Лаура Кнайдль - Не. Отпускай меня

Удивленная внезапной сменой темы, я выпрямилась.

— Знаю, — сказала я и подумала о цветах, стоявших на обеденном столе и вызывавших у меня улыбку всякий раз, когда я смотрела на них.

— Я так понимаю, ты не получила комнату?

Я покачала головой.

Он вздохнул:

— Это моя вина.

Мне нечего было возразить, но стоило попробовать успокоить совесть Луки и сказать ему, что я бы, наверное, все равно не взяла эту комнату.

Прежде чем я использовала этот шанс, он продолжил:

— С моей стороны было эгоистично представлять тебя плохой сожительницей. Ты вообще лучшая сожительница.

Уголки моего рта дрогнули.

— Лучше, чем Апрель?

Это была шутка, однако Лука кивнул:

— Лучшая. Я не хочу, чтобы ты съезжала.

Мое сердце взволнованно подпрыгнуло и, казалось, в тот же момент разбилось. Лука не должен был это чувствовать после всего, что произошло. Я ухожу, потому что не хочу быть с тобой. Мне это противно. Вчера было ошибкой. Он должен был бы сделать все возможное для устранения меня из своего дома, чтобы наконец иметь возможность вернуться к своей старой жизни.

Но что, если он этого не хочет?

— Я не могу все время спать на твоем диване. — Двойственные чувства заставили мой голос звучать неуверенно.

Лука устало зажмурился:

— Почему?

— Потому что… — Потому что я когда-нибудь сойду с ума оттого, что нахожусь так близко к тебе и не могу быть с тобой. — Потому что я хотела бы когда-нибудь спать в настоящей кровати.

Лука улыбнулся:

— Ты можешь спать в моей кровати.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, сдерживая себя, чтобы остаться непоколебимой. Почему он так усложняет мне это? Я знала, что не могла винить его за сказанные слова. Он был болен, и, вероятно, лекарства подействовали, но это ничего не меняло: он сказал правду. Правду, которая не была предназначена для произнесения вслух, так же, как в тот вечер, когда он напился.

— Я не могу спать в твоей кровати, и ты это знаешь, — сказала я и внутренне подготовилась к возражению Луки.

Но возражений не было.

На мгновение я подумала, что он заснул. Но, когда я подняла глаза, наши взгляды встретились. Серый цвет его радужки казался светлее, чем еще несколько минут назад, и, в то время как лицо не выражало никаких эмоций, глаза были наполнены чувствами, слишком интенсивными, чтобы их можно было определить. У меня ком подступил к горлу.

— Единственное, что я знаю, Сага, это то, что я скучаю по тебе.

— Я уже люблю эту неделю, — сказал в качестве приветствия Коннор, когда я спускалась вниз по лестнице аудитории. Большинство наших сокурсников уже вышли, остались лишь мы и еще несколько людей, которые хотели поговорить с профессором Эриксеном.

Я улыбнулась:

— Сдал?

Коннор кивнул, при этом сползли его очки, и он, как всегда, подвинул их на место указательным пальцем.

— А ты?

— Тоже. — У меня будто камень упал с плеч, когда я сегодня утром увидела на сайте университета Мелвью, что сдала экзамен.

— Мы лучшие, — сказал Коннор с широкой улыбкой на лице.

— Безусловно. — Я открыла дверь аудитории и, прежде чем выйти из помещения, посмотрела налево и направо по коридору, чтобы ни с кем не столкнуться.

Коннор пошел за мной.

— Есть новости еще лучше.

— Да ну?

— Я скоро съеду от родителей.

Я удивленно посмотрела на него:

— В самом деле? Это великолепно. Куда?

— Помнишь о соседе Аарона, который хотел сделать своей подруге предложение? — спросил Коннор.

Я кивнула, мы как раз вышли на улицу. Шел дождь, я обшарила сумку, вытащила зонт и раскрыла его.

Коннор взял его у меня и держал над нами.

— Он съехал, и Аарон постарался, чтобы комнату получил я. Могу вселиться уже в предстоящие выходные.

— Быстро. — Меня слегка кольнула зависть. Я знала, что Коннор тоже давно искал квартиру, но эта практически прилетела к нему сама. Мы быстро шли по грязному газону кампуса в направлении библиотеки.

— Тебе нужна помощь при переезде?

Коннор покачал головой:

— У меня немного вещей. Две поездки на папином вэне, и я все перевезу.

— Практично.

— А ты уже продвинулась в поиске квартиры?

— Нет, — ответила я. — Я начинаю верить, что никогда ничего не найду.

— Когда-нибудь это случится, — заверил меня Коннор с ободряющей улыбкой, которая, однако, не помогла прогнать мое отчаянье. — А если нет, ты тоже поселишься у Аарона. Раньше или позже там снова освободится место.

— Спасибо, — ответила я. Мы оба знали, что это никогда не случится, но он хотел сказать мне приятное.

Когда мы приблизились к библиотеке, я увидела Луку, стоявшего под крышей у входа и закрывавшего зонт. Издалека он выглядел как всегда, но чем ближе к нему мы подходили, тем понятней становилось, что он все еще болен. Зачем он настаивал на том, чтобы проводить нас с Апрель в университет, я не понимала. Возможно, это было связано с его новым факультативом. Кожа Луки была бледной, а вокруг носа покрасневшей. Под глазами были темные круги, несмотря на то что в последние дни, к моему облегчению, он спал более-менее хорошо. Благодаря этому обстоятельству нам не пришлось возвращаться к нашему разговору в ванной. После его признания по поводу того, что он скучает по мне, я, как испуганная курица, удрала, соврав, что звонит мой телефон.

Лука приветствовал нас, когда мы подошли ко входу в библиотеку.

— Привет, — ответил Коннор и посмотрел на него. — Ты не очень хорошо выглядишь.

— Спасибо.

Коннор покраснел и уставился на свои остроконечные туфли.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Да, но я снова в хорошей форме. Это был просто легкий грипп.

— Все же. — Коннор протянул мне зонтик и засунул руки в карманы брюк. — Желаю вам приятной работы. А я займусь одной из лекций Эриксена. Увидимся сегодня вечером? — Он вопросительно посмотрел на меня.

Я неуверенно взглянула на Луку, потом нерешительно кивнула:

— Конечно.

— Отлично. До встречи. — Он на прощание поднял руку и трусцой побежал прочь.

Я закрыла зонт, стараясь как можно быстрее зайти в сухое помещение. Лука открыл передо мной дверь, но я не могла пройти мимо, не заметив выражение лица, с которым он смотрел на меня. Я вопросительно подняла бровь. Но он не реагировал на мой немой вопрос и пошел в библиотеку, больше не удостаивая меня взглядом.

Мне оставалось только последовать за ним через ряды книжных стеллажей в подвал, где мистер Штрассе уже открыл для нас дверь в книгохранилище. Мы поставили мок­рые зонты у стены и кинули сумки на пол у стола. Куртки повесили над пустой полкой. Потом я включила компьютер, который ожил с громким гудением, единственным звуком в странной тишине между мной и Лукой.

Лука взял ящик с полки, при этом с его губ сорвался стон, совершенно не типичный для него. Очевидно, его «легкий грипп» не был вылечен, хотя он хотел убедить меня и себя в обратном. Я смотрела, как он с трудом тащит картонную коробку к шкафу с карточками. Поставив ее, он сразу начал кашлять. Он был болен.