Дэвид Лоуренс - Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Дэвид Лоуренс - Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Дэвид Лоуренс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.33/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Дэвид Лоуренс - Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Дэвид Лоуренс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Дэвид Герберт Лоуренс остается одним из самых любимых и читаемых авторов у себя на родине, в Англии, да, пожалуй, и во всей Европе. Важнейшую часть его обширного наследия составляют романы. Лучшие из них — «Сыновья и любовники», «Радуга», «Влюбленные женщины», «Любовник леди Чаттерли» — стали классикой англоязычной литературы XX века. Последний из названных романов принес Лоуренсу самый большой успех и самое горькое разочарование. Этический либерализм писателя, его убежденность в том, что каждому человеку дано право на свободный нравственный выбор, пришлись не по вкусу многим представителям английской буржуазии. Накал страстей и яркость любовных сцен этого романа были восприняты блюстителями морали как вызов обществу. «Любовник леди Чаттерли» сразу же после выхода в свет в 1928 году был запрещен к дальнейшему изданию, а готовый тираж был изъят и уничтожен. Запрет действовал более 30 лет, и лишь в 1960 году после громкого судебного процесса, всколыхнувшего всю Англию, роман был реабилитирован и полностью восстановлен в правах.

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Дэвид Лоуренс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Only a dank ride in a motor-car up a dark, damp drive, burrowing through gloomy trees, out to the slope of the park where grey damp sheep were feeding, to the knoll where the house spread its dark brown facade, and the housekeeper and her husband were hovering, like unsure tenants on the face of the earth, ready to stammer a welcome.	И пришлось уныло трястись в машине под дождем по мокрой, темной, обсаженной угрюмыми деревцами аллее; на холме, где начинался парк, паслись овцы; чуть выше раскинулась мрачная усадьба. У подъезда, как загостившиеся и в доме, и на земле постояльцы, робко переминались с ноги на ногу экономка и ее супруг, готовясь произнести кургузое приветствие.
There was no communication between Wragby Hall and Tevershall village, none.	Обитатели усадьбы и деревни не общались -решительно и бесповоротно.
No caps were touched, no curtseys bobbed.	Встречая господ, мужчины не снимали шапок, женщины не приседали в полупоклоне.
The colliers merely stared; the tradesmen lifted their caps to Connie as to an acquaintance, and nodded awkwardly to Clifford; that was all.	Шахтеры лишь глазели на хозяев; торговцы кивали Клиффорду, как знакомцу (хоть и смущались при этом), и чуть приподнимали шапки, здороваясь с Конни. Вот и все почести.
Gulf impassable, and a quiet sort of resentment on either side.	Непреодолимая пропасть пролегла между господами и простолюдинами. А еще их разделяло скрытое презрение друг к другу.
At first Connie suffered from the steady drizzle of resentment that came from the village.	Первые дни Конни очень страдала от этого чувства, изморосью висевшего в деревенском воздухе.
Then she hardened herself to it, and it became a sort of tonic, something to live up to.	Потом закалила сердце и даже гордилась своей твердостью.
It was not that she and Clifford were unpopular, they merely belonged to another species altogether from the colliers.	Нельзя сказать, что их с Клиффордом ненавидели. Просто Конни и Клиффорд -существа иного порядка, нежели шахтеры.
Gulf impassable, breach indescribable, such as is perhaps nonexistent south of the Trent.	И пропасть меж теми и другими бездонна, они немыслимо далеки друг от друга, как, скажем, далека река Трент (хотя отнюдь не бездонна).
But in the Midlands and the industrial North gulf impassable, across which no communication could take place.	Здесь же, среди заводов и шахт центральной и северной Англии, меж хозяевами и рабочими никакого мостика не перекинуть, общения не завязать.
You stick to your side, I'll stick to mine!	Мы на своем краю, вы - на своем!
A strange denial of the common pulse of humanity.	Странно: ведь и у тех, и у других бьются в груди одинаковые сердца!
Yet the village sympathized with Clifford and Connie in the abstract.	Впрочем, в деревне даже жалели молодоженов, но лишь отвлеченно.
In the flesh it was—You leave me alone!—on either side.	А в делах житейских - не тронь! - и та, и другая сторона замыкались.
The rector was a nice man of about sixty, full of his duty, and reduced, personally, almost to a nonentity by the silent—You leave me alone!—of the village.	Местный священник - милый старичок лет шестидесяти, истый ревнитель веры - напрочь потерял особинку, подчинившись деревенской заповеди.

