

День Люсии в Швеции празднуют каждый год 13 декабря, в преддверии Рождества, устраивая праздничное шествие в песнями, которое возглавляет девочка-«Люсия».