Федор Андрианов - Спроси свою совесть

— Иван, чувствуя, что предательская краска снова заливает его щёки, склонился над тарелкой. Усилием воли заставил себя прислушаться к беседе, ведущейся за столом.

— Хорошая у вас квартира, — сказал кто-то из девчат.

— Да, да, — согласно закивала Лидина мать. — Теперь таких не строят. Видите, какие высокие потолки! И метраж. Четыре комнаты — семьдесят с лишним квадратных метров.

— Так вам, вероятно, приходится за излишек жилплощади платить? — деловито осведомился Серёжка Абросимов.

— Ах нет, что вы! Ведь Степан Александрович имеет право на дополнительную жилплощадь.

— А Степан Александрович — это кто? — недоуменно переспросил Серёжка.

— Как кто? Мой муж.

Она сказала это с такой гордостью, что ребята переглянулись. Очевидно, авторитет хозяина дома был настолько высок в семье, что даже заглазно жена называла своего мужа по имени-отчеству.

— Впрочем, нам, старикам, многого не нужно. Это всё для Лидуши. Вот выйдет замуж, две комнаты ей с мужем, и нам со Степаном Александровичем двух вполне хватит.

— Мотай, Тюлень, на ус, — коротко хохотнул Сергей, но Толька ответил ему коротким, злым взглядом.

— Мы своё уж отживаем, — продолжала Лидина мать, — теперь больше для дочерей живём. Старшая, слава богу, хорошо пристроена, теперь вся забота о Лидуше.

— По случаю такому не худо и выпить, — вступил в разговор молчавший до этого муж старшей сестры. — Молодой человек, — обратился он к Тольке, — передайте мне, пожалуйста, бутылку шампанского!

Тот поспешно схватился за бутылку, задел свой фужер. Фужер упал, ударившись о край тарелки, ножка со звоном отлетела. Мать недовольно поджала губы.

— Тюлень несчастный, — негромко прошипела Лида. — Ведь хрусталь…

— Ничего, ничего, Лидуша, — остановила её мать. — Посуда бьётся к счастью.

Толька сидел красный, уставившись в тарелку, и готов был провалиться сквозь землю от смущения. Мать Лиды, убрала осколки и поставила перед ним новый бокал — он даже и не взглянул. Все испытывали чувство неловкости.

Между тем Николай взял бутылку шампанского и разлил вино по бокалам.

— Ну что ж, молодые люди, — произнёс он, — причина та же! За здоровье именинницы и её уважаемых родителей!

Все оживленно зашумели и не потому, что хотели выпить, а чтобы быстрее позабыть неприятную историю с разбитым фужером.

Со своего места поднялась Лидина сестра. Она постучала ножом по бутылке:

— Тише!

Дождавшись, когда за столом все смолкли, она подняла бокал. Иван взглянул на неё и поразился: на коротких, толстоватых пальцах были нанизаны четыре или пять золотых колец и перстней.

«И куда ей столько? — неприязненно подумал он. — Деньги, что ли, некуда девать?»

— Дорогая Лидуша! Мы с Николаем, — Лариса коротко кивнула в сторону своего мужа, — сердечно поздравляем тебя с днем рождения, желаем тебе большого-большого счастья, и в подарок преподносим вот это!

Она поставила бокал, взяла со стола небольшую коробочку, раскрыла её и подняла над головой, поворачивая из стороны в сторону, чтобы все могли рассмотреть. В электрическом свете ярко сверкнули две фиолетовые капли.

— Серёжки! Золотые! — ахнули девчата.

Лида порывисто вскочила с места, подбежала к сестре и пылко поцеловала её в щёку. Та, довольно улыбаясь, снисходительно приняла её благодарность. Лида вынула серёжки из коробки, приложила к ушам.

— Идут! — одобрила мать.

— Покажи, Лида, — попросил кто-то из девчат.

Лида уложила серёжки в коробку и пустила по рукам вокруг стола. Девчата восхищённо перешёптывались, мальчишки смотрели довольно равнодушно. Когда коробочка дошла до Женьки Курочкина, тот, прищурившись, взглянул, потом повернул к свету и снова посмотрел.

— Аметисты, — определил он и передал коробочку дальше.

— О, вы разбираетесь в камнях, — заинтересованно проговорила Лариса.

Женька пожал плечами. Не станет же объяснять ей что у его матери таких украшений раза в три побольше.

— Древние утверждали, — медленно продолжал он, — что аметисты защищают владельца или его близких от пьянства.

— Слышишь, Лида, — обратилась Лариса к сестре, — значит, муж у тебя пьяницей не будет.

— О, я и другое средство найду, чтобы с ним справиться, — сверкнув глазами, пообещала Лида.

— А что вы про этот камень скажете? — вкрадчиво спросила Лариса и протянула к Курочкину руку с отогнутым средним пальцем, на котором сверкал большой перстень с желтовато-лунным камнем.

— Опал, — коротко взглянув, заявил Женька. — Только его надо носить в ансамбле.

— Как это понять?

— Ну, то есть в сочетании. Чтобы была не одна вещь, а две. Например, перстень и кулон, или серёжке и колье. А в одиночку, считают, этот камень может принести владельцу несчастье.

Лариса сердито поджала губы.

— Ты слышишь, Николай? — повернулась она к мужу.

Тот послушно кивнул головой.

А коробочка, совершая свой путь вокруг стола, дошла до Серёжки Абросимова, но он демонстративно отставил её в сторону.

— Да ты хоть посмотри! Правда, красивые? — сказала ему Ира Саенко.

Но в Серёжку сегодня, видно, вселился бес противоречия, или, может быть, он был обижен за Тольку Короткова.

— Ничего красивого я не вижу, — отрезал он. — И вообще, если хотите знать, страсть к золоту — это мещанство!

— Уж не хочешь ли ты сказать, что и стремление выглядеть красивой — это тоже мещанство? — обрушилась на него Лида.

— А что значит выглядеть красивой? — вопросом на вопрос ответил Серёжка. — Согласен: красивое платье только подчеркнёт природную красоту девушки, скроет или по крайней мере сделает менее заметными какие-то недостатки. Ну, а золотые побрякушки для чего? Только потому, что они блестят и не окисляются? Так сейчас в химии появилось столько сплавов, которые золоту сто очков вперёд дадут и в том и в другом смысле. Так нет, если вам подарить колечко или серёжки из такого сплава, вы, пожалуй, обидетесь! Вам только из золота подавай!

Напрасно Толька Коротков дёргал Серёжку за полу пиджака, тот в пылу спора пришёл в состояние неуправляемости, и остановить его было невозможно. Правда, помня о конфузе своего друга, он вместе со стулом немного отодвинулся от стола, чтобы случайно не смахнуть рукавом стакан или тарелку.

— Как можно сравнивать! — вскинула плечами Лариса. — Золото — это драгоценный металл.

— Вот-вот, — обрадованно повернулся к ней Серёжка, — именно драгоценный! И носят эти кольца и перстни не для того, чтобы стать красивее, а чтобы показать своё богатство!

— А вы что, против достатка? Как же тогда вы понимаете политику партии на улучшение благосостояния трудящихся?

— Так это же совершенно другое дело!

— Нет, погодите! Вот вы кончите школу, поступите на работу. Вам предложат хорошую квартиру, большую зарплату. Вы что, откажетесь?