Федор Андрианов - Спроси свою совесть

Похвала Владимира Кирилловича польстила Женькиному самолюбию. Он ещё выше вскинул голову, горделиво осмотрел всех с высоты, словно спрашивал: все слышали? День, начавшийся так неудачно, определённо стал исправляться. Лишь одно несколько омрачало его светлое настроение: неудачный утренний разговор с Ниной. А впрочем, что ему за дело до этой вздорной девчонки? Разве её мнение имеет для него какое-нибудь значение? Абсолютно никакого. Правда, язычок у неё острый, да и сама она смазливенькая, особенно глаза и волосы. Последнее слово пока осталось за ней, но ничего, он её ещё завтра-послезавтра осадит. Так успокаивал себя Женька, но на другой день разговор с Ниной не состоялся: она почему-то не пришла в школу. Встретился с ней Женька только в воскресенье на баскетбольном матче десятиклассников с учащимися железнодорожного училища, или, как называли их ребята, «жеушниками».

Курочкин на игру идти не хотел. Ещё в пятницу он твёрдо решил в отместку за карикатуру в «колючке» не выходить на поле и даже не приходить смотреть. «Пусть Ирка сама за меня играет, — думал он. — Сегодня играй, а завтра за это в „колючке“ тебя протащат! Нет уж, дудки, не пойду и всё». Так думал он и в воскресенье утром, но чем ближе подходил час игры, тем неспокойнее становилось на сердце. Может, сходить, посмотреть, как они без него продуваться будут? Играть он, конечно, и не подумает, просто посидит, посмотрит, а когда свои продуются и станут его упрекать, он небрежно кивнёт на Ирку: вон её благодарите. Иногда где-то в тайниках души рождалась мысль: а может, и Нина придёт на эту встречу? Но Женька торопливо загонял эту мысль снова в глубину: какое ему дело до Нины? Впрочем, никуда он не пойдёт, так будет лучше всего. Женька улёгся на диван, заложил руки под голову и попытался представить себе, что делается сейчас на школьной баскетбольной площадке. Ребята уже, наверное, все собрались и нервничают, что нет его. Странно, что Иван не зашёл за ним. Хотя со времени их размолвки, с четверга, у них отношения несколько натянутые. Интересно, кого они поставят на игру вместо него? Пожалуй, Тольку Тюленя, больше некого. Женька усмехнулся, представив себе медлительного, неповоротливого Тольку с мячом на площадке. Пожалеет Ирка, что продёрнула его, Женьку, в «колючке». А может, пойти? Прийти и сказать: «Нет, ребята, играть я не могу, мотор что-то сегодня пошаливает!» И небрежно погладить левую сторону груди. Идея! Нужно взять фотоаппарат и заснять несколько кадров, когда мячи, как из худого мешка, посыплются в их корзину. Аппарат, кажется, заряжен, только куда он его дел? Женька вскочил. Куда же он его засунул? Вроде, на этажерку. Нет, там нет. На шкаф? Ну да, вот он. В пыли немного, но ничего, Вера оботрёт.

Фотоаппарат подарил Женьке отец в честь окончания восьмого класса. Сначала Женька увлёкся новым для него делом, перепортил добрую сотню метров плёнки, ходил с вечно жёлтыми от проявителя пальцами, но потом увлечение прошло, и аппарат был заброшен. Только иногда доставал его Женька и, отсняв два-три кадра, снова откладывал куда-нибудь в сторону, забывая проявить и напечатать отснятое.

Когда Женька с небрежно перекинутым через левое плечо фотоаппаратом появился на школьном дворе, он был встречен шумным оживлением.

— Наконец-то! — закричал Сергеев, подбегая и хватая его за рукав. — Ты где запропастился? Мы уж думали, что ты не придёшь, заболел или случилось что-нибудь. Ну, пошли быстрее в раздевалку, скоро начинать.

Женька неторопливо высвободил рукав и негромко произнёс:

— Вот что, ребята, я играть не буду.

— То есть как это не будешь? — оторопело спросил Иван.

— Так, не буду.

Окружившие их ребята молчали. Сергеев презрительно оглядел Женьку.

— Понятно, — протянул он. — Оскорблённое самолюбие заговорило. Эх ты!.. Хоть бы раньше предупредил!

— Ничего не оскорблённое самолюбие. Просто врач запретил. Сердце пошаливает.

Женька заученным движением погладил левую сторону груди, потом похлопал по фотоаппарату:

— Вот, собственным вашим корреспондентом решил заделаться. Каждому по карточке обеспечено.

Сергеев, не отвечая, повернулся к Короткову.

— Раздевайся, Толька. Будешь играть. Пошли, ребята!

Ребята, сразу забыв о Женьке, словно он для них больше не существовал, дружно зашагали к раздевалке. Женька с непонятной ему самому досадой посмотрел им вслед. По правде говоря, он надеялся, что его будут уговаривать, упрашивать, и он, поломавшись, пожалуй, согласился бы. А они отвернулись и сразу вычеркнули его из команды. В груди закипало раздражение.

«Посмотрим, как вы без меня сыграете», — подумал он и неторопливо направился к площадке.

Болельщиков собралось много, и они сразу же разделились на две группы. С одной стороны площадки чернели шинели учащихся ЖУ, болельщики вели себя там чинно и степенно. А на другой стороне царил шумный беспорядок: неугомонные пацаны носились взад и вперёд, налетая на старших, увёртываясь от шлепков. Отдельной группой стояли десятиклассники, с ними пытались слиться ученики восьмого и девятого классов, только накануне вернувшиеся из колхоза и уже успевшие узнать об интересном матче. Женьку сразу заметили.

— Привет, Женя! — закричало сразу несколько голосов. — Ты разве сегодня не играешь?

— Болею. Вдвойне болею — сам и за своих, — отвечал Женька, пожимая протягивающиеся к нему руки.

Быстрым взглядом он окинул своих и разочарованно отвернулся: Нины среди них не было. А судья уже вызывал команды на площадку. Первыми выбежали гости в тёмно-синих майках с эмблемой Трудовых резервов, за ними в белых майках — школьники. Пока команды обменивались традиционными приветствиями, Женька, припадая на одно колено, как заправский фотокорреспондент, заснял обе команды. Но тут судья подбросил мяч, раздался свисток, игра началась. Мячом овладел Иван Сергеев. Он неторопливо продвигался вперёд, к щиту противника, выбирая время для передачи. На секунду открылся Серёжка Вьюн, и мяч мгновенно передан ему. Серёжка рванулся вперёд, но перед ним выросло сразу двое игроков. Он оглянулся. Белая майка была в двух шагах от него. Короткая передача, но мяч, стукнувшись о грудь Тольки, отлетел в сторону.

— Тюлень! — разочарованно вздохнула левая сторона площадки.

«Они с ним ещё наплачутся», — злорадно подумал Женька и вдруг ощутил тревожно-радостное чувство. Он оглянулся и успел заметить отведённый взгляд синих глаз. Она! Да, вот она стоит, немного в стороне от одноклассников. И как он её раньше не заметил! Наверное, только что пришла. Как бы теперь подойти к ней. Ага, придумал! И Женька, делая вид, что выбирает место, откуда ему удобнее снять играющих, шаг за шагом стал приближаться к Нине.