Дмитрий Емец - Череп со стрелой (СИ)

Совместно издеваясь над девчонкой, компания обретала некое единство и в этом единстве сбли­жалась. Так что свою социальную роль бедняжка все-таки выполняла. Сашка прошел бы мимо, по­тому что спасение всех встречающихся изгоев не было его работой, но в момент, когда он проходил, самому большому шутнику вздумалось выудить у се­бя из носа козявку и повесить ее девушке на спину. Девушка не понимала, в чем дело, а остальные уже ржали, разевая рты.

Сашка повернулся, лениво ушел от удивленно­го полумаха-полутолчка, которым его попытались встретить, и со средней силой ударил главного со—племета прямым в печень. Животик у соплемета оказался предсказуемо дрябленьким. Герой сложил­ся как тряпочка, а Сашка взял девушку под локоть и увел ее с мостика. На них никто не бросил орали вслед, но, когда он оборачивался, затихали. Обычное поведение мелких собачек: чем громче брешут, тем меньше шанс, что бросятся.

Говорили они о какой-то ерунде, а у ворот ее чи расстались, Сашка вскоре уехал, и никакого продолжения история не имела. Он даже ухитрился за­быть, как девушку зовут, если тогда она ему сказала. И вот теперь она снова появилась в его жизни.

Белдо подпрыгнул, перебежал на носочках, и его умное личико вынырнуло совсем близко от Сашки­ного лица:

— Что-то не так? Как-то ты странно смотришь!

— Все не так! Кривой день! — сказал Сашка.

Дионисий Тигранович хмыкнул, оценивая ответ.

— Трудно с этим поспорить! Ну, продолжаю представлять! Это Дайни! — Белдо снова скакнул куда-то и коснулся пальцем костяного ожерелья смуглой ведьмочки. — У Дайни два дара. Она видит глазами мертвых зверушек, если они не совсем про­гнили, и может находить любые кости!

— Завидую! — зачем-то брякнул Сашка.

Ул толкнул его ногой, дружески советуя помол­чать и сойти по этому случаю за умного.

— Недавно в центре Москвы Дайни рухнула на асфальт! Мы заволновались: вдруг плохо человеку! Младочка собралась бежать в аптеку за нашаты­рем! — сообщил Белдо.

— Неправда, нашатырь у меня был с собой. Но вы сказали: нечего лекарство переводить, сама очухается! — влезла Млада.

— Не ври, ты все забыла!—не моргнув глазом,

продолжал Дионисий Тигранович. — Так что же вы думаете? Прямо в начале Ильинки, ну несколько метров буквально, как улица началась, под грунтом находится полный скелет ящера. Сохранность иде­альная! И Дайни смогла его разглядеть! Дайни, кто это был?

— Мозозавр... рептилия такая, в первичном море жила. Сам скелет метров двенадцать. А лежит где-то вдвое глубже метро... — неохотно буркнула Дайни.

Ощущалось, что своей находкой она гордится и обсуждать ее не хочет, особенно со шнырами. Ди­онисий Тигранович не стал дожимать и перепорх­нул на следующую ведьмочку.

— Это Аннет... — Он оглянулся на дамочку с кош­кой и глиняной трубкой. — Дар ее весьма однооб­разен. Она выдувает шары смерти, и ничего боль­ше!.. Но все же моя главная надежда — вот он! Зовут Гена! Не правда ли, хорош?

Белдо махнул ручкой, выдвигая вперед моло­дого человека и разворачивая его так, чтобы всем было видно. Правильные черты лица, белоснежная улыбка, короткие русые волосы. В небесных глазах скучала победа. Чем-то он напомнил Рине Гамова, но Гамова более упрощенного и, если можно так выразиться, усредненно-адаптированного под об­щеженский вкус. Что у Гены было действительно прекрасно, так это нос. Породистый, с горбинкой, твердый и чуть раздваивавшийся на конце, он ка­зался живущим отдельной жизнью, как нос какого—нибудь муравьеда.

— Генчик! — умиленно сказал Белдо. — Ну разве не хорош? Расскажу историю нашего знакомства! Однажды для скромных, абсолютно гуманных опы­тов мне понадобилась свежая печень льва. А где в Москве взять льва? Я отправился в цирк и встретил там Гену. В антракте он фотографировал детишек верхом на пони. И не только детишек... Гораздо чаще на бедного пони лезли взрослые женщины. Срывали с себя серьги, кольца, опустошали сумоч­ки... Я бы не заметил, но Младочка обратила мое внимание на эту несуразность! Чтобы спасти бед­ную лошадку, мне пришлось взять Геночку в свой форт. Я, как мафиози, сделал ему предложение, от которого невозможно отказаться!

Красивый берсерк полыценно гоготнул. Смех у него был глуповатый.

— Да, геочка не гений! Тут уж ничего не попи­шешь! Природа редко одаривает красотой и умом в одно и то же время. Чаще ей интересно устроить дисбаланс и посмотреть, что получится, — с со­жалением признал Дионисий Тигранович. — Но у него врожденный дар нравиться всем блондинкам! Причем блондинкам не по цвету волос, а по состоя­нию души! Ни одна не способна устоять! Женщины делают все, что он захочет!

— Да уж! — сказала Наста.

— Не веришь? — обиделся Белдо. — Сейчас сама увидишь... Верните ей оружие!

В руку Насты мгновенно вложили заряженный шнеппер. Подозревая уловку, она покосилась на предохранитель. Надо же — сняли! Действительно готов к выстрелу. Может, стоит взять и бабахнуть в Белдо?

Кто-то коснулся плеча Насты. Она сердито вскинула голову. На нее смотрело участливое лицо Гены.

— Чего тебе надо? — грубо спросила Наста.

— Застрели его! — По носу Гены пробежала мгновенная, почти неуловимая дрожь. Ноздри раз­дулись и опали. Кончик его шевельнулся, как свиное рыльце. У Насты как-то странно закружилась голо­ва, точно она долго сидела на корточках, а потом резко встала.

— Кого застрелить? — спросила Наста, пытаясь понять, что с ней.

— Этого длинного! — Гена показал на Даню.

Не понимая, почему она слушается, Наста под­няла шнеппер и прицелилась в лоб Дани. Даня оше­ломленно разинул рот. Его тощий кадык дрожал.

— Эй-эй! Очнись! Неужели ты в душе блондин­ка? — простонал он.

— Н-не знаю, — дрожа, откликнулась Наста. То, что заставляло ее целиться, было сильнее ее. Это была даже не одержимость, а какая-то непонятная власть, как у змеи над мышью. «Я его правда сейчас застрелю! Я сделаю все, что мне скажут!»— с ужасом поняла Наста.

— Чуть пониже... — деловито сказал Гена. — Вот так хорошо! Стреляй на счет «три»! Раз, два...

— Не-е-е-ет! — завопил Даня.

Не дожидаясь счета «три», Наста резко отдерну­ла шнеппер и нажала на курок. Шнеппер безобидно тренькнул. Берсерк Гена ошеломленно повернул го­лову, убеждаясь, что Даня цел и невредим. На секун­ду его очарование ослабло.

Дождавшись, пока голова Гены вернется в преж­нее положение, Наста с силой боднула его лбом в нос. Что-то хрустнуло. Гена, замычав, схватился за лицо. Потом бросился на Насту, но Ул и Макс схва­тили его под руки:

— Все, все! Остынь!

— Его нос! Ты сломала его! Он же потеряет свой дар! — взвыл Дионисий Белдо.

— Ничем не могу помочь. Пусть возвращается к цирк! — сказала Наста, небрежно отбрасывая раз­ряженный шнеппер.