Акумарон - Иная история

Из его объяснений я понял, что бой ведётся весьма странно. Армии подходят друг к другу, и начинается обстрел. Камни, стрелы, дротики, да хоть какашки сушёные, всё, что можно кинуть, летит во врага. Когда снаряды кончились – рукопашная сшибка, в которой ты жив, пока жив строй. Строй разрушен – это поражение. Потому того, кто разрушил линию, убивают свои же. Никакого красивого махания мечом и фехтования. Стена щитов, из-за которой пытаются ткнуть копьём, топором, да хоть плюнуть прицельно. Любым способом вынудить врага разомкнуть щиты, и тогда туда начинают вклиниваться, устраивая мясорубку.

Бои до последнего солдата – легенды, таких можно сказать и нет. Обычно для разгрома достаточно потерь в двадцать процентов.

Так, вернёмся к порядку. Управление довольно банальное – десятки, сотни и тысячи. В первую очередь пришлось приводить в порядок численность, ибо были выверты, когда в одном десятке каким-то чудом было два человека, а во втором сорок.

Теперь в каждом десятке одиннадцать человек – десять солдат и собственно десятник, что чуть умнее остальных. Сотня – десять десятков и сотник с помощником. Итого сто двенадцать человек. На сотню выделяется четыре повара с котлами и ещё всяких нахлебниц почти тридцатка.

Тысяча. Тут я уж ничего поделать не мог и вмешался, дав тысяцкому десяток посыльных и трёх заместителей. Так же каждой тысяче было вручено своё знамя.

Деление получилось не совсем ровное, но лишних шустро распихали, постаравшись устроить это дело без перекосов. По крайней мере, работало оно куда лучше, чем до этого, и изрядно упростило работу для Горо.

В десятники и сотники в основном шли кадровые солдаты, перед которыми стояла практически невыполнимая задача – сделать из своих подчинённых нечто боеспособное.

Изао начал выборочно гонять тысячи по маршам в десять километров в случайном направлении. Брал с утра одну тысячу, возвращался вечером, приведя измученных солдат. Действительно десять не прошли ни разу.

Хасимото плясал как ребёнок, когда я сварганил полевую кухню. Не в привычном для нас виде, естественно, куда там. Просто берётся широкая и довольно здоровая телега, вымазывается глиной, особенно дно, далее делается круглый очаг из небольших камешков, внутренняя часть которого засыпается песком, и на такую конструкцию водружается котёл. Остаётся место для повара/поварихи, поварёнка, небольшого запаса дров и продуктов. Двойка лошадей или мулов тащит сию конструкцию, пусть и не резво, но за пешими поспевает без напряга. Готовить на ходу при посредственном качестве дорог сложно, но кашу с мясом под закрытой крышкой наловчились. Правда в начале вообще ничего не получалось, один поварёнок чуть самого себя не сварил. Конструкция постоянно дорабатывалась.

Осмотрев это убожество, Горо резво застрочил письма всем знакомым чиновникам, генералам и вельможам, сообщая о таком полезном изобретении, которое он обозвал «передвижная кухня Наруто Узумаки». В аниме этим именем мост назвали, в мою же честь полевую кухню. Расту над собой! Пора гордиться.

Кэзуки же играл с двумя сотнями, с моей лёгкой руки обозванными «потешными». Мальчишка был счастлив, и мы частенько отдыхали с этими самыми потешными сотнями. Я вставал во главу одной, он во главу второй, и пошла забава. Мужики друг друга палками колотили. Учились вместе, и мальчишка, если уж признаться, схватывал несколько быстрее. Однако, даже объединившись, мы не могли победить Изао, когда тот присоединялся к игре.

С Хино мы сдружились, несмотря на разницу в возрасте и менталитете. Не помешало даже то, что он получил по ушам от Куро, когда пытался к той пристать. К девушкам вообще не лезли, хватало одного взгляда на их тренировки, чтобы навсегда забыть о приставаниях и перейти в тайные воздыхатели.

С Куро мы всё ближе и ближе, вроде ничего такого не происходит, но отношения развиваются весьма стремительно. Спим в одной постели, но до «того самого» пока не дошло. Я и не тороплюсь, и так чувствую, что скоро, а спешка нужна при ловле блох и нигде больше.

В редкие минутки спокойствия гуляем вокруг, устраиваем пикники, я травлю анекдоты. В целом, нам весело и спокойно. Несмотря на то, что находимся вроде как в войсках, война кажется чем-то далёким и ненастоящим.

Лежим сейчас под древом, на довольно большом и пологом холме, под себя постелили те самые плащи, в которых путешествовали. Был лёгкий ужин из фруктов, Куро дремлет, устроившись у меня на плече. Курама сидит рядом и смотрит куда-то вдаль.

-Нару, там всадник. Скачет сюда. – Роняет она.

-Где? – Всматриваюсь в указанном направлении.

Заметил с трудом, честно говоря, он был едва заметной точкой на горизонте, да ещё и в сумерках.

-Интересно, что случилось? – Я начал потихоньку беспокоиться, ибо всадник гнал довольно быстро, а значит, послание важное.

Куро сквозь дрёму покрепче ухватилась за одежду на моей груди и слегка поёрзала головой. Подул ей на лицо и посадил, помогая проснуться.

-На-на-на… - Пытался сказать что-то гонец, не давая себе времени отдышаться.

-Нападение на нас? – Он отрицательно замотал головой.

-Наруто-доно! Получен приказ занять город Каре! – Наконец справился с собой посланник.

Странное произношение у названия. Это «К» очень сильно отдаёт «Г» и слегка «Х», а в «Р» чувствуется «Л». Язык сломаешь.

Я несколько раз мысленно повторил название, вспоминая, где находится город, и что я о нём вообще знаю. Итак, как и почти все здешние города, примыкает к скале. Стены не высокие, но стоят на довольно высоком валу. Стена три метра, да почти пять довольно крутой насыпи – сходу не возьмёшь. Напротив немного открытого пространства с холмами. Там и встанем, на паре вершин.

Рядом с городком тройка животноводческих ферм, внутри же крошечная плавильня в одну печку, шахта на сырьё для этой печки. Леса вокруг пока хватает на прокорм предприятия, но думаю лет через двадцать, если не раньше, городок Каре перестанет существовать. Ну это если мои войска не снесут его к чертям, ибо у меня просто огромное нежелание терять солдат.

Если кто-то считает, что сдвинуть армию на сотню километров это легко, то он крупно ошибается. Первые три дня Горо тупо считал, по каким дорогам идти, где брать воду, еду, где вставать лагерями, справится ли дорога вообще, как не угробить в процессе движения солдат, где разворачиваться обозам и прочему. Я лишь с умным видом кивал на все его предложения, изредка спрашивая «почему именно так?», дабы потихоньку начать в этом разбираться.

Дальше был день подготовки, когда армия потихоньку переходила в походное состояние, сворачивали самое тяжёлое, грузились, проверяли численный состав, ругались с кавалеристами, что уже этим же вечером ускакали куда-то в горизонт.