ЭтотНикУжеЗанят - Что-то пошло не так

— Я вообще не представляю себе, как теперь подступиться к родственникам Поттера. На их месте, я бы стрелял в каждого, кто произнесет рядом со мной слово «Хогвартс».

— Мои дорогие профессора. Я думаю, вы преувеличиваете. Небольшая случайность, не произошло ничего непоправимого…

— Как ничего? Уникальное растение, единственное во всей Британии!

— Хотя, в случае Хагрида, скорее подошел бы не чай, а Огневиски.

— Арабелла говорит, что Гарри отказывается выходить из своей комнаты. Его кузен начал заикаться! Его дядя попал в больницу с сердечным приступом!

— Ну или вызывал полицию. Полицейские дубинки, знаете ли, это такая вещь…

— Редчайший экземпляр подвида плакучих ив! И на неё со значительной высоты падает Хагрид! А потом ещё и дверь.

— А после того как его тетя попыталась открыть зонтик Хагрида, пришлось вызывать бригаду Обливиаторов!

— А вместо стаканов можно взять литровые банки. Или цветочные горшки.

— А ведь мистер Поттер так и не получил свое письмо. Я уже не говорю о покупке школьных принадлежностей.

— Горшки нельзя, там же отверстия для слива воды!

— Тихо, коллеги, тихо. ТИШИНА!

— И незачем так орать. У меня теперь в ухе звенит.

— Загадывайте желание, быстрее!

— Поможет?

— Ну, не повредит уж точно.

— ПРОШУ МИНУТОЧКУ ВНИМАНИЯ! Благодарю вас, коллеги. Мне кажется, мы слегка отвлеклись от темы. Напоминаю, что мы собрались на первый педсовет в этом учебном году, для того чтобы решить, как мы будем вручать письмо Гарри Поттеру.

— И кто будет тем болваном, которому придется краснеть за коллектив Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс в целом и за Хагрида в частности.

— Как-то вы это нехорошо сказали.

— Зато честно.

— Я не пойду. Как злая, жестокая и бесчувственная особа, которая не любит детей. Боюсь нанести мистеру Поттеру еще одну моральную травму. Случайно.

— Ну что вы такое говорите, право же…

— Нет, и не уговаривайте. Раньше надо было думать.

— Я тоже не могу. Подготовка к учебному году отнимает значительное количество сил и времени. Очень плотный график.

— Поддерживаю предыдущего оратора!

— У меня, между прочим, из-за летающего Хагрида учебные планы до сих пор не написаны.

— Вот кстати, когда вы мне их сдадите уже? Мне ещё в Министерстве их утверждать.

— С каких это пор Министерство утверждает нам планы?

— Коллеги, мы опять отвлеклись! Предлагаю пойти от противного. Кто может выделить время на визит в Литтл Уингинг, поднимите руки. Руки, а не стаканы! А, благодарю вас, это очень кстати. Нет, чаю больше не надо, спасибо. Что, вообще никого?

— Педсовет мы или кто? Давайте уже посоветуемся и кого-нибудь пошлём.

— Кого, например?

— А кого нам не жалко? И не надо на меня так смотреть, я про младший педагогический состав.

— Вот это правильно.

— Осталось выбрать жертву.

— Как-то вы это нехорошо сказали.

— Зато честно.

— Предлагаю первого, кто зайдет в учительскую. Кроме Хагрида.

— И Филча.

— Вот это очень правильно! От Филча кто угодно заикаться начнёт.

— Интересно, кто сейчас откроет дверь и вляпается по самые уши?

— Фу! Я понимаю, что честно, но всё-таки очень грубо.

— Предлагаю небольшое пари! По пять сиклей.

— Не успеем, слышите, каблуки цокают?

— Да-да, заходите, Аврора! Мы как раз вас вспоминали! У меня есть для вас небольшое поручение. Ничего сложного, и это не отнимет у вас много времени...

Тот август, что Гарри прожил у Дурслей перед тем, как уехать в Хогвартс, нельзя было назвать особенно весёлым. Гарри почти не выходил из своей комнаты. Целыми днями он лежал на кровати и читал до поздней ночи. «Историю Хогвартса», учебники, которые оказались жутко интересными, и министерскую брошюру «Памятка маглорожденного волшебника». Брошюра оказалась самым полезным приобретением. В ней были перечислены магические виды транспорта, приведено подробное описание денежной системы Магической Англии, начерчены схемы проезда к важным учреждениям со стороны магловского Лондона, и даны телефоны, по которым можно и нужно было звонить в экстренных случаях. Гарри долго боролся с искушением выйти на улицу и взмахнуть волшебной палочкой, но здравый смысл победил. Вряд ли тетя с дядей одобрят появление автобуса «Ночной рыцарь» на их ухоженной лужайке перед домом. Отношения с ними после великана, зонтика и визита профессора Синистры испортились окончательно. Дадли теперь так боялся Гарри, что опасался находиться с ним в одной комнате. А тётя Петунья и дядя Вернон больше не осмеливались запирать Гарри в чулане, принуждать его к чему-нибудь или кричать на него. Если честно, они вообще с ним не разговаривали. Они были ужасно напуганы и одновременно злы на Гарри и вели себя так, словно его не замечали. Конечно, это было значительно лучше, чем раньше, но Гарри радовался таким переменам только поначалу, а потом стал тосковать.

Первого сентября Гарри проснулся в пять часов и уже не смог заснуть, он был слишком взволнован. Он встал и влез в джинсы — наверное, не стоило ехать на вокзал в мантии волшебника, проще было переодеться в поезде. Он тщательно изучил присланный ему список необходимых книг и вещей, чтобы убедиться, что ничего не забыл, прикрыл шрам бейсболкой и начал ходить взад-вперед по комнате, дожидаясь, пока проснутся Дурсли. Два часа спустя дядя Вернон запихнул огромный чемодан Гарри в багажник своей машины, и они поехали на вокзал.

По дороге Гарри размышлял, удачна ли его маскировка. Собственная популярность в волшебном мире, о которой он узнал из купленных для дополнительного чтения книг, стала для него неприятным сюрпризом. Да и профессор на что-то такое намекала. Гарри не любил привлекать к себе внимание, а поскольку его шрам упоминался и в «Современной истории магии», и в «Развитии и упадке Темных искусств», и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке», мальчик решил как можно дольше прятать свой лоб. Нет шрама — нет Гарри Поттера. Товарный знак недоступен для просмотра.

В половине одиннадцатого утра Гарри, припомнив наставления профессора Синистры, двинулся по направлению к барьеру. Двигаться быстро было нелегко — его постоянно толкали снующие мимо люди, к тому же тележка была очень тяжелой. Но страх не попасть в Хогвартс оказался сильнее, и Гарри ускорил шаг. Он был уверен, что сейчас врежется прямо в билетную кассу и на этом всё закончится, но, вспомнив слова профессора, налег на поручень тележки и тяжело побежал.

Барьер всё приближался, и Гарри понимал, что остановиться уже не сможет, потому что ему не удастся удержать разогнавшуюся тележку. Оставалось каких-то два шага. Гарри прикрыл глаза, готовясь к удару. Удара не произошло, и он, не замедляя бега, открыл глаза.