Акумарон - Иная история

Пехота. Четыре с половиной тысячи. Из них действительно солдат – не больше четырёхсот, остальное проходит под названием «военный люд». Ополчение по-нашему. Крестьяне с теми же вилами и топорами. Неудивительны местные «громкие» военные успехи.

Радовало только одно, и весьма удивительное. Снабжение идеально. Я чуть на месте не упал, как узнал эту новость. Честные интенданты, исправно поставляющие всё требуемое практически без проволочек! Да это куда более фантастично, чем все маги вместе взятые. Но тут скорее дело в Кэзуки, пытаются произвести впечатление.

Встретили меня, честно говоря, отнюдь не с распростёртыми объятьями. Тут даже к Яманакам не нужно ходить, и так на лицах написано: «припёрся щенок и сейчас дурить будет». Что ж, популярности в войсках у меня не будет, это точно. Строгий начальник, заставляющий работать, почти всегда менее популярен, чем бухающий с подчинёнными раздолбай. Обычно как-то шустро попаданец становится «отец солдатам, хлещущий с ними из одного котелка».

Есть из одного котелка с местными? Да я ещё в своём уме! Тут половина не то, что руки не моет, она вообще мылась лишь месяца четыре назад, и то так, речку форсировали вброд. Ну и куда без вшей, клопов и прочей вездесущей мелочи.

Кавалеристы же вообще во мне человека не признавали, не пил с ними, не восхищался лошадьми, в ноль не ставил их происхождение. Короче – тиран, деспот, самодур. Такие дела.

В первую очередь, как я уже и говорил, занялся обустройством лагеря. Палатки были переставлены, теперь всё ровными рядочками, начали откапывать ров. Сейчас идут массовые стрижки, выбривают подмышки, пах, подбородок, на голове оставляют ёжик в полсантиметра – дабы насекомым жить негде было. Но процесс сей затянется весьма надолго, ибо где я найду столько брадобреев, чтобы за день больше четырёх тысяч народу обработали? А инструментов им? То-то и оно.

Возникли и трудности. Оказалось, что численность моих подчинённых сильно занижена – на пять тысяч войск приходилось три тысячи обозных и почти две с половиной женского сброда, в основном позиционирующего себя как «швеи». На деле – проститутки. Не все конечно, но много.

Выгонять их нельзя, иначе непотребства начнутся, по типу греческих, но и оставлять этот огромный бордель неподконтрольным – дико. Как бы у меня половина солдат не передохла от всякого венерического дерьма. Ну и «чистоплотность» барышень времён той Европы, когда духи изобретали, чтоб вонь скрывать. Мыться ж грех был, максимум мокрой тряпкой протереться, а запашок прятать надо, вот и начали прыскаться.

Как взять это дело под контроль я не имел ни малейшего понятия, но тут мне на помощь пришёл один из опальных, сказав, что возьмёт этот вопрос на себя. Из всех местных, меня поддерживали только три человека – два боевых генерала и как то ни странно, Кэзуки. Мальчишка прилип ко мне и с восхищеньем наблюдал за тем, как я пытаюсь расшевелить эту неповоротливую махину и напропалую ругаюсь с вельможами. Он действительно оказался сущим ребёнком, который скучал в компании неумело пытавшихся его развлечь вельмож, надеющихся таким образом получить прощение и поскорее свалить из армии. Мальчику же было абсолютно до лампочки на их старания, он хотел драться, чтобы дым и лязг мечей, а тут такое разочарование. В общем, обычный активный и мечтательный ребёнок, изредка пытающийся себя вести по статусу. Получается у него плохо. Непоседлив слишком.

Ах да. О моих сподвижниках.

Горо Кимура – полноватый мужик с огромными усами. Лицо округлое, строгое, глаза вечно прищурены, улыбается весьма редко. На поясе носит шестопёр. Броня весьма дорогая, но кожаная, стальной только нагрудник. Очень хорошо разбирается в караульной службе, обустройстве лагеря и логистике. Я считал самым ценным его последний талант, ибо сам в ней понимал совсем немного. Без этого человека любое наступление попросту будет невозможно.

Изао Хасимото. Внешне – полная противоположность Горо. Тощий, жилистый, вечно куда-то спешащий, дёргающийся, энергия из этого человека бьёт фонтаном. Лицо под стать, узкое, с резкими чертами, словно грубо выточенное из деревянной чушки. Вечно улыбается, не брезгует и выпить, но не злоупотребляет. Вечно ругается с Кимурой. Крайне талантлив в маршах, штурмах, строевой, но абсолютно бесполезен в остальном.

Большую часть остальной кодлы пришлось выдавить от управления, оставив им гарнизон в пятьдесят мучеников. Дескать, выдал им очень важное задание – любой ценой удерживать деревню. Те покивали с умным видом, и пошли дальше веселиться. Хорошо хоть мешаться не будут.

С кавалерией я так и не нашёл точек соприкосновения, меня слушали, а мысленно посылали в задницу, и в неё же проваливались все мои приказы. До скрипа зубов хочется взять и пустить этих напыщенных индюков сквозь строй с дубинками. Но нельзя, благородные они, мать их.

Итак, через месяц в пехоте порядок более менее навели. Все выбриты, вымыты, бельё регулярно стирается, палатки расставлены ровно, ров выкопан, кое-как, но организована караульная служба, обустроены кухни и сортиры, разобрались с женской проблемой.

Последняя промотала у всей нашей троицы нервов больше, чем всё перечисленное ранее, но когда, наплевав, начали пороть, не обращая внимания на вой и причитания, нас, наконец, начали слушать. Приучили мыться, расчёсываться, действительно шить и готовить, стирать, а пару разносчиц дурных болезней просто повесили. Правда, после этого чуть до бунта дело не дошло, но успокоили и объяснили на пальцах, чем что чревато. С тех пор долго и упорно вёл просветительные лекции перед наиболее смышлёными солдатами, пытался объяснить, что и зачем и почему, а те должны были просвещать остальных. Накал снизился, но я всё ещё тиран, деспот, самодур, и вообще «при их благородиях легче было».

Кто говорил, что глупым народом легче управлять? Дайте тому в подчинение сотню дикарей, и я посмеюсь над тем, как его будут слушаться. Хоть какое-то, пусть даже среднее образование должно быть, иначе до подчинённых не доходит, чего вообще требуется.

После этих действий ещё полтора месяца заняло приведение в порядок системы управления, вооружения и прочего. Ничего нового я не вносил, иначе б вообще захлебнулся, да и раньше же работало. Потому и не лезу. В чём заключалось приведение в порядок? Много чего.

Единообразие оружия. С этим была просто огромная проблема, все, кто умел ковать были мобилизованы. Ни о каких мечах речи и не шло. Топоры, булавы, клевцы и молоты, так же короткие дротики и копья. На материал шло всё, что могло пойти на материал.

Копий делали много, очень много. На древки вырубили всё подходящее в радиусе километров этак десяти. Так же лес валился на топливо, на щиты. Делали простейшие прямоугольные, довольно большие. После моих несколько кривых объяснений о фаланге, Изао решил попробовать её создать, но пока не преуспел. Не преуспел и позже, честно говоря.