The miners' wives were nearly all Methodists.	Шахтерские жены почти все принадлежали к методистской церкви.
The miners were nothing.	Сами шахтеры - ни к какой.
But even so much official uniform as the clergyman wore was enough to obscure entirely the fact that he was a man like any other man.	Но даже простое облачение отгораживало священника от шахтеров, те совершенно не принимали служителя культа как простого, обыкновенного человека.
No, he was Mester Ashby, a sort of automatic preaching and praying concern.	Для них он оставался господином Эшби, этакой произносящей молитвы и проповеди машиной.
This stubborn, instinctive—We think ourselves as good as you, if you are Lady Chatterley!—puzzled and baffled Connie at first extremely.	Поначалу Конни и удивлялась и недоумевала, натыкаясь на непроизвольно упрямую спесь местных: дескать, хоть вы и леди, мы тоже не лыком шиты.
The curious, suspicious, false amiability with which the miners' wives met her overtures; the curiously offensive tinge of---Oh dear me!	А чего стоит недоверчивая, насквозь лицемерная улыбчивость шахтерских жен в ответ на попытки Конни найти с ними общий язык. Как все это странно! И как обидно!
I am somebody now, with Lady Chatterley talking to me!	Всякий раз слышишь насмешливые шепотки: "Эка! Надо ж, сама леди Чаттерли меня словом удостоила!
But she needn't think I'm not as good as her for all that!—which she always heard twanging in the women's half-fawning voices, was impossible.	Только пусть нос не задирает, не воображает, что я - грязь у нее под ногами". Невыносимо!
There was no getting past it.	И не избавиться от этого.
It was hopelessly and offensively nonconformist.	Местные на сближение не пойдут, нечего и надеяться!
Clifford left them alone, and she learnt to do the same: she just went by without looking at them, and they stared as if she were a walking wax figure.	Клиффорд уже махнул на них рукой, пришлось и Конни менять отношение. Она шла по улице, ни на кого не глядя, хотя на нее глазели, как на заводную куклу.
When he had to deal with them, Clifford was rather haughty and contemptuous; one could no longer afford to be friendly.	Случись Клиффорду с кем заговорить, он держался надменно, даже презрительно. Искать с ними дружбы долее - непозволительная роскошь.
In fact he was altogether rather supercilious and contemptuous of anyone not in his own class.	Дело еще и в том, что Клиффорд привечал и уважал людей лишь своего круга.
He stood his ground, without any attempt at conciliation.	И в этом он был неколебим, никаких уступок и компромиссов!
And he was neither liked nor disliked by the people: he was just part of things, like the pit-bank and Wragby itself.	Среди шахтеров он не снискал ни любви, ни ненависти. Они принимали его как неотъемлемую часть бытия: как шахты или как усадьбу Рагби.
But Clifford was really extremely shy and self-conscious now he was lamed.	В душе Клиффорд отчаянно робел и страдал, сознавая свою увечность.
He hated seeing anyone except just the personal servants.	Он не хотел никого видеть, кроме домашней прислуги.

For he had to sit in a wheeled chair or a sort of bath-chair.	Ведь ему приходилось либо сидеть в кресле, либо передвигаться тоже в кресле, но с моторчиком.
Nevertheless he was just as carefully dressed as ever, by his expensive tailors, and he wore the careful Bond Street neckties just as before, and from the top he looked just as smart and impressive as ever.	Однако одевался он по-прежнему изысканно: шил платье у лучших портных, носил элегантные галстуки - все как прежде, и, если поглядеть со стороны, он выглядел по-прежнему красавцем-щеголем.
He had never been one of the modern ladylike young men: rather bucolic even, with his ruddy face and broad shoulders.	Причем в нем не было слащавой женственности, столь присущей нынешним юношам. Напротив, широкие, как у крестьянина, плечи, румяное лицо.
But his very quiet, hesitating voice, and his eyes, at the same time bold and frightened, assured and uncertain, revealed his nature.	Но нет-нет да, и проглядывала его суть: в тихой неуверенной речи; во взгляде - смелом и в то же время боязливом, уверенном и нерешительном.
His manner was often offensively supercilious, and then again modest and self-effacing, almost tremulous.	И вел он себя то до обидного надменно, то скромно, даже тушуясь, а случалось, и вовсе робел.
Connie and he were attached to one another, in the aloof modern way.	Конни и Клиффорд были привязаны друг к другу, но, как заведено у современной молодежи, без каких-либо сантиментов.
He was much too hurt in himself, the great shock of his maiming, to be easy and flippant.	Игривым, ласковым котенком Клиффорду уже не стать - слишком великое потрясение выпало ему, слишком глубоко засела боль.
He was a hurt thing.	Увечный.
And as such Connie stuck to him passionately.	И Конни льнула к нему всей своей сострадающей душой.
But she could not help feeling how little connexion he really had with people.	Конечно же, она замечала, что муж почти отгородился от людей.
The miners were, in a sense, his own men; but he saw them as objects rather than men, parts of the pit rather than parts of life, crude raw phenomena rather than human beings along with him.	Шахтеры по сути - крепостные. И видел он в них скорее орудия труда, нежели живых людей; они составляли для него часть шахты, но, увы, не часть жизни; относился он к ним как к быдлу, но не как к равным.
He was in some way afraid of them, he could not bear to have them look at him now he was lame.	А в чем-то даже боялся их: вообразить страшно, как они будут глазеть на него теперешнего, на калеку.
And their queer, crude life seemed as unnatural as that of hedgehogs.	А их грубый, малопонятный уклад представлялся ему скорее звериным, нежели человечьим.
He was remotely interested; but like a man looking down a microscope, or up a telescope.	Наблюдал он эти существа отстранение, будто букашек в микроскоп или неведомые миры в телескоп.
He was not in touch. He was not in actual touch with anybody, save, traditionally, with Wragby, and, through the close bond of family defence, with Emma.	Сблизиться с ними и не пытался, как, впрочем, и ни с кем, разве что с обитателями усадьбы (давно ему привычными) да с сестрой Эммой (их связывали узы кровного родства и защита семейных интересов).