Александра Адорнетто - Небеса

Айви отошла к раковине и наполнила водой серое пластиковое ведро. Ксавье возбуждался все сильнее. Гэбриэл прочитал особую молитву, благословил влагу и освятил ее. Айви набрала воду в сложенные ковшиком ладони. Ксавье сощурился, но Айви не дрогнула, хотя он оскалился и зарычал. Она хладнокровно обрызгала его обнаженную грудь. Каждая капля издавала шипение, будто она падала на раскаленную плиту, а не на обнаженную грудь Ксавье. Он взревел от боли, я бросилась к нему, но Айви меня удержала.

— Стой, — решительно объявила она.

— Айви, нет!

— Это часть обряда очищения.

Гэбриэл кинул мне бутылку с минералкой, и я залпом выпила половину. В следующее мгновение раздался маниакальный хохот и выражение муки покинуло лицо Ксавье. Теперь он улыбался от уха до уха.

— Святая водичка? — провозгласил он. — Вы ее льете… на меня? Что это — третьесортное кино?

— Он притворялся! — воскликнула я. — Он ничего не почувствовал!

— Смейся, если пожелаешь, — проговорил Гэбриэл.

А над головой Ксавье появилась тень в форме змеи. Она стала совершать отвратительный танец по всему подвалу. Она обвивала кольцами кровать, скользила по потолку и выползала из вентиляционной решетки, поднимая тучи пыли. Наконец, тень улеглась у меня под ногами и превратилась в облако черного тумана, окутавшего мои лодыжки. Когда я пыталась его оттолкнуть, оно на секунду рассеивалось, но моментально сгущалось снова. Оно словно дразнило меня и подначивало.

Мои брат с сестрой сохраняли твердость. Айви зажгла свечи и расставила их на полу, чтобы образовался треугольник. Неведомо откуда налетел порыв ветра и попытался задуть пламя. Но Айви шевельнула пальцем, и огоньки вспыхнули вновь. Некоторое время продолжалась упрямая игра в «кошки-мышки». Наконец ветер утих. Айви слегка улыбнулась. Неужели можно праздновать хоть и маленькую, но победу? Или Люцифер заскучал и ждет очередной атаки? Я не знала ответа, а время не стояло на месте.

Наконец Гэбриэл приблизился вплотную к кровати.

— Кто ты? Назови нам свое имя, — изрек он, постукивая пальцами по кованой спинке.

— Почему бы тебе у нее не спросить? — И Ксавье кивнул на меня.

— Я задал вопрос тебе, — сказал Гэбриэл. Ни для кого не являлось тайной, какой именно демон вселился в Ксавье, но важная часть обряда экзорцизма состояла в том, чтобы он назвал себя.

— Кто ты? — повторил мой брат.

Резко распахнулись дверцы обшарпанного шкафчика, и в нас полетели всевозможные инструменты — отвертки, баночки с гвоздями и шурупами. Я присела и накрыла голову руками. А к Гэбриэлу стремительно несся молоток. Я ахнула, но орудие, ударившись о плечо моего брата, отскочило, как резиновое, и упало вниз. Гэбриэл продолжил допрос.

— Назови свое имя, — сурово произнес он.

Ему ответил утробный получеловеческий голос.

— Не шути со мной, архангел. Ты знаешь, кто я такой.

— Твое имя, — настаивал Гэбриэл.

Но существо принялось напевать какой-то мотивчик.

— Похоже, ты боишься меня.

Трюк Гэбриэла сработал. Ксавье скривился и вперил в Гэбриэля надменный взгляд.

— Меня называют по-разному, но сейчас я твой враг — тот самый, которого ты помог свергнуть в бездну.

В разговор вступила Айви. Ее голос утратил нежность — то был суровый глас серафима.

— Зачем ты явился?

— Привожу свои дела в порядок.

— Отвечай ясно, — приказала Айви.

— Ладно, — пробормотал Ксавье и неестественно выгнул шею. — Я хочу отомстить. Думали, я оставлю свой проигрыш без ответа? Как же принято говорить у людей? Ах, да: «Нельзя оставаться в долгу перед дьяволом».

— Мы тебе ничего не должны, — возразил Гэбриэл.

— Вы убили моего сына.

— Он был чудовищем.

— Вы ведь обожаете болтать об отцовской любви и должны меня понять, — ощерился Люцифер. — Кстати, а куда запропастились ваши братья? Полагаю, они бросили вас в тяжелый час… Ай-ай-ай…

Мне стало противно слышать эти притворно-детские интонации.

— Не вымещай на меня свой комплекс неполноценности, — заявил Гэбриэл. — Ты думал, что мы станем защищать тебя?

Я догадалась, что он подразумевает первые дни творения. Оба вернулись в далекие времена.

— Я надеялся на поддержку, — произнес Люцифер. — Но вы мечтали посмотреть на то, как я буду гореть в огне.

— Ты жаждал лишь поклонения, — ответил Гэбриэл. — А мы служим только одному Господину. Ты никогда не признавал Его власти.

— А Ему не следовало ставить людей выше нас, — огрызнулся Люцифер. — Смертных — со всеми их слабостями.

— Возможно, именно поэтому мы выбрали их, — возразил Гэбриэл. — Их вера сильнее, чем у ангелов, потому что они страдают, выбирая свой путь к Господу. Кроме того… — Он скрестил руки на груди. — Не тебе спорить о том, кто более любезен в очах Господа.

— Жизненный опыт тебя не изменил, — проговорил Люцифер. — Ты — такой же религиозный болван, каким был всегда. Фанатично и тупо поешь Ему хвалу.

— Избавь меня от своих речей, — вымолвил Гэбриэл. — Ни одно из твоих слов не трогает меня. Я отправлю тебя назад — в недра земли, где место всем грязным тварям.

— Ну, попробуй!

Габриэль сделал глубокий вдох и закрыл глаза.

— Во имя всего святого приказываю тебе, покинь этот сосуд!

Тело Ксавье пронзила судорога. Послышался негромкий смех. Казалось, он будет звучать вечно.

— Вот на что ты способен? Как-то маловато, братец.

Я в панике наблюдала, как Ксавье корчится от боли, открывая и закрывая рот. Из уголка губ потекла струйка темной крови. Наверное, он прокусил язык. Наверняка его организм плохо справлялся с нагрузкой. А еще вчера он пережил клиническую смерть…

Я понимала, что нельзя высовываться, но не успела себя остановить.

— Мне жаль, что так случилось с Джейком! — выпалила я.

Гэбриэл мрачно на меня посмотрел.

— Я не была виновата. И никто не был, кроме него самого. Мне хотелось ему помочь… Но не мсти за это через Ксавье! — воскликнула я.

— Тебе очень жаль? — переспросил искуситель. — Неплохо.

— Тем, что ты мучаешь Ксавье, ты своего сына не вернешь.

— Верно, — последовала долгая пауза. — Только ты сможешь это сделать.

— Что?

— Он придет… ради тебя. Просто позови его по имени.

— Что за… — пробормотала я. — С какой стати? Он все равно будет мертвым…

— Я ведь с ним не попрощался, — произнес Люцифер почти искренне. — Хочу ради справедливости дать ему шанс. Пусть его душа упокоится с миром.

— Душа? — проговорил Габриэль.

— Даже не думай, Бетани, — предупредила меня сестра.

Голова Ксавье разочарованно покачалась.

— Его единственным преступлением была любовь к тебе, а ты отплатила ему тем, что подтолкнула к гибели.

— Нет!

— Бет, он загоняет тебя в ловушку, — возмутился Гэбриэл. — Айви, нам пора.